Я взяла Желудя за поводья, и он послушно подогнул передние ноги.

– Виола, нет! – Симона топнула ногой.

ПОДЧИНИСЬ! –  вскинулся и взвизгнул Желудь.

Симона от неожиданности отскочила, а я по-быстрому перекинула больную, но уже хотя бы целую ногу через седло.

– Никто мне больше не командир, Симона, – негромко проговорила я, стараясь сохранять спокойствие… и дивясь, какой сильной вдруг себя ощутила. – Останься в живых мои родители, и все, возможно, было бы по-другому… Но они умерли.

Она явно хотела подбежать ко мне, но теперь опасалась Желудя – вдруг он еще что-нибудь скажет?

– Это еще не значит, что вокруг нет людей, которым ты небезразлична… которые могут позаботиться о тебе!

– Пожалуйста. Тебе придется мне доверять.

В ее взгляде были отчаяние и печаль.

– Ты еще слишком молода, чтобы так повзрослеть.

– Ага, – кивнула я. – Но иногда у тебя просто нет других вариантов.

Желудь встал, готовый пуститься в путь.

– Я вернусь, как только смогу.

– Виола…

– Мне нужно найти Тодда. Нужно, и точка. А теперь, когда битва закончилась, придется найти еще и мистрис Койл, пока она не начала все тут опять взрывать.

– Но ты хотя бы не должна ехать одна, – попробовала последний аргумент Симона. – Я еду с тобой…

– Брэдли ты сейчас нужна больше, чем мне, – отрезала я. – Ты можешь не хотеть чего-то там видеть у него в мыслях, но ты нужна ему.

– Виола…

– Да пойми ты, мне тоже не улыбается скакать сейчас туда, в зону военных действий, – сказала я уже помягче, даже с извинением… потому что поняла, как на самом деле испугана. – Может, вам удастся послать еще один зонд, чтобы следил за мной?

Симона подумала несколько секунд, потом тряхнула головой.

– У меня есть идея получше.

– Мы реквизировали одеяла из ближайших домов, – сообщил мэру мистер О’Хеа. – И припасы, конечно, тоже.

– Благодарю, капитан, – кивнул тот. – И принесите достаточно всего Тодду.

Мистер О’Хеа попытался прожечь меня взглядом.

– У нас всего очень мало, сэр…

– Еда для Тодда, – заметно тверже оборвал его мэр. – И одеяло. Холодает.

Мистер О’Хеа втянул воздух – звук получился не слишком счастливый.

– Есть, сэр.

– И для моей лошади тоже, – вставил я.

Меня удостоили косого взгляда.

– И для его лошади, капитан, – отчеканил мэр.

Мистер О’Хеа кивнул, фыркнул и потопал прочь.

Люди мэра расчистили для нас место на самом краю лагеря. Костер и немного пространства вокруг, где можно сидеть, плюс пара палаток для него и ближайших офицеров на ночь. Я сел подальше от всех, но достаточно близко, штобы наблюдать. Ангаррад тоже стояла тут – голова все еще вниз, Шум молчит. Я все время тормошил ее, гладил, но она так ничего и не сказала. Вообще ничего.

С мэром тоже было разговаривать особо не о чем. Он слушал доклад за докладом: мистер Тейт и мистер О’Хеа вводили его в курс дела по всем возможным вопросам. Ну, и обычные солдаты… они постоянно подходили к костру, застенчивые такие – поздравляли с победой, забыв, что именно он всю эту кашу первым и заварил.

Я уткнулся лицом в шею Ангаррад, пробормотал едва слышно:

– Што же мне делать теперь, девочка?

Потому как и правда – што мне теперь делать? Я освободил мэра, он выиграл первое сражение, штобы мир был безопасен для Виолы… – все, как и обещал.

А еще у него есть армия, которая сделает все, што он скажет… которая умрет за него. Какая разница, што я могу его побить, если кругом столько народу и мне даже попытаться не дадут?

– Мистер президент? – снова подошел мистер Тейт, таща одну из этих белых спачьих палок. – Первая сводка по новому оружию.

– Говорите, капитан, – мэр выглядел весьма заинтересованным.

