— Пап, а ты привёз мне?..

— Вика, ты слышала, что я сказала?

Вика губы надула, но спорить не стала, из кухни вышла. Серёжа взглянул с укором.

— Зачем ты кричишь на ребёнка?

— А ты зачем приехал? Меня поучить, как ребёнка воспитывать? Вот и думал бы о ребёнке, а не о бабах.

— Тише.

Настя не ответила, взяла нож и стала нарезать овощи на салат. Серёжка сидел рядом и смотрел на неё. Думал, видимо, что сказать, как её убедить. Настя, в конце концов, не выдержала, посмотрела на мужа с негодованием.

— Ты хочешь, чтобы я себе палец отрезала?

— Чёрт…

Он поднялся и ушёл в комнату. А Настя замерла ненадолго, пытаясь справиться с дыханием и проглотить тугой комок в горле. Вот только слёз ей не хватает.

— Папа, ты привёз мне куклу?

Настя выглянула в окно, увидела, что муж вместе с дочкой к машине идут, через несколько минут они показались из-за куста боярышника, у Маркелова в руках была спортивная сумка с вещами. Настя нахмурилась. Он что, вещи привёз? Всё-таки наглости Маркелову не занимать.

Вопрос с вещами очень хотелось прояснить. Насте едва удалось вытерпеть обед, на Серёжу смотрела и внутренне всё сильнее закипала, не прислушиваясь к тому, о чём он с дочерью разговаривал. Замечала его взгляды исподлобья, что он на неё, Настю, время от времени бросал, но не собиралась давать ему никаких надежд. Предпочла бы, чтобы он уехал прямо сейчас, иначе их ждёт серьёзный скандал. А стены в этом доме тонкие, и соседей они наверняка повеселят. Смотрела, как муж ест, и злилась на его аппетит. Ничего этого толстокожего носорога не берёт. Правда, взгляд виноватый, но это не имеет никакого значения. Уже не имеет.

— Можно погулять?

Настя поворошила вилкой салат в своей тарелке, выждала секунду, а после на дочь взглянула.

— Что за девочка, с которой ты познакомилась?

— Её зовут Лена, — с готовностью ответила Вика. Сунула за щёку шоколадную конфету, посмотрела на горячий чай. Сергей, не вставая, достал с полки ещё одну чашку и отлил в неё немного чая, подул. Всё настолько привычно, по-домашнему. Настя так разозлилась, что сжала руку в кулак, правда, перед этим сунула её под стол, чтобы никто не видел. — Она вон в том доме живёт. — Вика указала рукой за окно. — Мы договорились, что погуляем после обеда.

Сергей кивнул.

— Ну, иди, раз договорились. Только со двора не уходите.

— Хорошо. Мы на качелях будем. Я попила, пап.

— Тогда иди.

— Куклу можно взять?

— Да. В сумке у меня.

Вика бегом кинулась в большую комнату, что-то там делала несколько минут, чем-то шуршала, а потом ушла из квартиры, прижимая к себе подарок. Как только дверь хлопнула, закрываясь за ней, Настя из-за стола поднялась, отнесла свою тарелку к раковине. Маркелов настороженно наблюдал за её действиями.

— Ты что, вещи свои привёз?

— А не должен был?

— Маркелов, ты издеваешься? Ты вообще соображаешь? — Настя не кричала на него, просто сил не было. Говорила злым шёпотом, и взглядом мужа буравила. — Ты думаешь, что я тоже кукла деревянная? Я, по-моему, вполне ясно дала тебе понять, что не хочу тебя видеть. И слышать, что ты мне скажешь, тоже не хочу. Я всё это знаю наизусть, все твои байки. Сама рассказать могу и за тебя перед собой оправдаться. Вопрос в том, что не хочу.

Сергей рот салфеткой вытер, бросил её на стол рядом с собой, и повернулся к Насте лицом.

— А я и не прошу.

— А, то есть, ты настолько обнаглел? — Она лишь головой покачала. На мгновение с мужем глазами встретилась, поняла, что долго не выдержит, и, не успев как следует подумать о последствиях, с кухни ушла. И даже дверь в комнату за собой закрылась, словно это могло Серёжку остановить. А пока остановилась у разложенного дивана, глядя на сумку с его вещами. Захотелось сесть рядом с этой сумкой и разреветься. Ну, почему, почему Маркелов так глупо всё испортил?

— Солнце, прости меня.

Он тихо, незаметно появился за её спиной, дотронулся осторожно, каждую секунду ожидая, что она отшатнётся от него. Ладони легли на Настины плечи, чуть сжали, а затем Маркелов решил, что была не была, и носом в затылок жены ткнулся.

