И у нас, пытавшихся первыми добраться до разведчика.
Рог протрубил снова, криков стало еще больше.
– Нам надо туда, Желудь, – сказала я ему промеж ушей. – Что бы это ни было, люди с моего корабля смогут…
Тут меня схватили за руку и практически сдернули с седла.
– Отдай лошадь! – орал какой-то мужчина, таща со всех сил. – Отдай ее мне!
Желудь крутанулся было, чтобы вырваться, но на дороге было слишком много народу…
– Пусти! – рявкнула я в лицо нападавшему.
– Отдай! – взвыл он. – Спаклы идут!
– Чего?! – я так удивилась, что чуть не слетела с конской спины.
Но он меня не слушал, и даже в этом меркнущем свете я видела, как сверкают в ужасе его белки…
– ДЕРЖАТЬСЯ! – взревел Шум Желудя, и я пуще прежнего вцепилась ему в гриву, а он вскинулся на дыбы, сшиб мужика с ног и прянул одним прыжком в темноту. Люди кинулись с криками врассыпную, мы еще кого-то опрокинули, и Желудь наддал, бороздя эту кашу, а я держалась за него, как за собственную жизнь.
Выбравшись, наконец, туда, где народу было хоть чуть-чуть поменьше, он припустил еще быстрее.
– Спаклы?.. – пробормотала я. – О чем он? Ведь не может быть, что…
СПАКЛЫ, подумал Желудь. СПАКЛЫ АРМИЯ. СПАКЛЫ ВОЙНА.
Я на ходу оглянулась – туда, где вдалеке текли по холму зигзагом огни. Огни.
Спачья армия.
Спачья армия тоже шла в город
Тодд! – думала я, зная, что с каждым ударом копыт уношусь все дальше от него. От него и от связанного мэра.
Единственная надежда – корабль. Они смогут нам помочь. Как-то, не знаю как, но они помогут нам с Тоддом.
Мы уже остановили одну войну – остановим и другую.
И я снова подумала его имя Тодд, посылая ему силу. И помчалась дальше по дороге, в сторону Ответа, в сторону разведчика… против самой надежды надеясь, что поступила правильно.
[ТОДД]
Ангаррад скакала вслед за Морпетом. Армия быстрым маршем шла по дороге, без церемоний расшвыривая тех граждан Нового Прентисстауна, которым не посчастливилось оказаться на пути. Первый батальон вел орущий во все горло мистер Моллот верхом на лошади, второй – менее громогласный мистер Морган. По общему счету человек там было около четырехсот – ружья на плечо, лица искажены от воплей.
И Шум…
Какое же чудовище был их общий Шум, слитный, сам на себя закрученный, РЕВУЩИЙ одной, единой глоткой, будто злющий великан топал к холмам.
У меня от всего этого только што сердце из груди не выпрыгивало.
– Держись поближе ко мне, Тодд! – крикнул мэр с Морпета, подваливая ко мне сбоку и не сбавляя темпа.
– Уж ‘б этом не б’спокойся! – я покрепче сжал ружье.
– Я про спасение твоей жизни говорю, – оглянулся он. – И не забывай про свою часть сделки. Мне совершенно не нужны жертвы от огня с нашей же стороны.
И он мне, еть, подмигнул.
ВИОЛА, подумал я прямиком в него, как кулаком Шумным двинул.
Он дернулся.
Ну, хоть ухмыляться перестал, и то хлеб.
Мы ехали следом за армией через западную окраину города, по главной дороге, мимо того, што осталось от тюрьмы, которую Ответ спалил при самой своей большой атаке. До сегодняшнего дня – самой большой. Я тут только однажды бывал до сих пор, когда бежал бегом в город с Виолой на руках, по этой вот самой дороге зигзагом, думая, што она умирает, Виола, тащил ее к спасению, к безопасности, думал, ага, как же, и вот теперь снова тут, а рядом – человек, который убил тысячу спаклов, штобы только развязать эту войну… который пытал Виолу ради информашии, которая у него и так, еть, была… который убил собственного сына…
– А тебе, стало быть, надо кого-то другого, чтобы вел тебя в битву? – отозвался он, прочтя мой Шум. – Кого-то более подходящего для войны?
Чудовище, подумал я, памятуя, что сказал однажды Бен. Война делает из людей чудовищ.
– Вздор, – отрезал мэр. – Именно война вернее всего делает нас мужчинами. Пока не случится война, мы – всего лишь дети.