– Судя по всему, это некое кислотное ружье. Внутри есть полость, заполненная смесью двух субстанций – вероятно, ботанического происхождения, – он показал на отверстие. – Далее что-то вроде храповика аэрирует дозу и впрыскивает третье вещество, и все вместе мгновенно подается в ствол, воспламеняется небольшим запалом, – он показал на конец ствола, – и выстреливает вот отсюда… испаряясь, но при этом как-то сохраняя цельность заряда, пока не попадает в цель, на каком этапе…

– На каком этапе, – перебил его мэр, – это уже горящая кислота, достаточно едкая, чтобы отхватить тебе руку целиком. Впечатляющая работа за такой короткий промежуток времени, капитан.

– Я уговорил наших химиков работать очень быстро, – ответил мистер Тейт с ухмылкой, которая мне совершенно не понравилась.

– И какого черта все это значило? – буркнул я, когда мистер Тейт удалился.

– Тебя разве не учили химии в школе? – полюбопытствовал мэр.

– Ты, между прочим, закрыл школу и сжег все книги.

– Ах да. Точно, – улыбнулся он и устремил взгляд вверх, туда, где над кромкой холма разливалось тусклое свечение: это в облаке брызг от водопада отблескивали костры спачьей армии. – Когда-то это были просто собиратели и охотники, Тодд. Плюс дикое фермерство, но совсем чуть-чуть. Ни разу не ученые.

– А это што значит?

– Это значит, что все последние тринадцать лет, прошедших с прошлой войны, наш враг внимательно нас слушал, учился и мотал на ус, что совсем не удивительно на этой планете информации, – он побарабанил пальцами по подбородку. – Мне ужасно интересно, как они учились? Как будто каждый из них – часть единого общего голоса…

– Если бы ты не поубивал всех тех, в городе, можно было бы спросить… – съязвил я.

Эту реплику он оставил без ответа.

– Все это в сумме дает нам тот факт, что противник с каждым шагом становится все более достойным.

Я поморщился.

– Звучит так, будто ты от этого счастлив.

Вернулся капитан О’Хеа – с полными руками и кислой рожей.

– Одеяла и еда, сэр.

Мэр кивнул в мою сторону, вынуждая его передать мне все самому. Он передал и умчался, туча тучей, хотя, как и у мистера Тейта, Шум не выдал, што его так взбесило. Шума у него попросту не было.

Я накрыл одеялом Ангаррад, но она так ничего и не сказала. Рана уже заживала, прямо на глазах, так што дело было не в ней. Кобыла просто стояла понурившись, таращилась в землю, ничего не ела, не пила и вообще никак на мои действия не реагировала.

– Ты бы привязал ее с остальными конями, Тодд, – посоветовал мэр. – Так ей хотя бы будет теплее.

– Ей нужен я, – пробурчал я в ответ. – Останусь с ней.

Он кивнул.

– Твоя верность достойна восхищения. Превосходное качество. Я всегда видел ее в тебе.

– Учитывая, што в тебе ее нет ни на грош?

Он лишь улыбнулся. Опять улыбнулся. От такой улыбки хочется голову с плеч сшибить одним махом, право слово.

– Ты должен поесть и поспать, Тодд, – пока можешь. Никогда не знаешь, когда битва снова потребует тебя…

– Битва, которую развязал ты, – огрызнулся я. – Нас бы здесь вообще не было, если бы…

– Ну вот, ты опять, – в голове проглянул металл. – Пора тебе уже прекратить ныть о том, что могло бы быть, и начать думать про то, что есть.

И вот тут крышу снесло уже у меня…

Я уставился на него…

И подумал о том, што есть…

О том, как он падал в руинах собора, после того как я врезал ему Виолиным именем. О том, как он недолго думая застрелил собственного сына… Даже ни секунды не помедлил.

– Тодд…

Я думал о том, как он смотрит на Виолу, а она бьется под водой в Управлении вопроса, потому што он, именно он ее сейчас пытает. О моей ма думал – што она говорила о нем у себя в дневнике, когда мне его читала Виола, и о женщинах Прентисстауна, и што он с ними сделал…

– Это неправда, Тодд, – произнес он. – Тогда случилось совсем не это…

Я подумал о двух мужчинах, которые вырастили меня, которые любили меня, и вот Киллиан погиб на ферме, чтобы дать мне время сбежать, а Бена Дэйви застрелил на обочине дороги – за то же самое, за то, што спасал меня… и о Мэнчи, моем прекрасном чертовом псе, который тоже… тоже меня спасал…