– Ко мне это не имело никакого отношения…
Я думал о том, как пал Фарбранч, как стреляли в людей, а он, мэр, смотрел… я думал о…
Я ЕСМЬ КРУГ И КРУГ ЕСТЬ Я.
Это ударило меня, крепко, в самый центр головы.
– Не сметь! – взвизгнул я, отшатываясь.
– Тебя слишком занесло, Тодд Хьюитт, – рявкнул он, наконец-то почти в гневе. – Как ты вообще собираешься вести за собой людей, если вываливаешь наружу все свои чувства до последнего?
– Я не собираюсь водить людей! – огрызнулся я.
– Ты собирался возглавить эту армию, когда связал меня, и если такой день наступит снова, тебе придется полагаться только на себя, не так ли? Ты продолжал тренироваться в том, чему я тебя учил?
– Мне не нужно ничего из того, чему ты мог бы меня научить!
– Еще как нужно, – он даже шагнул ко мне. – И я буду твердить тебе это так часто, как нужно, – чтобы ты поверил наконец: в тебе есть сила, Тодд Хьюитт. Сила, способная править этой планетой!
– Способная править тобой.
Он снова улыбнулся, но улыбка вышла раскаленная добела.
– Ты знаешь, как я делаю свой Шум неслышимым, Тодд? – тихий, извилистый голос… – Чтобы никто вокруг не услышал мои тайны, все до последней?
– Нет…
Он наклонился ко мне.
– Минимальными усилиями.
И я уже кричал
– Назад!
…но
Снова оно, снова, прямо в центре моей головы:
Я ЕСМЬ КРУГ И КРУГ ЕСТЬ Я.
Но сейчас слова звучали по-другому…
Легкость…
Как дуновение…
Невесомое чувство, от которого в животе у меня становится легко-легко…
– Я вручаю тебе дар, Тодд, – его голос плывет сквозь мой разум, словно облако, полное огня. – Тот же дар, что я дал моим капитанам. Воспользуйся им. Воспользуйся им, чтобы победить меня. Я вызываю тебя. Попробуй!
Я смотрю в его глаза, в их тьму, черноту, которая проглатывает меня целиком…
Я ЕСМЬ КРУГ И КРУГ ЕСТЬ Я.
И больше я в целом свете не слышу ничего.
Ничего.
[ВИОЛА]
В городе царил зловещий покой. Мы с Желудем шагом продвигались вперед. Даже не только покой – тишина. Жители Нового Прентисстауна бежали куда-то в холодную ночь. Невозможно себе представить, в каком страхе они это сделали… не знать, что происходит, что тебя ждет.
Выехав на пустую площадь перед развалинами собора, я оглянулась. В вышине, над еще стоящей колокольней висел еще один зонд. Держался подальше от огненных спачьих стрел и следил за мной.
И это еще не все.
Мы переехали площадь и двинулись по дороге, которая вела на недавнее поле боя – все ближе и ближе к армии. И вот уже достаточно близко, чтобы их стало видно. Они ждали. Смотрели, как я еду к ним. Солдаты сгрудились у костров, сидя на вещевых мешках. Лица усталые, почти на всех печать потрясения; уставились на меня так, словно к ним из тьмы выехал призрак.
– Желудь, – шепнула я ему. – На всякий случай: плана у нас вообще-то нет.
Один из солдат встал при нашем приближении и наставил ружье.
– Стой где стоишь, – скомандовал он.
Совсем молоденький, волосы грязные, на лице – свежая рана, скверно зашитая при свете костра.
– Я желаю видеть мэра, – сказала я, стараясь держать голос ровно.
– Кого?
– Это кто такая? – спросил другой солдатик, тоже вставая – еще один мальчишка… возраста Тодда, возможно.
– Одна из ентих, террористов, – объяснил ему первый. – Приперлась бомбу ставить.
– Я не террорист, – твердо ответила я, глядя поверх голов, пытаясь высмотреть Тодда, расслышать его Шум через весь этот РЕВ…
– Слазь с коня, – приказал первый. – Живо.
– Моя имя Виола Ид, – сказала я (Желудь переступил с ноги на ногу). – Мэр… ваш президент меня знает.
– А мне плевать, как там тебя зовут, – сообщил первый. – Слазь, быстро!
Девочка-жеребенок, предупредил Желудь…
– Я сказал, слазь с коня!
