— Второй медовый месяц будет.

— Я не помню, чтобы и первый-то был.

— Тем более. Слушай, а может вам съездить куда-нибудь?

Настя лишь неопределённо пожала плечами. Но когда Маркелов появился в кафе, уже успев сменить спортивную одежду на привычный костюм, предложила:

— Может, нам и правда куда-нибудь съездить?

— В отпуск?

Она кивнула. Потом обернулась на Лиду, которая отошла к стойке бара, чтобы заказать себе чай.

— Хочешь, в отпуск?

— Хочу с тобой уехать куда-нибудь. И чтобы у тебя телефон постоянно не звонил.

Маркелов улыбнулся, наклонился к ней, и Настя сама его поцеловала. А потом оттолкнула его от себя.

— Ну тебя, так и скажи, что не можешь.

— Не могу. Но как только смогу, так и поедем, хорошо? Или ты устала?

— Не в этом дело, Серёжа.

Он коснулся ладонью её щеки, пальцем провёл, а Настя вдруг поймала себя на мысли, что Сергей в последнее время на самом деле в благодушном настроении. Что довольно странно, в преддверии намечающегося банкета, Маркелов никогда не любил шумные празднования, к нему относящиеся. Чужие — ради бога, придёт, поздравит, будет душой компании, а вот когда он виновник торжества, напрягался.

— Где у нас ребёнок? — поинтересовался Сергей тем временем.

— У твоих родителей, они забрали её из школы. А ты к ним так и не ездил?

— Из-за завещания? Настён…

— Нет, а что ты на меня так смотришь? Это твоя бабушка. Вот и поговори с ней.

— Шутишь, что ли?

— Какой ты бываешь противный, просто до ужаса.

Маркелов рассмеялся и ничего не ответил. Выйдя из клуба, пару минут спорили, на чьей машине ехать. В принципе, стоянка спортклуба была недалеко от дома, и посетителям с постоянным абонементом можно было оставить автомобиль, но никому не хотелось оставаться без колёс. Но, в конце концов, Настя свои позиции сдала и согласилась оставить свой «Фольксваген», даже ручкой ему сделала, за что удостоилась выразительного смешка от мужа. Серёжка столь сентиментальным по отношению к своему автомобилю не был. Считал, что машина — это лишь машина, средство передвижения, и не более того. А вот Настя свой «жук» последней модели обожала — за форму, за цвет и за характер.

Подбросили Лиду до дома, а потом поехали к родителям Сергея, дочку забирать. Конечно, остались на ужин, Настя помогала свекрови накрывать на стол, пока Серёжа в соседней комнате с бабушкой разговаривал, обсуждая очередной вариант завещания. После смерти Ивана Павловича, Аркадия Львовна только и делала, что беспокоилась о том, что после своей смерти оставит все свои дела в беспорядке. Прошло уже четыре года, а она каждый день готовилась умереть. Не слишком страдала из-за приближающейся кончины, но приготовления велись не шуточные. В первые месяцы после смерти отца, Маркеловы-старшие беспокоились из-за перемен в настроении Аркадии Львовны, но потом просто приняли всё, как данность. Аркадия Львовна разобрала все бумаги покойного мужа, навела порядок в его кабинете, целый список имущества составила и принялась раздумывать о том, как всем этим распорядиться. За последние четыре года она переписывала своё завещание раз десять, в зависимости от настроения и своего самочувствия. У Маркеловых для этих целей даже семейный нотариус появился. Но прежде Аркадия Львовна всё обсуждала с Серёжей, и лишь после этого всё официально документировала. Никто уже не спорил с её решениями, понимая, что лучше согласиться, чем расстраивать пожилого человека, который нашёл единственный для себя способ смириться с потерей мужа.

— Вику в деревню отправите? — спросила свекровь, когда они вместе с Настей на стол к ужину накрывали.

— Не знаю даже. У родителей проблемы с водопроводом. Что-то там сломалось, папа вызвал бригаду, а они напортачили. Я не совсем поняла, что у них там произошло, он с Серёжей разговаривал по телефону. Кажется, на участке что-то роют.

— Да, некстати. Август месяц, перед школой ребёнка надо бы на свежий воздух.

— Надеюсь, что на следующей неделе они всё закончат, и тогда отвезём Вику. Смысл её туда сейчас везти?

