Айвен благодарно кивнул и пошел питаться.

Я посмотрела на нее: она улыбалась. Улыбалась тому, что я сказала – про силу.

Потому что на сей раз он пришел к ней.

– Очень умно, – похвалил мэр. – Именно это я бы и сделал на ее месте. Попытался перетянуть наших новых поселенцев на свою сторону.

Виола первым делом позвонила мне и рассказала, што у них на холме объявился Ответ. Я попытался скрыть это от мэра, держа Шум легким, светлым – и все это без малейших усилий.

Ясное дело, он меня все равно услышал.

– Нет никаких сторон, – отрезал я. – Больше не может быть сторон. Сейчас все мы – против спаклов.

На это он сказал только «м-м-м-м».

– Мистер президент? – это мистер О’Хеа явился с очередным докладом.

Мэр жадно уткнулся в него голодными глазами.

Потомуш до сих пор ничего не произошло. Он, наверное, ждал, што новая битва начнется прямо с рассветом, но холодное солнце уже успело вскарабкаться на небосклон, а ничего так и не случилось. Вот и полдень подоспел – и опять ничего. Будто и не было вчера никакой резни.

(только вот она была)

(а у меня в голове… у меня в голове она шла до сих пор…)

(Я есмь круг и круг есть я, подумал я так легко, как только мог)

– Не слишком информативно, – сказал мэр мистеру О’Хеа.

– Есть сообщения о возможных маневрах к югу…

Мэр сунул ему обратно бумаги, прервав на полуслове.

– Ты отдаешь себе отчет, Тодд, что, если они начнут наступление всеми силами сразу, мы ничего не сможем поделать? У наших орудий рано или поздно кончатся боеприпасы, люди все будут убиты, но и тогда неприятеля будет более чем достаточно, чтобы стереть наши остатки с лица земли, – он задумчиво клацнул зубами. – Так чего же они не наступают?

Он повернулся к мистеру О’Хеа.

– Велите людям подойти ближе.

Тот удивленно воззрился на него.

– Но, сэр…

– Нам нужна информация.

Мистер О’Хеа секунду смотрел на него.

– Есть, сэр, – сказал он и зашагал прочь, но было видно, что приказу этому он не слишком рад.

– Возможно, спаклы думают не как ты, – сказал я. – Может быть, их цель – не просто война.

– Ты уж прости меня, Тодд, – расхохотался он, – но ты не знаешь нашего врага.

– Возможно, ты тоже. Не так хорошо, как ты думаешь, во всяком случае.

Он перестал ржать.

– Я уже их бил, Тодд. И побью снова, даже если с тех пор они стали и умнее, и лучше, – он стряхнул какую-то пылинку со своих генеральских брюк. – Они нападут, помяни мое слово, и когда они это сделают – я их побью.

– И тогда мы заключим мир, – твердо закончил я.

– Да, Тодд, – согласился он. – Как скажешь.

– Сэр? – на сей раз это был мистер Тейт.

– Ну, в чем дело? – развернулся мэр.

Но мистер Тейт не смотрел на нас. Он смотрел нам за спины, за армию… где мужской РЕВ уже тоже менялся при виде…

Мы с мэром повернулись посмотреть.

И на какую-то секунду, клянусь, я глазам своим не поверил.

– Я правда думаю, что мистрис Койл стоит на это взглянуть, Виола, – встревоженно сказала мистрис Лоусон, перебинтовывая мне руку.

– Вы и сами прекрасно справляетесь, – возразила я.

Дело было в импровизированном доме… комнате исцеления на борту нашего разведчика. Пока утро раскачивалось, мне и вправду становилось все хуже. И наконец я отправилась искать мистрис Лоусон, а та чуть в обморок не упала, когда увидела мою руку. На бегу испросив разрешения у Симоны, она потащила меня на корабль и кинулась жадно читать инструкции ко всем новым приборам, которые они привезли.

– Это самые сильные антибиотики, какие мне удалось найти, – сказала она, заканчивая повязку.

Вместе с лекарством под кожу поползла прохлада. Красные щупальца уже тянулись в обе стороны от браслета.

– Теперь нам остается только ждать.

– Спасибо, – пробормотала я, но она меня вряд ли услышала, так как снова бросилась прочесывать местный медицинский арсенал.