Еще один взрев рога покатился на нас – такой оглушительный, што чуть не посшибал нам головы с плеч. Армия, по всяком случае, с шага сбилась.
Факелы собирались у подножья холма. Спаклы ждали нас.
– Ну что, Тодд, готов повзрослеть? – спросил мэр.
[ВИОЛА]
БУМММ!
Еще один взрыв – впереди, прямо по курсу. Над деревьями полетел какой-то дымящийся мусор. Я так напугалась, что машинально попыталась пришпорить Желудя, как показывали на видео на корабле, позабыв напрочь о состоянии ног… – и согнулась впополам от боли. Повязки на лодыжках, которые сделал Ли, – Ли до сих пор где-то там, в ночи… пытается отыскать Ответ, где его нет и быть не может, ох, только бы он был в безопасности, пожалуйста, только бы… – хорошие вообще-то повязки, да только кости под ними все равно сломаны, и на секунду агония полыхнула на все тело, снизу вверх, до самого браслета на руке (все еще дергает)… да, прямо дотуда. Я закатала рукав посмотреть. Кожа вокруг железки вся красная и воспалилась, и сама железка – тонкая стальная пластинка, несдвижимая, неотъемлемая, пометившая меня номером 1391 до конца моих дней, до самого смертного часа.
Я заплатила эту цену.
Чтобы найти его – заплатила.
– А сейчас нам придется сделать так, чтобы это было не зря, – сказала я Желудю.
А его Шум сказал мне в ответ: ДЕВОЧКА-ЖЕРЕБЕНОК. Просто в знак согласия.
Воздух был полон дыма. Впереди в дыму отсвечивали красным пожары. Люди все так же носились мимо нас – во всех направлениях, но теперь уже меньше, потому что дома потихоньку отступали.
Если мистрис Койл с Ответом начали с Управления опроса и движутся к центру города с востока, значит, они уже миновали холм, где раньше стояла коммуникационная вышка. Скорее всего, именно там корабль и сел. Мистрис Койл наверняка развернулась и кинулась к месту приземления, чтобы первой их встретить, первой поговорить… но вот кого она оставила за главного?
Желудь нажал, закладывая дугу, и…
БУМММ!
Вспышка света… еще один барак взлетел на воздух, на одно блистающее мгновение выхватив из тьмы всю дорогу…
Тут я увидела их.
Ответ.
Шеренги мужчин и женщин с синими «О» на груди – а иногда еще и на лице.
И все с ружьями наперевес…
А за ними телеги, груженные оружием.
И хотя кого-то из них я узнала – мистрис Лоусон, Магнуса, мистрис Надари… это были совсем незнакомые люди: свирепые, сосредоточенные, напуганные, отважные, целеустремленные… настолько, что я даже повисла на поводьях Желудя, страшась ехать прямо к ним.
Зарево взрыва угасло, и видение вновь потонуло во тьме.
– ВПЕРЕД? – спросил Желудь.
Я втянула воздух сквозь зубы, гадая, как они отреагируют, увидев меня… и увидят ли они меня вообще… и не снимут ли одним выстрелом с седла по ошибке.
– Кажется, выбора у нас нет, – прошептала, наконец, я.
И не успел мой конь сделать шаг…
– Виола? – послышалось из тьмы.
[ТОДД]
Дорога выбежала из города на широкое поле, очерченное рекой справа. Грохот водопада и змеящийся по склону зигзаг были прямо впереди нас. Армия с ревом выплеснулась на пустошь с капитаном Моллотом во главе… и хотя я видел эту местность всего один раз, я помнил, што там… там должны были расти деревья… деревья и маленькие домики… – значит, мэр велел своим людям все тут расчистить, заранее готовя поле битвы…
Словно он знал, к чему все идет.
Но времени обдумать это мне все равно не дали, потому што мистер Моллот уже орал:
– Войско… СТОЙ! – и войско действительно встало стройным порядком, глядя вперед через поле…
Потому что там…
Напротив…
Стояли они —
авангард спачьей армии.
Разворачиваясь веером по равнине, дюжина… две дюжины… десять дюжин спаклов стекали с холма, как река белой крови – факелы высоко над головами, луки и стрелы и еще какие-то длинные белые палки… спачьи пехотинцы роились вокруг спачьей кавалерии верхом на таких громадных белых тварях навроде буйвола, но выше и ширше, с единственным толстым рогом, торчащим из конца носа… они еще и в доспехах были, эти твари, с виду как бы из глины… и на многих солдатах были такие же: глина на белой коже…
