При обсуждении подобных случаев было бы ошибочно полагать, что одним-единственным объяснением можно охватить все разнообразие фактов. Такое предположение стало бы шагом к катастрофе, потому что когда-нибудь кто-то в конце концов найдет пример, который не впишется в эти рамки. Все описанные выше случаи основывались на проявлении сильных эмоций, и я осмелюсь предположить, что они являются простыми мысленными формами, отделенными в прошлом от настоящих живых людей. Однако существует иной класс явлений, который дает тот же результат (появление призрачных форм), но имеет совершенно другую природу: проявляющиеся формы есть по сути настоящие материализовавшиеся духи умерших, привязанных своими мыслями и желаниями к определенным местам, которые они любили при жизни. Эта связь для них, должно быть, очень приятна, и им, судя по всему, доставляет удовольствие в промежутках между теми обязанностями, которые, возможно, занимают их в новой жизни, возвращаться туда, где они были счастливы во времена пребывания на земле. Так брат Йоханнес во «Вратах памяти» был совершенно счастливым и добрым духом и наверняка имел дела поважнее в других местах, но все же огромная любовь к Гластонберийскому аббатству{69} возвращала его к этому месту всякий раз, когда того требовали нужды этих старых развалин. Рассказы о призраках разных скупцов и других подобных им персонажей, обходящих места своих честолюбивых земных чаяний, вероятно, относятся к тому же разряду, но к более низкой и не такой счастливой его категории. Прекрасным и типичным подтверждением моей мысли может послужить случай, произошедший в одной кентской{70} усадьбе, о котором рассказал мистер Дейл Оуэн{71}.
Усадьба, о которой идет речь, называется Рэмхерст и находится в Кенте, недалеко от городка Ли. История эта произошла в 1857 году. В доме жила семья британского генерала, которая очень страдала от непрекращающихся шумов по ночам и других необъяснимых явлений. Пригласили одну молодую леди, наделенную даром ясновидения, которая смогла объяснить, что происходит, лишний раз подтвердив приведенное выше правило: звуковые психические проявления встречаются чаще и доступны для восприятия больше, чем зрительные. Она увидела то, что остальные могли только слышать. Призраки оказались престарелой парой в старинной одежде. Когда ясновидящая приехала, они встречали ее в дверях. Потом последовало еще несколько встреч, после чего они с ней заговорили, в чем и заключается разница между этим случаем и всеми описанными выше, где тени не демонстрировали умения самостоятельно мыслить или говорить. Старики эти объяснили, что когда-то жили в этой усадьбе и что на земле они носили фамилию Чилдрен. Они поведали, что дом этот был для них фетишем{72}, смыслом их жизни стало его благоустройство, и что теперь им тяжело видеть, что у него появились новые владельцы. Это типичный случай того, как чрезмерная привязанность к материальным вещам, даже в такой невинной форме, стала непреодолимой преградой к духовному развитию. Всем нам нужно быть очень осторожными, чтобы не повторить их судьбу! Как показалось молодой леди, разговаривали они обычными голосами. Больше всего ей запомнилась ажурная вышивка на пышном парчовом платье старухи. Живая хозяйка дома вскоре получила возможность подтвердить слова своей ясновидящей подруги, потому что тоже увидела женский призрак, над которым фосфорическим огнем светилось имя «Дейм Чилдрен» и приписка о том, что она была «связана с землей». Какое-то время, несмотря на упорные поиски, никаких подтверждений тому, что пара с такой необычной фамилией[10] когда-либо жила в этом доме, найти не удавалось, но наконец сыскалась некая очень старая женщина, которая в молодости встречала одного старика, упоминавшего, что в детстве работал на псарне у Чилдренов. Мистер Дейл Оуэн так заинтересовался этим делом, что решил сам навести справки и опросил всех свидетелей. Когда он спросил у юной ясновидящей, говорили ли призраки что-нибудь еще, она вспомнила, что называлось имя мужчины, Ричард, и что 1753 год был как-то связан с его смертью. Продолжив расследования, мистер Дейл Оуэн обнаружил какой-то документ, имеющий отношение к усадьбе Рэмхерст, который заканчивался словами: «Ричард Чилдрен, эсквайр{73}, проживал здесь и умер в 1753 году в возрасте восьмидесяти трех лет, оставаясь его владельцем. Дом унаследовал… Джордж Чилдрен, являющийся его нынешним владельцем».
