— Для тебя, красавица, буду, хоть Петей, — произнес молодой человек смутно знакомым голосом, оборачиваясь.

Лизка охнула, едва не отскочила на добрых два метра. На нее насмешливо смотрел и ухмылялся тот самый Макс Стрижев, о котором Ева прожужжала все уши, начиная с первого курса. Обычно он одевался в дорогие шмотки, носил длинные волосы до плеч, сережку в ухе. Увидеть его в камуфляжной форме — зрелище невиданное, сопоставимое с ливнем в пустыне. Лиза удивленно похлопала глазами, поморщилась, едва не задохнулась от отчаяния, ругая свое воображение, позволившее ей так жестоко обмануться.

— Стрижев, ты?!

— А ты кого увидеть хотела? Папу Римского? — хохотнул тот. Его поддержали громким смехом дружки, развалившееся на лавочке.

— Уж точно, не тебя, — парировала Лизка. — Какого черта так вырядился?

— Тебя, моя девочка, поразить, — протянул тот, стрельнув глазами. — Получилось! — Макс шутливо развел руками, игриво подмигивая. — «Военка» у нас, последний курс. — Совершенно иным тоном добавил он.

— Угу, поздравляю. Желаю не умереть от усердия на марш-броске с автоматом и бронежилетом по пересеченной местности, — сказала Лиза, развернулась и направилась к скамейке, где замерли в изумлении Вика и Ева.

Если первая поняла, что случилось и уже хотела вновь заводить душеспасительную беседу, то вторая тихо давилась от злости, не скрывая этого.

— Лиз, подожди, — Макс перехватил ее, коснулся плеча. — Обычно к тебе никак не подступишься. Уже всё перепробовал, но ты всегда мимо меня бегала, как на пустое место смотрела, — он смущенно окинул ее взглядом.

Девушка тяжело вздохнула. Она даже не замечала, как один из самых видных красавцев университета пытается оказывать ей знаки внимания. Существовала в иной галактике, крутилась вокруг звезды по имени Роман Бессонов, не обращая внимания на других мужчин. Зачем? Ведь у нее уже есть самый лучший!

И вот теперь, когда ее личное солнце погасло, а она сошла с орбиты в свободный дрейф, чувствовала себя обокраденной, преданной, отвергнутой. Внезапно захотелось ощутить себя желанной и красивой женщиной. Получить толику внимания, тепла, заботы, вновь насладиться усиленным сердцебиением от близости.

Ромка выбрал вместо любви честь, долг, опасную работу. Государство взамен любимой женщины. А что делать ей? Как заполнить брешь, образовавшуюся в душе? Все смотрят на нее, как на умалишенную, и лишь она одна сумела раскрутить клубок загадок и интриг. Ромка жив, но где он, как его теперь зовут, какое у него лицо — неизвестно. Можно забыть о нем. Для семьи и близких — Роман Бессонов — герой России, погиб при исполнении опасного задания, спас ценой своей жизни других людей.

В сказки для легковерных Лизка принимать не собиралась. Да и как поверить, если самый настоящий детектор лжи — сердце, — молчит, не подает признаков тревоги? Смерть любимого мужчины она почувствовала бы сразу же. А раз так, то она исполнит последнюю просьбу Ромки, проживет за двоих отмеренную ей жизнь. Теперь у них не только небо делится пополам.

— Неужели такая страшная? — хмыкнула Лиза, глядя пристально на Макса.

— Нет, красивая, с золотистыми волосами, но холодная, как Снежная Королева, — тихо произнес он.

— Стриж, да ты поэт, — засмеялась Лиза. Тот сконфуженно отвел взгляд. — Прости. Неожиданно слышать от тебя комплименты, да еще в свой адрес. Репутация, знаешь ли.

— Что поделать, издержки производства, — усмехнулся Макс. — Лиз, пойдем в клуб сегодня вечером?

— А пойдем, — бойко произнесла она.

Макс недоверчиво посмотрел на девушку, выгнул бровь.

— Не обманешь?

— Макс, — протянула Лизка, — мне не пятнадцать лет, чтобы играть в такие игры. Куда идем, называй место.

— В «Lemonade», к восьми подходи, буду ждать.

— Договорились.

Танцующей походкой, Лиза вернулась на скамейку, медово улыбнулась притихшим девчонкам. Лозинская едва не прожгла ее взглядом.

— Лизка, это называется свинство! — прошипела Ева, нехорошо прищурившись.