Лоусон всегда была самой доброй из мистрис. Маленькая, кругленькая, в Убежище она отвечала за педиатрию. И больше всего на свете хотела одного: чтобы люди рядом с ней перестали страдать.

Я оставила ее заниматься своим делом и потопала по трапу обратно на поляну, где лагерь Ответ уже выглядел так, будто стоял тут всю жизнь. Сверху над ним нависала ястребиная тень корабля. Ряды и ряды аккуратных палаток, костров, провиантских складов, точек сбора. И утра, можно сказать, не прошло, а лагерь уже ничем не уступал тому, который я увидела первым, в копях. Кто-то радостно со мной здоровался, когда я шла между палатками, но другие делали вид, будто не замечают. Не понимали, стало быть, какую роль я во всем этом играю.

Этого я вообще-то и сама не понимала.

К мистрис Лоусон я пошла только потому, что собиралась тут же ехать обратно, к Тодду… хотя устала уже настолько, что, чего доброго, могла заснуть прямо в седле. За утро я успела уже дважды с ним переговорить. Голос через комм получается жестяной и далекий-далекий, а Шум – сильно приглушенный, задавленный в маленьких коммовских динамиках Шумом всей окружающей его армии.

Но хотя бы лицо его увидеть – и то хорошо.

– Это, стало быть, все твои друзья? – осведомился Брэдли, оказываясь вдруг позади меня.

– Привет! – я прямо бросилась ему на шею. – Как ты себя чувствуешь?

Громко, сказал его Шум, а Брэдли даже чуть улыбнулся – он и правда был сегодня поспокойнее, не настолько в панике.

– Ты привыкнешь, – пообещала я. – Слово даю.

– Хочу я того или нет, ага.

Он отвел мне прядку с глаз. ТАКАЯ ВЗРОСЛАЯ, сказал Шум. И ТАКАЯ БЛЕДНАЯ. И показал мне меня – из прошлого года, на классе по математике. Такую маленькую, такую чистую, что я невольно расхохоталась.

– Симона разговаривает с конвоем, – сообщил он. – Они согласны, что нужен мирный подход. Мы попробуем встретиться с этими спаклами и предложить гуманитарную помощь местному населению. Последнее, что нам нужно, – это оказаться втянутыми в войну, которая к нам не имеет никакого отношения, – он крепко сжал мне плечо. – Ты была совершенно права, Виола, пытаясь не дать нам вмешаться.

– Хотела бы я знать, что нам теперь делать, – я постаралась отстраниться от его похвалы, вспомнив, как близко подошла к тому, чтобы выбрать другой вариант… – Я хотела выяснить у мистрис Койл, как сработало первое перемирие, но…

Тут я умолкла, потому что к нам кто-то бежал через поляну, оглядываясь по сторонам, разыскивая знакомое лицо… потом увидел корабль, увидел меня и припустил со всех ног…

– Это кто там? – спросил Брэдли, но я уже оторвалась от него, и…

Потому что это был…

– ЛИ!!! – закричала я и кинулась навстречу.

ВИОЛА, вопил его Шум, ВИОЛА, ВИОЛА, ВИОЛА, и вот мы встретились, и он схватил меня и закружил в выжимающем весь воздух из легких объятии, от которого у меня тут же заболела рука.

– Слава богу!

– Ты как? Ты цел? Где ты…

– Река! – едва дыша, перебил меня он. – Что творится с рекой?

Он посмотрел на Брэдли, назад на меня. Шум встал волной, а за ним и голос.

– Вы что, не видели реку?!

– Но как? – я таращился на водопад…

Который на глазах делался все тише и тише…

И уже почти начал совсем иссякать…

Спаклы поворачивали реку вспять.

– Очень умный ход, – сказал сам себе мэр. – Просто очень умный.

– Што? – я почти заорал ему в лицо – Што они такое делают?

Вся армия до последнего солдата уже смотрела туда – РЕВ стоял такой, што не услышишь – не поверишь… – в панике следя за тем, как водопад превращается в тонкую струйку, словно там, наверху, кто-то взял и закрутил кран, и река внизу съеживалась, и вот уже там, где лежал берег, были только футы и футы сырой грязи…

– Ни слова от наших шпионов, так, мистер О’Хеа? – вопросил мэр отнюдь не довольным голосом.

– Ни единого, сэр, – отрапортовал тот. – Если это дамба, она должна быть очень далеко. Гораздо выше по течению.