До места сбора оставалась пара дней хода. По дороге — несложно. Да и путь по перевалам не сулил особых трудностей. Караваны церковников пройти могут, значит, и Искатели проберутся. Но о странствии по горам думали мало. Сейчас главной целью была встреча с остальными отрядами

С часовыми стало полегче. Лесоруб понял плюсы своего капитанства — в дозор вставать не надо. Да и лагерем занимался Гнев. Оставалось только думать и пытаться вспомнить что-нибудь еще.

Родник нашелся шагах в двадцати от стоянки. Струйка ледяной воды, журчавшая среди камней. Вокруг шумели дубы, сновали в траве муравьи. Утром опять все злые, искусанные, будут вытряхивать насекомых из одежды и доспехов. Дорожные будни.

Когда наступило время первой смены, к устроившемуся на отдых Лесорубу подошел Медведь. Он единственный из ребят, кто настороженно и без симпатий относился к бывшим ковыльцам и равнодушно воспринял произошедший днем случай.

— Кэп, — здоровяк присел рядом с командиром, — слушай, зачем нам эти дозоры? Гнев все равно не спит. Пусть и стережет.

Гезеш всерьез задумался. Друг прав. Горящему сон не нужен, все равно целую ночь у костра просидит.

— Ну, — протянул удивленный Лесоруб. — Не знаю, так принято вроде. Чтоб все...

— Брат, он все равно не спит, — терпеливо повторил Медведь.

Алебардист смущенно улыбнулся и в смятении покосился на Горящего:

— Может, действительно стоит его попросить?

Медведь удовлетворенно крякнул и поднялся на ноги. Из леса вывалилась гурьба уходивших за хворостом бойцов. Запас дров на ночь — вещь в дороге необходимая.

Здоровяк подошел к пылающему Гневу и хмуро откашлялся. Но стоило ему заикнуться о ночном дежурстве «за всех», как демон вспыхнул еще ярче.

— А вещи вам не поносить? — прорычал Горящий. — Не расслабляться, боец!

Опешивший Медведь моментально отстал и поспешно скрылся с глаз огненного человека.

Устроившись поудобнее и закутавшись в теплый плащ, Лесоруб прикрыл глаза. Шерсть приятно грела тело, навевала сон. Уютно трещал костер, хрустели сучья, которые обламывали друзья...

Хорошо, что Кутхх снабдил отряд теплой одеждой. В горах должно быть жутко холодно.

У огня дурачились Джаззи и Родинка. Дружный хохот зрителей поддерживал веселье. Шутки сыпались одна за другой. День забыт. Тяжелые мысли заброшены. Хорошие они ребята все-таки... Хорошие...

Глаза слипались, накатывала истома. А в голове крутилась одна-единственная мысль: почему ворота той крепости были закрыты?!

Спасительный сон погрузил Лесоруба в небытие.

Утром весь лагерь разбудил вопль Гнева.

— Подъем! — Вслед за выкриком раздался грохот. Проклятый стоял у костра и плашмя колотил мечом по щиту.

— Чтоб ты сдох, урод, — провыл откуда-то Джаззи.

— Подъем, сегодня много идти. Раньше выйдем — больше пройдем. — Гнев еще раз грохнул по щиту.

— Как меня это радует, — пробурчал Джаззи.

— Жрачка почти готова. — Гнев легонько, будто задумавшись, постучал клинком по собственному шлему.

— Давай-давай, отбей себе последние мозги, мы тебе новые купим, во сто крат лучше старых, — подал голос Паблар.

Лесоруб неохотно сел, заспанным взглядом окинув лагерь. Улыбающиеся ковыльцы, Лир и Мех, последняя смена часовых, на соратников посматривали со злорадством. Немудрено, их не будили.

Недовольно бурча, отряд зашевелился. Гнев, убедившись, что больше никто не пытается уснуть, склонился над котлом.

— Твари ползучие, — выругался Фарш, вытряхивая из плаща муравьев. — Ненавижу гадин...

Насекомых было очень много, ненормально много.

— Поторапливайтесь, — поторопил воинов Гнев. — Нам сегодня надо добраться до старого поселения, оно в трех-четырех часах пути отсюда.

— Успеем, — отмахнулся Лесоруб, непонимающе глядя на Горящего. Куда он торопится?

— Надеюсь. — Гнев указал на землю. — Муравьи... Сегодня будет Ветер. Мы уже далеко от Ан-Да-Геда, так что он нас накроет. Пока время есть, но как бабочки начнут стаями летать — будет невесело.

