Байаме говорил о нем своей первой жене Бирре-нулу, а та посылала вторую жену Каннан-бейли сказать виринунам:

— Поспешите передать племени Бун-юн Бун-юн, чтобы они были готовы. Скоро покатится кровяной шар.

Услышав это, виринуны спешили с гор через долины, или вогги, пока не приходили к роду лягушек Бун-юн Бун-юн, имевших сильные руки и неутомимые голоса.

По просьбе виринунов этот род становился по берегам высохшей реки начиная от ее верховья. Они разводили большие костры и клали в них крупные камни. Когда камни нагревались, каждый из Бун-юн Бун-юн клал по нескольку камней на кору перед собой и ждал, когда покажется кровяной шар. Видя, что огромный кровяной шар вкатывается в русло реки, все нагибались, хватали горячие камни и с громкими криками и. чо всех сил бросали их в катящийся шар. Их было так много, и они бросали камни с такой силой, что разбивали шар. Из шара вырывался поток крови, быстро устремлявшийся вниз по течению реки. Все громче кричали Бун-юн Бун-юн и следовали с камнями за стремившимся мимо них потоком. Они бежали вдоль берега, непрерывно бросая камни и громко крича. Постепенно поток крови, очищенный горячими камнями, превращался в разлив реки. Своими криками Бун-юн Бун-юн предупреждали об этом племена, чтобы те успели перенести свои стойбища на возвышенные места.

Пока вода прибывала, Бун-юн Бун-юн не переставали громко кричать. Даже теперь при приближении половодья слышатся их голоса, и даены говорят: «Кричат Бун-юн Бун-юн. Должно наступить половодье». А затем: «Кричат Бун-юн Бун-юн. Половодье наступило».

Если разлившаяся вода оказывается красной и густой от грязи, даены говорят, что Бун-юн Бун-юн, или лягушки половодья, позволили воде пройти мимо, не очистив ее.

В те дни, когда Бутулга-журавль женился на Гу-нар — кенгуру-древолазе, в их стране не знали огня. Пищу ели сырую или сушили ее на солнце.

Однажды, когда Бутулга тер один кусок дерева о другой, появилась искра и небольшой дым.

— Посмотри, — сказал он Гунар, — что получилось, когда я тер один кусок дерева о другой. Вот было бы хорошо, если бы мы могли добыть огонь и варить пищу, не ожидая, пока ее высушит солнце.

Гунар посмотрела и, увидев дым, сказала:

— Велик будет день, когда мы сможем зажечь огонь. Расколи свою палочку, Бутулга, и положи в отверстие кору и траву, чтобы искра могла зажечь огонь.

Поняв мудрость этих слов, Бутулга сделал так, как она советовала. После длительного трения в отверстии появилось небольшое пламя. Как и говорила Гунар, искра зажгла траву, кора тлела и дымилась, и таким образом Бутулга-журавль и Гунар — кенгуру-древолаз открыли искусство добывания огня.

— Это мы сохраним в секрете от всех племен, — решили они. — Когда надо будет разжечь огонь, чтобы поджарить рыбу, мы уйдем в хвойный кустарник. Там мы разведем огонь и втайне сварим пищу. Наши палочки для получения огня мы спрячем в шишках хвойных деревьев, а одну палочку будем носить с собой, спрятанной в сумке из шкуры кенгуру — камби.

Бутулга и Гунар поджарили первую пойманную ими рыбу и нашли ее очень вкусной. Возвращаясь в стойбище, они взяли с собою часть поджаренной рыбы. Даены заметили, что их рыба выглядит иначе, чем высушенная на солнце, и спросили:

— Что вы сделали с этой рыбой?

— Она высушена на солнце, — ответили они.

— Это не так, — возразили те, но Бутулга и Гунар настаивали, что рыба была высушена на солнце.

День проходил за днем, и, поймав рыбу, эти двое всегда исчезали и возвращались с пищей, выглядевшей иначе, чем у других. Не добившись ничего, племя решило наблюдать за ними. Балурал — ночной сове и Уя-попутаю поручили следовать за ними и выяснить, что они будут делать.

После очередной ловли рыбы, когда Бутулга и Гунар направились в заросли, Балурал и Уя последовали за ними. Когда те скрылись в хвойных зарослях, Балурал и Уя вскарабкались на высокое дерево и увидели, как Бутулга и Гунар положили на землю рыбу, открыли камби и вынули из нее палочку. Они подули на палочку, положили ее в середину кучки травы и листьев, и вот уже блеснуло пламя, в которое они бросали крупные палки. Когда пламя угасло, они положили рыбу на угли. Балурал и Уя поспешили в стойбище своего племени и сообщили о своем открытии.

