В отличие от испанцев муиски редко употребляли камень для построек. Дерево, глина и тростник вот из чего возводились дома простых людей и дворцы знати, крепости и храмы. Лишь только наши северные соседи — индейцы лаше — строили из грубого песчаника квадратные домики, крытые соломой.

Курение

От скромных жилищ простых индейцев дворцы правителей отличались не только большими размерами, но и стенами… В ограде, которая окружала мою столицу, было 12 ворот, охраняемых верной стражей. В каждом из четырех углов ограды возвышались столбы высотой в семь-восемь вар ярко-красного цвета. Некоторые столбы оканчивались деревянными клетками. Эти пурпурные сверкающие столбы, видные издалека, мы называли «красными руками солнца», а клетки, устроенные на их верхушках, — «сиденьями солнца». Ведь в них помещались знатные рабы, чтобы отдать по капле свою кровь владыке вселенной — Солнцу. И было это так. Выбирали самого красивого и родовитого пленника. Связанного по рукам и ногам, жрецы поднимали и усаживали его в «сиденье солнца» таким образом, чтобы открытой оставались только грудь и голова жертвы. Затем самые прославленные воины и вожди забрасывали пленника стрелами. Тот, кто первым попадал в сердце или глаз, награждался знаками отличия. О нем пели весь год на праздниках и торжествах. Как только жертва испускала дух, воины бросали свои священные луки. В продолжение всей этой церемонии жрецы, что стояли у подножия «руки солнца», собирали по капле жертвенную кровь. И была она угодна и приятна великому Солнцу, и люди поэтому радовались от всей души. Вот каково было назначение красных столбов, которые так удивляли пришельцев.

Дома наши и дворцы строились надолго. И чтобы всем, кто жил под крышами новых домов, сопутствовала удача, обычай, древний, как само солнце, требовал совершить жестокий обряд. Прежде чем опустить опоры дома в заготовленные для них ямы, приносили человеческую жертву, чтобы умилостивить всемогущих богов. Под центральный столб нового дома правителя закладывали тело молодой знатной девушки. И считалось для нее великой честью умереть за благополучие всего народа. Затем начинался многодневный праздник, на который приглашались жители всего селения, а также бродячие шуты и затейники.

И все время, пока пировали, пели и плясали в новом доме касика его гости, у ворот ограды стояли два старых индейца. Тела их были обнажены, и не полагалось им ни еды и ни питья. Накрытые громадной сетью, которой обычно ловят птиц, старики играли на флейтах грустные мелодии. И знаменовали эти старцы неминучую смерть, которая всегда на ногах, всегда на готове собирать в свою страшную сеть бедных людей, лишая их всех мирских радостей.

Чем еще богата была земля муисков, так это ремеслами. Золотые руки были у наших людей, и прославили они себя далеко вокруг. И пожалуй, искуснее всех были горшечники и ювелиры-гуатавитяне. И говорю я об этом без ложной скромности, ибо и сейчас еще могут подтвердить все индейцы, что лучшие золотые украшения, радость живых и мертвых, самую красивую посуду делали у нас. Наши ювелиры как прославленные мастера золотых дел расходились по соседним землям и подолгу жили там, выделывая на своих горнах удивительные украшения: короны, тяжелые серьги, оттягивающие до плеч уши знатных правителей и воинов, причудливые нагрудные пластины, жезлы и другие знаки власти. Особенно дорого ценились браслеты и бусы из нанизанных на золотые шнурки маленьких фигурок лягушек, ящериц, змей, всевозможных птиц, обезьян, рыб. И были золотые фигурки священными, ибо многие наши боги принимали облик этих зверей. И каждый, кто хотел заслужить благосклонность богов, имел обыкновение сплошь увешивать свою грудь и руки этими священными связками.

Славились также и другие золотые вещицы, без которых не обходился ни один индеец, как бы ни был он беден. И назывались они чунсо, христиане же переделали их на свой лад — в тунхо. Так вот, их очень смешили наши чунсо.