— Подорвались! — пролаял Тьма. Мадрал моментально оказался у костра и торопливо вычесывал из шкуры насекомых.

Сообщение Горящего подхлестнуло солдат. Жадно заглатывая жиденькую кашу, они вслушивались в шум ветра.

— Поднялся вроде! — испуганно заметил Медведь.

— Весь день так будет, вот когда деревья трещать станут — тогда скоро. Пока спокойно. Думаю, часов пять у нас есть, — заметил Гнев.

Собравшись и ступив на тракт, Искатели увидели, что через него протекают ручьи муравьев, образуя на светлом песке черные жутковатые полосы.

— Сколько же их, — протянул Родинка и присел над одним из потоков. Насекомые будто следовали неведомому зову, гнавшему их на другую сторону дороги.

— Некогда рассиживаться, пошли, — нервно заметил Фарш.

— Верно, — кивнул Гнев. Огонь сменил цвет на алый. — Двинулись.

Насекомые как взбесились: над дорогой сновали тучи слепней, под ногами кишели полчища муравьев, метались стаи жуков, пауков.

Воины тревожно посматривали на Горящего и мадрала. Те быстро шагали по тропе, иногда оглядываясь на товарищей. Но пока что демон не выказывал признаков беспокойства.

На третий час в воздухе появилась белая бабочка, бедняжка металась над тропой, будто не зная, куда лететь.

— Дерьмо! — процедил Гнев и обернулся на солдат. — Прибавьте ход, селение уже рядом. Быстро!

Последним шел красный как рак Медведь, Гезеша пугала его громкая одышка. Здоровяк сильно устал, но после команды плотно сжал зубы и упрямо зашагал еще быстрее. Комплекция подводила приятеля.

— Успеем? — догнал Горящего Лесоруб.

— Если увалень будет быстрее шагать — да, — ответил за Гнева мадрал.

— Не знаю, — коротко бросил Горящий. — Вроде должны. Если бабочек станет больше, то бросайтесь в лес и зарывайтесь поглубже. Иначе — смерть.

Дубовую рощу сменил сосновый бор. Переплетенные под землей корни деревьев вряд ли дали бы путникам зарыться.

— Давай быстрее, боров, — подогнал Медведя Фарш. Тот глухо рыкнул, окатив говорившего злым взглядом.

— Еще слово — сломаю тебе ногу, — рявкнул демон. — Дальше будешь один добираться.

Фарш возмущенно открыл рот, но спорить с Горящим не решился.

Дорога сделала еще один поворот, и Гнев громко выругался.

— Что такое? — встревожился Лесоруб.

— Быстрее! — подогнал воинов огненный человек.

— Да что случилось-то?

— Должны были уже прийти, — нервно ответил демон, — Должно быть, за следующим поворотом.

— Ты вообще здесь раньше был?! — с подозрением спросил алебардист.

— Я был почти везде, — отмахнулся Гнев. Лесоруб вгляделся в полосу дороги: до следующего поворота было далеко, и выдохнул:

— Не успеваем!

— Помолчи. Тут не тысячи бойцов. Не так сложно будет всех хоронить, — прорычал Тьма и встревоженно потянул воздух. Гезеш скривился от обиды. Нелюдь старательно напоминал алебардисту о прошлом.

— Бабочки! — выкрикнул Друз и указал рукой на лес.

Лесоруб обернулся: небольшая обезумевшая стайка крутилась над поляной, выписывая дикие узоры.

— Бегом! — взревел Горящий. — По моей команде — бросаетесь в лес и как можно глубже вжимаетесь в землю! А сейчас — бегом!

Бряцая железом, бойцы тяжелой поступью рванули вперед.

— Дерьмо! Дерьмо-дерьмо-дерьмо, — рядом с Лесорубом бежал плечистый, темноволосый ковылец по имени Кировей. Воин был почти налегке, но все равно с трудом держался наравне с алебардистом в доспехе.

— Медведь, не отставай! — Родинка то и дело оглядывался на грузного приятеля, с трудом поспевающего за остальными.

Джаззи и Паблар чуть замедлили бег, поравнялись с Медведем и сноровисто отобрали у него щит. У здоровяка он за спину не закидывался, поэтому, схватив дополнительную ношу, Паблар смачно выругался.

— Жми! — рявкнул Джаззи.

Лесоруб задыхался, каждый прыжок (а в доспехе приходилось почти прыгать, а не бежать) норовил стать последним перед тем, как груда железа притянет человека к земле.