Даены принялись строить планы о том, как завладеть камби с огневой палочкой, когда Бутулга и Гунар вернутся в стойбище. В конце концов было решено устроить такое корробори, какое редко бывает и какого еще не видела молодежь племени. Старики предложили удивить Бутулгу и Гунар, чтобы они забыли о своей драгоценной камби. Как только они засмотрятся на корробори и забудут о палочке, кто‑нибудь схватит камби, похитит огневую палочку и зажжет огонь для всех. Ведь многим очень понравилась поджаренная рыба, и они хотели еще.

Биага-сокол должен был притвориться больным, повязать голову и лечь около Бутулги и Гунар, когда они будут смотреть на корробори. Все время наблюдая за ними, он должен выбрать время, когда они забудут обо всем, кроме корробори, и похитить камби.

Составив этот план, все стали готовиться к большому корробори. Известили все соседние роды, приглашая их на корробори. Особенно они просили прийти Бролга, славившихся своим чудесным танцем. Уж их‑то танец наверняка привлечет внимание Бутулги и Гунар.

Все племена согласились прийти, и вскоре все занялись грандиозными приготовлениями. Каждый решил превзойти других в причудливости и яркости раскраски для корробори.

Каждый прибывавший род вызывал восхищение. Никогда еще молодежь не видела такого разнообразия расцветок и узоров.

Била — род черных какаду пришел с яркими красно-оранжевыми пятнами на черной коже. Пеликаны явились белыми; лишь местами, там, где стерлась краска, просвечивала черная кожа. Даены так отполировали свою темную кожу, что она блестела, как сатин. Затем явились Миллиа, красавицы из рода кенгуру-древолазов, жившие в скалистых горах морилла. После них пришел род кошек Бакканди, разрисованных тусклыми красками, но весьма причудливо. Прибыли также Мей-ра, спеша принять участие в великом корробори. За ними, медленно выступая, явились Бролга. Они выглядели очень важными и высоко держали свои красные головы, выкрашенные так в противоположность серым телам, которые они считали слишком тусклыми для такого веселого события.

Среди многих родов были раскрашенные в розовый и серый цвета какаду Гала, в зеленый и малиновый — попугаи Биллам; они были раскрашены ярче всех — тела цвета зеленой травы и ярко-малиновые бока. За это они получили имя Малиновые Крылья. Явились также маленькие яркие Гиджеригар.

Уже собралось много народу, когда пришли журавль Бутулга и кенгуру-древолаз Гунар. Бутулга предупредил Гунар, что они должны только смотреть и не принимать активного участия в корробори, чтобы охранять свою камби. Поэтому Гунар села с ним рядом и перебросила сумку через руку. Бутулга ее еще раз попросил быть осторожнее и не забывать, что у нее сумка. Но по мере того как шло корробори, она так увлеклась, что забыла о камби, и та соскользнула с ее руки. Но Бутулга увидел это и положил сумку на место. Это помешало Биаге-соколу схватить сумку, хотя на него и не обращали внимания, считая смертельно больным.

Биага снова припал к земле и застонал, но тем не менее не спускал глаз с Гунар и вскоре был вознагражден за свои старания.

Между тем наступила очередь танцев Бролга. Все глаза, кроме глаз Биаги, были прикованы к ним, когда они медленно вошли в круг. Сперва они выступили вперед, поклонились и отступили. Они повторили это несколько раз, и всякий раз их движения становились быстрее и быстрее, поклоны сменялись пируэтами.

Они склоняли свои длинные шеи и делали такие движения, выполняя фигуры танца, что заставляли всех сотрясаться от смеха. Сами же они сохраняли серьезный вид, тем самым усиливая эффект своих выходок.

Тогда наступил удобный момент для сокола Биаги. Увлекшись танцами, Гунар и Бутулга забыли о камби. Они стали хлопать, вместе со всеми, Гунар откинулась на спину, обессиленная смехом, и сумка соскользнула с ее руки. Больной Биага вскочил, схватил сумку, разрезал ее каменным топором, выхватил огневую палочку и зажег ею приготовленную кучу травы до того, как эти двое осознали свою потерю.