Нет сомнения, что любой думающий человек найдет этот рассказ убедительным, хотя за мелкими подробностями, которые всегда так много значат, я вынужден отослать читателя к «Шагам» Дейла Оуэна. Случай этот говорит о том, что все разнообразие психических проявлений подобного рода происходит от чрезмерного увлечения материальным и недостатка духовных сил. Один такой случай может служить лучшим предостережением, чем все проповеди, вместе взятые. В то же время Провидение не жестоко, и, как я уже говорил, узы, сформированные приземленными мыслями, не обязательно неприятны тем, кто ими скован.
Анализ и осмысление огромного количества противоестественных проявлений значительно упрощается при разделении их на две категории: во-первых, простые тени, или мысленные формы и, во-вторых, настоящие духи, «привязанные» к земле. Нужно признать, что подобное разделение является лишь, так сказать, рабочей гипотезой, но оно помогает поддерживать некое подобие порядка в той области знаний, которая до недавних пор представляла собой беспорядочное нагромождение удивительных случаев, не имеющих никакого рационального объяснения. Впрочем, нет сомнения в том, что нам придется столкнуться и с такими примерами, которые поломают даже самые продуманные теории. И я не знаю случая более необъяснимого, чем тот, который произошел с двумя школьными учительницами и который они прекрасно описали в своей небольшой книге, названной «Приключение».
Приключение их состояло в том, что во время поездки в Париж они заглянули в версальские сады, чтобы посмотреть на Большой Трианон{74}, и в этих садах с ними произошел исключительно необычный случай, который почти в точности повторился с одной из них, когда она побывала там во второй раз. Они вдруг поняли, что сад, который их окружал, неожиданно стал таким, каким он был сто лет назад, во времена Французской революции{75}. Они видели садовников, посыльных и других людей, которые были там во времена Марии Антуанетты{76}. С некоторыми из них они даже разговаривали. Путешествие из обычной жизни в прошлое и обратно произошло настолько естественно и незаметно, что обе леди, похоже, даже не понимали, что с ними произошло, до тех пор, пока не стали сверять записи и не выяснили, что своими глазами видели постройки и участки сада, которые уже давно не существовали. Обе леди хорошо запомнили важных чиновников в серо-зеленых камзолах и маленьких треуголках, очень спокойный ландшафт, деревья, похожие на гобелены, фигуры в плащах и высоких шляпах, бегущего посыльного, который выкрикивал им на ходу какие-то указания, затянутую в тугой корсет даму в пышном платье и бледно-зеленом фишю{77}, бойкого молодого лакея и другие характерные мелкие подробности – все это в четыре часа дня летом. Когда одна из леди спустя примерно четыре месяца приехала туда во второй раз, с ней повторилась та же история с незначительными изменениями в деталях.
Этот случай до того не похож на большинство психических явлений, что не вписывается ни в какую категорию. Человек, не зная, в какой ящик картотеки положить документ, готов отправить его в мусорную корзину, и именно эта склонность на многие годы задержала развитие этой новой науки. Любой, кто внимательно прочитает рассказ этих двух леди и заметит сходство, а также очень любопытные расхождения в их воспоминаниях, не сможет не воспринять их всерьез. То, что они пережили, не было ни их вымыслом, ни игрой воображения, ни, как кое-кто может посчитать, галлюцинацией. Но что это было на самом деле, и почему какая-то странная психическая рефракция{78} отбросила этот образ из прошлого на современность, остается неразрешимой загадкой. По крайней мере, это должно научить нас тому, что, как бы мы ни напрягали свои скромные мозги, дабы понять и классифицировать поразительные явления подобного рода, остается еще такое огромное количество неведомых нам причин и необъяснимых условий, что еще очень и очень долго все прилагаемые нами усилия и потуги можно будет считать лишь приближением к истине.
