— Мягче, — задумалась жница, а потом с облегчением сказала: — Это ножом под ребра, что ли?

Барнабас наклонился к ней:

— Замени нож на палец — наверняка сработает.

Сверху раздался звенящий голос почти на пределе моего сознания:

— Жила-была девочка с грацией…

Я подняла глаза и улыбнулась светящемуся шару.

— Грейс! — воскликнула я, надеясь, что никто не подумает, будто я разговариваю с потолком. В первый раз, когда со мной пытался связаться серафим, я потеряла сознание от боли. Теперь все дела велись через посыльного ангела, но впервые им была Грейс.

Она опустилась на дверцу моего шкафчика.

— Привет, Мэдисон. У меня послание для Накиты, — Грейс засверкала ярче и добавила: — А что здесь делает Барнабас? Ты темный хранитель времени, а он…

— Не с Роном, — сказал Барнабас с каменным лицом и скрестил руки на груди.

Свет загорелся еще ярче, и я уж подумала, что теперь Грейс видно всем.

— Ты стал мрачным жнецом! — воскликнула она, да так, что я поморщилась от боли.

Накита хихикнула, а Барнабас провел рукой по кудряшкам и сказал:

— Я не знаю, кто я, но оставаться на старом месте не смог. Я не доверяю Рону, но по-прежнему не верю в судьбу.

Накита откинула волосы назад, подбоченилась и едва ли не прорычала:

— Ты осмелишься противостоять воле серафимов?

— Я буду смотреть своими глазами и думать собственной головой, — огрызнулся Барнабас.

Грейс нетерпеливо зазвенела. Я остановила спорщиков:

— Ну ладно. Отлично! Я тоже не верю в судьбу, но уважаю Накиту. — И тот большущий меч, который она может сотворить, как показывала на прошлой неделе. — Пока я в школе, мне не угрожает ничего из того, о чем вы, ребята, беспокоитесь. Может, подождете снаружи?

Они тут же умолкли.

— Мне нужно быть здесь. — Опустила глаза Накита. — Ради самой себя. Мне нужно понять. Серафимы не знают, повлияет ли то, что ты мертвая, на способность читать время, и как. А я больше не чувствую себя своей среди ангелов. Они думают, я испорчена, — закончила она, и я поморщилась, различив в ее голосе стыд.

Барнабас обвел безучастным взглядом взволнованных ребят, сновавших вокруг нас.

— Мне нужно что-то делать. Я… тоже один. А к тебе я привык.

Очень мило. Ко мне он привык. Будто к паре старых носков.

— Так вы оба охраняете Мэдисон? — спросила Грейс. — Надо же кому-то, в самом деле. Мне она не позволит.

При одной мысли об этом мне стало дурно, но Грейс опустилась ко мне на плечо и шепнула:

— Спасибо, что дала мне имя, Мэдисон. Я думала, у меня его заберут, но они наконец решили оставить, если я буду твоим постоянным посланником.

— Здорово, Грейс! — Я и правда была рада. И видеть ее была рада, только вот когда Наките в последний раз пришло сообщение, она извинилась, исчезла, а вернулась довольная и со свежей зазубриной на мече.

Крошечный ангел поднялся выше, а я спиной почувствовала знакомое присутствие. Накита, стиснув зубы, отвернулась, Барнабас улыбнулся, и я не удивилась, когда Джош нырнул из коридорного потока в наш маленький водоворотик.

— Привет, Мэдисон, — сказал Джош, стукнувшись кулаками с Барнабасом.

— Привет, Джош. — От волнения я смутилась еще сильнее, особенно когда Грейс радостно загудела.

Джош здорово выглядел, он совсем поправился после столкновения со смертью. Но все же недолюбливал Накиту, и взаимно, судя по тому, что она угрюмо уставилась в пол.

— За Мэдисон отвечаю я, — пробормотала Накита, продолжая прежний разговор. — Ты не справился. Дважды. Мне кажется, ты шпион. — Бросила она Барнабасу, не обращая внимания на Джоша.

Светлый жнец оскорбился и громко возразил:

— Я не шпион! Взгляни на мой амулет. Хоть немножко похож на красный?

И точно. К немалому огорчению Барнабаса, цвет его камня переместился еще дальше по спектру, амулет теперь сверкал чистым, нейтральным золотом, как у совсем неопытного жнеца. Барнабас не был больше связан с Роном. Он был связан со мной и становился темнее.