Щелкнул затвор. И тогда я завопила:
– Тодд!
– Больше предупреждать не буду, – сказал солдат.
Кругом уже вставали остальные…
– ТОДД! – снова закричала я.
Второй солдат схватил мои поводья, другие наступали со всех сторон…
ПОДЧИНИСЬ! – прорычал Желудь, оскалившись, но солдат просто хватил его по голове прикладом.
– ТОДД!
Руки уже хватали меня, Желудь визжал ПОДЧИНИСЬ! ПОДЧИНИСЬ! но солдаты тащили меня вон с седла, а я держалась, держалась за него из последних сил…
– Отпустить, – велел голос, разом прорезав крики, хотя его даже никто не повышал.
Меня мгновенно выпустили, и я постаралась выровняться на седле.
– Добро пожаловать, Виола, – сказал мэр, когда толпа схлынула и между нами открылось пустое пространство.
– Где Тодд? – резко спросила я. – Что ты с ним сделал?
И услышала другой голос…
– Виола?
…на шаг позади… проталкиваясь мимо него, прямо-таки отпихнув с дороги тычком в плечо, ко мне пробирался… глаза огромные, оглушенные… но вот он, идет…
– Виола.
…протягивает ко мне руки и улыбается, и я тянусь тоже…
На секунду, на одну только быструю секунду, что-то странное у него в Шуме… легкое, мимолетное… проскочило и исчезло…
На один только миг, я едва услышала…
А потом всё смыли его чувства, и это снова был Тодд. Он сгреб меня в охапку и сказал:
– Виола.
[ТОДД]
– А тут Симона и говорит: у меня, дескать, есть идея получше.
Виола полезла в новую сумку, с которой приехала, и вытащила какие-то две плоские металлические штуковины. Маленькие такие, как камешки, которыми пекут блинчики на воде, округлые, сверкающие – и ложатся в ладонь, как будто для нее и сделаны.
– Коммы. Ну, коммуникаторы. Мы с тобой сможем говорить друг с другом, где бы мы ни были.
Один она протянула мне.
…Я на мгновение почувствовал ее пальцы, и меня всего опять захлестнуло облегчением. Облегчением от того, што я ее вижу, што она здесь, вот прямо тут, передо мной, и ее тишина все так же тянет меня за сердце; што она до сих пор как-то так… слегка смешно на меня смотрит.
На Шум мой на самом деле смотрит, куда же еще.
Я есмь круг и круг есть я. Он положил это мне в голову, такое легкое, исчезающее. Сказал: это такая «текника», и я ее могу сам тренировать, штобы быть таким же тихим, как он и его капитаны.
И на какую-то минуту, на какую-то минуту я думал, что я…
– Комм один, – сказала она в свой комм, и металлическая поверхность моего вдруг превратилась в экран с ладошку размером, а на нем – улыбающаяся Виолина физиономия.
Как будто я держал в руке ее саму.
Она усмехнулась и показала мне свой комм: там была уже моя физиономия, вся такая озадаченная.
– Сигнал идет через зонд, – она показала назад, в сторону города, где вдалеке над дорогой парила точка света. – Симона держит его подальше отсюда, чтобы никто не сбил.
– Умный ход, – заметил мэр, стоявший поодаль. – Можно мне посмотреть?
– Нет, – отрезала Виола, даже не глядя на него. – А если ты сделаешь вот так… – она нажала на угол устройства, – сможешь поговорить и с кораблем. Симона?
– Я тут, – сказала женщина, возникая на экране у меня в руке, прямо рядом с Виолой. – Вы там все в порядке? Мне тут на минуту…
– Со мной все хорошо, – перебила Виола. – Я с Тоддом. Это, кстати, он.
– О, Тодд. Рада познакомиться, – сказала женщина.
– Гм, – сказал я. – Привет?
– Я вернусь, как только смогу, – заверила ее Виола.
– Я буду присматривать за тобой. Тодд?
– А? – я так до сих пор и таращился на ее маленькое личико на экране.
– Позаботься там о Виоле, слышишь?
– Не извольте волноваться, – ответил я.
Виола снова что-то нажала на своем комме, и все лица исчезли. Она испустила долгий вздох и устало мне улыбнулась.
– Вот стоило тебя на пять минут оставить, и ты уже ускакал на войну?
