До самого ужина дети возились в саду, раскапывали яму для песочницы и устраивали клетки. Мне было очень приятно, когда Софи поцеловала меня в щеку, словно прося прощения за свою недавнюю несдержанность.

До возвращения Гранта я решила приготовить детям ужин. Софи уверяла меня, что все хотят жареное филе цыпленка в панировке и запеченную картошку. По крайней мере, я знала, как это готовить. Однако, по словам Николь, няня обычно кормила их на ужин картофельным пюре и овощами с подливкой. Эта еда показалась мне более полезной для детей.

Я оставила девочек кормить животных, включила близнецам детский канал и отважно направилась на кухню. В морозилке большого американского холодильника нашлось куриное филе, а в отделении для овощей — брокколи. Чтобы разобраться во всех кнопках ультрасовременной духовки и плиты, мне потребовалось время, но вскоре передо мной уже кипели две огромные кастрюли с водой — одна для картофеля, другая для брокколи. В духовке жарилось филе.

Мне никогда не приходилось готовить на большую компанию, и я понятия не имела, сколько еды нужно для шестерых. Цыпленка я решила приготовить и на долю Гранта тоже, ведь я не знала, что он захочет на ужин и когда вернется домой, а готовить дважды мне не хотелось.

Для начала нужно было почистить груду картофеля. Исходя из расчета две-три штуки на каждого, получилась полная кастрюля. Вскоре вода снова закипела, вспузырилась и полилась через край. Я убавила огонь, но электрическая плита Лорен остывала постепенно. Желтоватая пена поползла по стенке кастрюли, собралась на плите и превратилась в зловонную черную массу.

— Фу, что это горит? — спросил Тоби, зайдя на кухню попить.

— Твой ужин, — кисло ответила я, пытаясь оттереть плиту вокруг кастрюли бумажным полотенцем, которое мгновенно становилось горячим и липким, пропитываясь крахмальной водой из кастрюли.

— Я не про то, я про это.

Тоби указал на духовку, откуда вырывалась тонкая струйка темно-серого дыма. Это горел цыпленок.

— О нет!

Перерыв все ящики, я наконец нашла рукавицы, вытащила сковородку с обугленными кусочками мяса и сунула ее в раковину. Потом вытерла вспотевшее лицо и уставилась на испорченную еду.

Тоби посмотрел сначала на то, что остаюсь от цыпленка, потом на меня и молча выскользнул из кухни. Следом за ним прибежали девочки.

— Чем это пахнет? — спросила Софи, подойдя ближе.

— Я сожгла цыпленка, — коротко ответила я.

Она округлила глаза, словно говоря: «От тебя никакого толку», и исчезла. Николь задумчиво покусывала губу.

— Можно сделать рыбные палочки, — предложила она.

— Что, с пюре и брокколи?

— Я же просила запеченную картошку! — закричала Софи из игровой комнаты.

— Няня всегда делала рыбные палочки с картофельным пюре, — сообщила Николь, не обращая внимания на сестру.

Она подошла к холодильнику и вытащила из морозилки большую упаковку.

— Мне, Софи и мальчикам по четыре штуки, — любезно подсказала она, словно говорила с ребенком.

Если дети съедят по четыре, значит, Грант захочет шесть, прикинула я. Плюс четыре для меня, всего получается двадцать шесть рыбных палочек — дома мне такого количества хватило бы на полгода, ведь я нечасто их ем. Я уложила палочки на противень, сунула его под гриль и начала чистить сковородку от пригоревшего цыпленка. Конфорка под кастрюлей с картофелем немного остыла, и вода мирно побулькивала. Я положила брокколи во вторую кастрюлю и принялась за поиски тарелок и столовых приборов.

К тому времени, как приготовились рыбные палочки, я уже сделала картофельное пюре, разложила его на шесть тарелок и пристроила рядом горки брокколи.

На кухню вернулась Николь и оценивающе взглянула на огромные кучи серого пюре и переваренные брокколи. Рядом с таким гарниром рыбные палочки казались просто крошечными.

— Многовато? — с тревогой спросила я.

— Ничего страшного, мамочка, — ответила Николь. — Няня Труди тоже ужасно готовила.

В шесть часов я начала готовить детей ко сну и до половины восьмого крутилась как белка в колесе. Когда я наконец села за стол Лорен и приготовилась потренироваться с ее подписью и выучить пин-коды ее банковских карточек, дверь спальни открылась.

— Привет, — сказала я. — Я не знала, когда ты придешь, поэтому оставила тебе ужин.

— Я не голоден, — проговорил он сдавленно. — Лорен, я хочу тебя, мы так давно не были вместе.