— Это конечно.

— А вы когда приедете? Мама спрашивала. Говорит, давно не виделись.

— Это правда. Но Аркадия Львовна плохо себя чувствовала, вот мы и не рискнули, а собирались как-то на выходные. — Лариса Евгеньевна вдруг остановилась и в задумчивости качнула головой. — Всё-таки твои родители молодцы, что тогда решились уехать из города.

— Да. И я удивлена результатом не меньше вашего. Кто бы мог подумать, что мои родители в деревне освоятся. У мамы, как и у меня, ни один цветок не приживался дома, а сейчас у них такой участок большой, и дом, и хозяйство. Я, если честно, думала, что они через несколько месяцев сбегут обратно в город, а они прижились.

Лариса Евгеньевна улыбнулась.

— Вот однажды проснётся сынок мой, и скажет: поехали в деревню жить. Ты поедешь?

— Кто, Серёжка? — Настя рассмеялась. — Никогда не поверю. Нет, он, конечно, любит иногда в деревенскую жизнь поиграть, но надолго его никогда не хватает. Мы тогда на неделю поехали, так он к концу недели уже извёлся весь. Ему срочно понадобилась беговая дорожка, захотелось в ресторан, и в спорт-баре с друзьями бокс посмотреть, даже по пробкам заскучал. Вот и вся деревенская романтика.

Лариса Евгеньевна со смехом покивала.

— Он тогда так загорелся строительством дома, — продолжила Настя. — Они с папой всё обсуждали — как, что, где. Серёжка даже распланировал, где яблони сажать, но вылилось всё в разборки со строителями, это большее, что может сделать ваш сын своими руками. Поставить всех на место.

— Я не понял, ты на меня жалуешься или хвалишь? — Маркелов на кухне появился, весело глянул на мать, потом жену обнял. — Ты только два часа назад говорила, что я умница.

— Умница, — заверила его Настя. — Есть хочешь?

— Да.

— Иди руки мой, — сказала Лариса Евгеньевна сыну, — и Вику с собой возьми.

За столом вели лёгкий разговор, в основном обсуждалось предстоящее празднество, Аркадия Львовна была очень увлечена, давала советы, а Настя согласно кивала, не собираясь спорить с бабушкой мужа. За столько лет брака успела понять, что занятие это бесполезное. Переубедить Аркадию Львовну в чём-либо было невозможно, намного проще поступить по своему, а после искренне повиниться в том, что невнимательно её слушала и пропустила мимо ушей важную информацию. Вика тоже старалась внести свою лепту в подготовку мероприятия, но её детские предложения взрослых лишь умиляли, девочка это понимала, и оттого к концу ужина выглядела обиженной.

— Почему мы не можем позвать настоящий оркестр? — спрашивала она у родителей, когда они спускались на лифте. — Это было бы так круто! Я бы в школе всем рассказала, и мне бы завидовали. Почему нельзя?

— Потому что папа этого не переживёт, — совершенно серьёзно ответил Сергей и подхватил дочку подмышки, когда они оказались перед тяжёлой подъездной дверью. Плечом её открыл и вышел, держа дочку на весу. Вика ногами в воздухе заболтала и рассмеялась, но уже через мгновение вспомнила о деле.

— Папа, но это же здорово!

— Я сказал — нет. Можно это будет наш с мамой праздник?

— А ты у мамы спросил?

Настя улыбнулась.

— Вот именно.

Сергей с подозрением на неё покосился.

— Что, ты хочешь оркестр? С трубами и фанфарами?

Настя сделала неопределённый жест рукой, наслаждаясь настороженной реакцией мужа. А Маркелов тем временем перед машиной остановился и поставил ребёнка на землю.

— Это было так сложно, жить со мной, раз тебе фанфары в награду нужны?

— Я же не говорила, что в награду.

— Настя.

Она погладила его по плечу.

— Серёж, я же шучу.

— Я знаю, что ты шутишь, и это мне не нравится. Взгляд твой хитрый.

Настя помогла дочке сесть в машину и пристегнуть ремень безопасности, а когда дверцу захлопнула, поняла, что муж всё ещё рядом стоит. Повернулась и заинтересованно взглянула на него.

— Что ты хочешь мне сказать?