— А если ты не шпион, — Накита ткнула в него пальцем, — зачем ты здесь, Барни?

— Затем что не доверяю тебе. И не называй меня так.

Накита что-то прошипела в ответ, Грейс вызвалась их разнимать, а я со вздохом отвернулась.

— Как маленькие, — пожаловалась я и улыбнулась. — Когда у тебя завтрак?

— Во вторую очередь, — Джош выудил расписание.

— И у меня! — обрадовалась я. — Встретимся у главного фонтана. Если только…

Джош улыбнулся, и у меня перехватило дыхание.

— Если только ничего. Буду ждать.

Позади нас раздался крик Накиты:

— Да я отрежу твой язык и скормлю своим адским псам!

Джош поморщился, толпа отшатнулась от нас.

— А ты не можешь от них отделаться?

Я лучезарно улыбнулась и покачала головой:

— Не-а. Пробовала.

Он переложил учебник в другую руку.

— Я, кажется, слышу Грейс. Она здесь? Я по ней… скучаю, что ли.

Я прислонилась к шкафчику и кивнула по-прежнему спорившим Наките и Барнабасу. На них уже поглядывали, и я подумала: а не организовалась ли моими усилиями новая тусовка? Компания скандальных чудаков?

— Грейс принесла послание Ките всемогущей.

Джош засмеялся. Так славно. А я сразу подумала, не отвезет ли он меня домой после школы, чтобы не тащиться в автобусе. Эми будет сражена наповал.

Джош взглянул на Барнабаса и Накиту, которые наконец угомонились, чтобы выслушать Грейс.

— Какие-нибудь дела после школы?

Хватит уже дел, подумала я и пожала плечами:

— Не знаю. Может, у Накиты какие-то планы.

— Закрой поющую дырку, — бросила Накита Барнабасу напоследок и привычным движением откинула назад волосы, собираясь с духом. Повернулась ко мне и сказала: — Такое дело. Барни посмотрит за тобой… пару часов.

Так я и думала. Очередное срезание души.

— Накита, мне это не нравится, — начала я, а между тем Барнабас просто кипел от злости. — Срезать души людей, которые делают неправильный выбор, — плохо. Легко, но плохо.

Жница удивилась.

— Их не поэтому выбирают, а ты насмотришься на людскую жестокость — не так заговоришь. К тому времени как научишься пользоваться амулетом — поймешь. А до тех пор твои желания ничего не меняют.

Прозвучало это в высшей мере покровительственно, но ведь Накита и была старше всех здесь, кроме Барнабаса.

— А домашняя работа? — спросила я, зная, как ей хочется приспособиться к нашей жизни, раз свои больше ее не принимают.

Накита стиснула зубы и протянула свое расписание Джошу:

— Он сделает за меня.

Джош даже растерялся.

— Ну, Накита, в школе так не бывает.

Барнабас выхватил бумажку из рук Джоша и сунул обратно Наките:

— Если ты пойдешь, я с тобой. Не позволю тебе забрать еще одну душу, так что можешь никуда не собираться.

— И посмотрим, как ты попробуешь меня остановить! — Накита начала все по новой.

Грейс ринулась между ними — легкий золотой проблеск в воздухе:

— В этом здании столько любви! У меня прямо голова кругом. Я ухожу. Накита, ты берешься или нет?

— Да, — ответила та, Грейс вспыхнула и исчезла, оставив лишь запах роз.

Накита притянула меня к себе, наши головы чуть не соприкоснулись.

— Тебе стоит пойти со мной, — сказала она, искоса поглядывая на окружающих. — Может, научишься смотреть в будущем и видеть жестокость, которую влечет за собой человеческий выбор. Уверена, тогда ты согласишься со мной.

— Но первый школьный день! — возразила я, пока Джош выяснял у Барнабаса, что происходит. — Не могу же я прогулять.

Голубые глаза Накиты сузились, щеки загорелись румянцем.

— Ты — воплощенная воля серафимов, Мэдисон.

— Ну, воля серафимов не хочет сидеть под замком. — Никогда бы не поверила, что эти слова в сочетании могут иметь смысл. — Я не согласна с судьбой, — добавила я.

Урок вот-вот должен был начаться, коридор пустел.

— Так несправедливо, Накита, — вмешался Барнабас, причем довольно громко, я даже заволновалась, как бы кто не услышал. — Этот человек ничего не сделал.