— Нет, Лозинская, свинство — в машине банально трахаться с первым попавшимся мужиком, который еще вдобавок на десять лет старше. А это — легкий флирт, — елейно прощебетала Лиза, бросая вызов.

— Это мой Стриж, ясно? — не собиралась сдаваться та.

— Да? И где такое написано, позволь спросить? Пора бы делать выводы, раз он тебя второй год динамит.

— Вот ты сучка! — с неожиданным восторгом прошипела Ева. — На вид — тихоня, а в душе… Ты так из-за брата на меня окрысилась? Что, забыть не смог и тебя в постели моим именем назвал? Ты теперь решила мне отомстить? Типа, око за око? Только зря стараешься! Всё равно Макс будет моим. После того, как тебя учить и просвещать будет, намучается и ко мне за добавкой побежит!

— Посмотрим, — жестко бросила Лиза вслед соскочившей с лавочки Лозинской, которая гордо вышагивала модельной походкой по тротуарной плитке, не забывая вилять бедрами и цокать каблуками.

Едва она скрылась из виду, Лиза устало закрыла глаза, пытаясь сосчитать до десяти, чтобы успокоиться. Ромка не вспомнил Еву сразу, уже после он внезапно оживил ночной эпизод в памяти, просил прощения у подавленной и обиженной Лизы. А вдруг, рыжая права? Он не захотел близости с ней, потому что испугался неопытности, не стал возиться, чтобы не портить себе удовольствие. Осталось лишь гадать. Правда канула в неизвестности вместе с ним.

— Лизка, я тебя не узнаю! — Вика схватила ее за руку. — На кой черт тебе сдался Макс? Ты же сначала его за Ромку приняла? Лиз, он не вернется. Я бы тоже всё отдала, чтоб его увидеть. Он мне братом был. Ты его любила по-настоящему, а я, как старшего брата, которого у меня нет.

— Вик, я знаю. Просто… Я устала, — Лиза поморщилась, закрыла глаза; из-под плотно зажмуренных век показалась слезинка. — Хочу почувствовать себя живой. Ромки больше нет, и меня тоже.

— Ты за всё лето так ни разу не заплакала, — пробормотала Вика. — Зато я несколько дней ревела, как узнала.

— Своё я уже отревела, — горько усмехнулась Лиза. — Столько лет! Надоело уже. Хватит! Не хочу о нем думать, забуду, навсегда забуду, — горячо шептала она, стараясь искренне поверить в слова, срывающиеся в непонятном порыве с губ.

— Таких не забывают, — протянула подруга. — Хорошая копия оригинал не заменит.

— И что ты мне предлагаешь? Следом в могилу? Или в монастырь? Или…, — сдавленное рыдание. — Я буду жить, как обещала. Сегодня в клуб ночной иду на свидание с Максом. Поехали ко мне, поможешь одежду выбрать.

Вика лишь удрученно покачала головой, но спорить не стала, чему Лиза несказанно обрадовалась. Еще слово от подруги — и ее ничто не спасло бы от полета в бездну отчаяния, смертельной тоски и душевной, невыразимой муки.

Музыка терзала уши, табачный дым стоял плотной пеленой, цветомузыка слепила глаза, мигала и переливалась всеми оттенками радуги. Ди-джей нажимал тумблеры на пульте, менял виниловые пластинки; басы и биты неслись из колонок, заставляя стены здания вибрировать и колыхаться в такт.

Лиза терпеть не могла пафосные заведения, не понимала ровным счетом ничего в клубных движениях и культуре. Пытаясь задвинуть досаду куда подальше и не сожалеть о принятом решении, она упрямо протискивалась сквозь толпу к столику, за которым ее поджидал Максим. Свидание состоится, пусть даже ей придется молча сидеть в уголке и наблюдать за ритмичным движением толпы на танцполе.

Вечером он преобразился, стал похож на себя прежнего — парня из тусовки и мажора. Стриж представлял собой тот подвид мужского населения студенческого сообщества, кого Лизка терпеть не могла. Он ставил престиж и деньги во главу угла, гонялся за модными тенденциями в одежде, предпочитал лишь дорогие автомобили, менял подружек, откровенно хамил преподавателям. Однокурсницы, успевшие попасть в его ласковые сети, плакали горькими слезами и проклинали смазливую физиономию. Но сам Стриж себе не изменял, оставался верен образу жизни и сложившейся репутации.