— Грант, мне некогда, — ответила я, от испуга повысив голос. — К тому же прошлой ночью я тебе уже все сказала — нам необходимо время, чтобы заново узнать друг друга.

— Ты меня больше не любишь, — проговорил он, затравленно глядя на меня.

— Просто я тебя совсем не знаю, и с этим ничего не поделаешь.

— Но ты моя жена, — он подошел ближе, притянул меня к себе и уткнулся лицом в мою шею, — и ты обязана меня любить.

— Ты пьян. — Я отворачивалась, когда он пытался поцеловать меня в губы своим слюнявым ртом. — Прекрати, Грант, я же сказала: нет.

Он прижал меня к столу, и деревянный край больно впился в мои ягодицы. Я замерла и почувствовала, как он возбужден. От ужаса у меня помутилось в голове, и, уже плохо сознавая, что делаю, я нащупала на столе стеклянное пресс-папье и схватила его. Однако прежде чем мне удалось размахнуться, Грант с силой ударил меня по руке.

— Черт возьми, Лорен, — хрипло проговорил он, глядя на тяжелое пресс-папье, которое валялось на ковре. — Ты что, действительно могла меня ударить?

Он был очень бледен. Выпустив меня, Грант рухнул на колени и схватился за голову.

— Грант, — хрипло выговорила я, задыхаясь от пережитого ужаса, — думаю, нам пока лучше спать в разных комнатах. Я могу перейти в комнату для гостей, если ты предпочитаешь остаться здесь.

— Я знал, что ты меня больше не любишь, — простонал он. — Я знаю это уже несколько месяцев.

Он поднял на меня покрасневшие глаза.

— У тебя кто-то есть.

— Если это и так, я ничего не помню, — сказала я. — Я все забыла, и ты должен наконец мне поверить.

— Это правда?

— Истинная правда.

Казалось, он немного успокоился.

— В комнате для гостей буду спать я, — сказал Грант, вставая. — Все равно мои вещи там.

— Обопрись на меня, — сказала я, радуясь, что приступ бешенства у него прошел.

Я закинула руку Гранта себе на здоровое плечо и помогла ему дойти до гостевой комнаты, потому что он постоянно норовил упасть.

В комнате он грузно опустился на кровать, я окинула взглядом его помятую фигуру. Несмотря на сильную дрожь в руках, я сняла с него ботинки, укрыла одеялом и вышла, тихо прикрыв за собой дверь.

В коридоре я прислонилась к стене и несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь выровнять дыхание. Ну и вляпалась же я.

— Мамочка, с папой все в порядке? — услышала я тоненький голосок.

Я оглянулась и увидела Софи, которая выглядывала из своей комнаты. На девочке была бледно-голубая пижама, длинные каштановые волосы разметались по плечам, огромные глаза смотрели испуганно. Я кивнула.

— Папе стало нехорошо, и я уложила его в постель. Утром он поправится.

— А почему он в комнате для гостей?

— Его тошнило, и он не хотел мне мешать. — Я взяла ее за руку. — Иди спать, юная леди.

Я нагнулась, чтобы отнести ее в постель, и Софи тут же обняла меня за шею.

— Мамочка, прости, что я плохо думала о тебе, — сказала она. — Я так рада, что ты купила мне кролика. Как хорошо, что ты не умерла. Я счастлива, что ты вернулась домой.

Чувствуя странную радость оттого, что девочка приняла меня, пусть и ненадолго, я поцеловала ее и нежно отвела со лба прядь шелковистых волос.

— Я тоже счастлива, — ответила я.

Приглушив свет ночника, я вернулась в спальню Лорен. Улыбка по-прежнему не сходила с моего лица.

Может, я действительно чувствовала себя счастливой в этой семье? Ну, разве что иногда.

На следующее утро, пока я лежала в постели, свернувшись клубочком в обнимку с Фрэнки, меня вдруг осенило, что среду предстоит прожить заново. Я закрыла глаза и стала мысленно представлять себе разные виды мошенничества. Можно, например, узнать выигрышные лотерейные номера, будучи Лорен, а на следующий день заполнить билет, уже став Джессикой. А еще можно выяснить, какая лошадь придет первой на скачках, и поставить все свои сбережения на победителя. Одна беда — я органически не переношу вранья и каждый раз, тратя деньги Гранта, испытываю жуткие угрызения совести. К тому же зачем искушать судьбу, пока я окончательно не разобралась, что на самом деле со мной происходит? Добытые нечестным путем миллионы могут аукнуться мне совершенно непредсказуемым образом, и я уже никогда не выпутаюсь из этой передряги.