Чунсо — это человечек размером с ладонь. Из золотой проволоки делались рот, нос и уши. Руки-проволочки держали разные предметы: если это воин — копьеметалку или лук и стрелы, если правитель — скипетр; чунсо-женщина в руках имела ребенка или ткацкий станок. И сотни таких чунсо христиане отыскали в храмах, озерах, святилищах и алтарях. И было им непонятно, почему мы закапываем золотых человечков и прячем их в жертвенных копилках, и удивлялись они, до чего же похожи на нас эти человечки.

Наполовину угадали правду христиане. Чунсо действительно были нашими подобиями. А как могло быть иначе? Если просила женщина удачи в ткацком ремесле, то заказывала деревенскому ювелиру чунсо-женщину с прялкой в руках. Просил земледелец урожая и получал от ювелира чунсо-мужчину с мотыгой и киркой. А славные воины заказывали чунсо с веревкой через плечо, чтобы взять в плен знатных иноплеменников. И когда о чем‑либо просили богов, то оставляли им в знак памяти свое чунсо. Без этих человечков ни одно моление не доходило до богов. Вот почему нашим ювелирам всегда хватало работы.

Правда, они делали вещи не из чистого золота, а всегда пополам с медью и называли этот сплав тумбагой. И был этот сплав прочный и твердый, но не радовал глаз цветом.

И, чтобы придать блеск изделию из тумбаги или скверного золота, применяли наши ювелиры тайный способ. Есть у нас одна трава. Берут ее, с положенными молитвами выжимают из нее сок и смазывают им изделие. Затем подносят изделие к огню и высушивают. И чем больше соку пошло на вещь, тем больше времени надо держать ее над огнем. А чем больше она накаляется, тем ярче горит, как будто бы сделана вещица из самого что ни на есть чистого золота.

Получая от нас украшения, испанцы обычно переплавляли их в слитки. «Чистое» золото на глазах превращалось в чистую медь. Вот и сердились они, но при этом не могли надивиться мастерству наших ювелиров. Все умели муиски: и лить, и чеканить золото, сваривать лист с листом, тянуть тончайшую проволоку. И делали все это муиски получше, чем европейцы.

Пленник

Самые лучшие гончары жили в селениях Тинхака, Токансипа, Гуатавита и Гуаска. Рядом с этими селениями располагались древние копи, где и по сей день индейцы добывают прекрасную глину. Бесчисленное множество кувшинов для переноски воды и чичи, горшков для варки, чаш, блюд, подносов, котлов, кадильниц и жаровен расходилось из этих мест по всем долинам. Посуду расписывали яркими красками: белой, желтой, красной, серой, коричневой и черной в двухтрех оттенках. Когда открывались богатые ярмарки, невозможно было пройти мимо гончарного ряда, казалось, сама радуга Кучавира разбросала там свои цвета. Но особенно почитаемыми среди гончаров были те, которые изготовляли большие сосуды-копилки, в которых хранились жертвоприношения. И были эти сосуды сделаны в виде человеческих фигур. Многие из них имели отверстие на голове или на животе, куда и складывались золотые чунсо и изумруды. Одни копилки стояли вдоль стен храмов, другие закапывались по шею в пол. Как только такая копилка наполнялась доверху, жрецы прятали ее в потаенном месте.

Из всех ремесел пуще всего славилось ткацкое. Известно, что хлопок растет только в теплых землях. Там и были у нас поля, которые приходилось защищать от грозных панче.

Много хлопка вывозили из льяносов, что на востоке от нас. За каждую ношу хлопка-сырца, а ноша — это кипа, которую может унести на себе человек, давали один плащ… Доставив хлопок домой трудными переходами, муиски пряли его, ткали и раскрашивали. Из одной поклажи можно было изготовить один большой плащ и четыре маленьких. У муисков ткали только женщины. Они постоянно сидели за станком, выделывая плащи, платки, пояса, ленты и другие вещи для своих детей и мужей.