— Я знаю, что я сволочь последняя. Я ведь ещё тогда понял всё и сбежал от неё. Приехал на день раньше, но… Настён, пожалуйста.

Она очень осторожно вытерла слёзы, потом плечами повела, освобождаясь от его ладоней, отошла на другой конец комнаты.

— Хорошее оправдание, — криво усмехнулась она. — «Я сбежал от любовницы к тебе». «Не виноватый я, она сама пришла». Так что ли?

Он глаза опустил.

— Нет, я не говорю, что не виноват.

— Ты и в этот раз от неё сбежал?

Серёжа поднял на неё настороженный взгляд.

— Это была командировка, и не более. — А встретив недоверчивый взгляд, разгорячился. — Я тебе клянусь. Не было ничего после того раза. Насть, да мы не одни в Ригу ездили, вчетвером. Можешь проверить!

— Я не буду проверять, ты же знаешь.

— Тогда поверь мне.

— Я слышала…

— Что ты слышала?! Как она меня на обед звала?

Настя разозлилась.

— Понятия не имею, куда она тебя звала! И не надо передо мной оправдываться, я не просила! Я просила оставить меня в покое!

Маркелов упрямо выдвинул подбородок.

— Ты моя жена.

— Но это не значит, что можно надо мной издеваться!

— Над тобой никто не издевается. Это была ошибка!

— Ошибка? — Настя даже усмехнулась, весьма устрашающе. — Как удобно! Нагадить человеку в душу, а потом объявить это ошибкой! Сколько этих ошибок уже было?

Сергей отвернулся от неё, голову чуть откинул, делая глубокий вдох. А Настя тем временем продолжила:

— Я устала, понимаешь? Устала прощать тебя, понимать, входить в твоё положение. Думать о благополучии семьи! Почему я об этом думать должна? Тебе скучно, видите ли, тебе удовольствий не хватает, — ты ведь у нас занятой, устаёшь! — ты их на стороне ищешь. А я должна понимать и прощать!

— Настя, тише, на улице слышно.

Она со злостью захлопнула окно, стёкла в старых рамах задребезжали. Замерла ненадолго, стоя к мужу спиной, и уперев руку в бок. И губы поджала, надеясь, что они перестанут трястись.

— Ты думаешь, дело в этой блондинке? Как её зовут? Ира?

— Это неважно.

— Да? Ну и чёрт с ним, с именем. Не в этой блондинке дело, Серёжа. И даже не в том, что ты с ней спал. Дело в том, что ты врал мне. Смотрел мне в глаза и врал. Не один день и не одну неделю. Эта чёртова годовщина ещё!.. Всё было так хорошо, так сахарно! Мы не ругаемся, секс, обещания, подарки, а в итоге всё оказалось ложью. И мне страшно, понимаешь? Я не знаю, сколько мы так уже живём. Точнее, я живу.

Он посмотрел с раздражением.

— Настя, ну ты не придумывай того, чего не было. В чём ещё ты меня обвинишь? Может, в двоежёнстве?

— Сам виноват! Я, вообще, не знаю, с кем я живу.

Маркелов в сердцах всплеснул руками.

— Отлично, договорились! — И тут же пошёл в наступление. — Мы хорошо живём. Всё у нас есть! У нас ребёнок счастливый, я всё для вас делаю. Настя, я для вас живу! Что ещё мне сделать, чтобы ты поверила? Под поезд лечь?

— Вот только не надо мне угрожать!

Серёжа зло выдохнул и тихо сказал:

— Я не угрожаю. Просто… Это была ошибка. Чёрт, да не нужна она мне!

— Тогда зачем ты с ней спал? Чего тебе не хватало? Ты можешь мне объяснить? Я никак не могу этого понять. Я думаю, думаю об этом. Ладно, раньше, но сейчас… Всё ведь для тебя, — добавила она тише и с горечью. — Я только и думаю: что Серёже нужно, как ему лучше, как удобнее, что важнее — семья или карьера его. А потом оказывается, что вместо благодарности, ты любовниц отдыхать возишь, пока я…

— Настя, всё, хватит. — Он подошёл вплотную и снова за плечи её схватил. В лицо ей заглянул. — Успокойся.

Она почувствовала его дыхание на своём лице и зажмурилась, чуть осела на его руках. Обидно было настолько, что боль в груди. А Маркелов её обнял и прижал к себе, пользуясь тем, что она не сопротивляется. По спине погладил, успокаивая. И вновь зашептал: