– Действительно, все в конторе зависят от тебя, – подтвердил Дерек.

– Вот об этом я и говорю. Стоит мне уехать на несколько дней, как вся эта чертова фирма сойдет с ума.

Додж оказал неоценимую помощь в расследовании дела, в котором была замешана Джули. Убийство Пола Уиллера стало трагедией во всех смыслах, кроме одного: именно это дело свело вместе Дерека Митчела и его будущую супругу. Сначала Додж считал Джули лгуньей, отлично умеющей манипулировать мужчинами, а то и кое-кем похуже. Она с достоинством переносила его враждебность и подозрительность и сейчас вроде бы не держала на него зла. Доджу казалось, что, возможно, она ему даже симпатизирует.

Додж перевел взгляд на Джули, надеясь на поддержку, но, похоже, ошибся. Джули изучала его с озабоченным недоумением, которое казалось в сложившейся ситуации опаснее знаменитой прозорливости Дерека.

– Надеюсь, причина, по которой тебе нужен отпуск, не связана со здоровьем? – тихо произнесла Джули.

– Ты это о чем? Не собираюсь ли я уехать, чтобы тихо загнуться от рака легких? Нет, вовсе нет! – поспешил заверить миссис Митчел Додж, увидев, что озабоченность сменилась на ее лице неприкрытой тревогой. – Насколько мне известно, пока еще нет.

Додж похлопал себя по карману рубашки, чтобы убедиться, что пачка сигарет находится на своем месте. Хотя он скорее позволил бы себе помочиться на знаменитую «Мону Лизу», чем закурить в этой уютной кухне.

Снова переключившись на Дерека, Додж решительно произнес:

– Забудь об этом! Мне даже спрашивать не стоило! Фирма зависит от меня! – Он шутливым жестом положил руку на грудь. – И если даже я не храню верность ничему и никому в этом мире, можешь не сомневаться: я останусь верен фирме «Митчел энд Ассошиэйтс».

– Хватит болтать ерунду! – перебил его Дерек. – Объясни, что происходит.

– А что происходит? Ничего и не происходит. Я просто…

– Ты спросил насчет отпуска. Я идею одобрил. Но теперь ты споришь с тем, что я тебя отпускаю. Почему?

– Никаких «почему». Это просто была дурацкая идея. Вот и все. Я решил смотаться куда-нибудь на несколько дней… но…

– Собирался в какое-то конкретное место? – улыбнувшись, поинтересовался Дерек. – На один из тропических островов, о которых ты все время говоришь? Что-нибудь в стиле «Нэшнл Джиогрэфик»? Где все женщины ходят топлес?

– Хотелось бы.

– Так куда же ты собрался на самом деле?

– В небольшой городок в Техасе, черт бы его побрал!

Додж готов был убить себя за то, что эти слова сорвались с языка. Он ведь не собирался ничего рассказывать.

Дерек внимательно смотрел на него несколько секунд, потом спросил с опаской:

– У этого городка есть хотя бы почтовый индекс?

Додж пожал плечами.

– Какое это имеет значение? Я же туда не еду.

Снова на несколько секунд воцарилась тишина, и Додж снова заметил, как супруги Митчел обменялись взглядами.

– И что там – в Техасе? – спросила Джули.

– Техасцы.

Но ответ вовсе не показался Дереку и Джули забавным, как рассчитывал Додж. Он снова посмотрел на Джули, не понимая, что именно приковывает к ней его взгляд уже который раз за это утро. Конечно, на жену Дерека всегда было приятно взглянуть, но похоже на то, что бушевавший внутри ее гормональный шторм пробуждал в Додже совершенно несвойственную ему сентиментальность.

Обычно, когда кто-то задавал ему какой-нибудь личный вопрос, даже такой невинный, как вопрос Джули про Техас, Додж со свойственной ему прямотой советовал вопрошавшему не соваться в его чертову жизнь. Но на этот раз он просто коротко произнес:

– Дела.

– Дела? – удивленно переспросил Дерек.

– Расслабьтесь, советник! Я не ищу другую работу. Речь идет о личном деле.

– О личном деле…

– Черт побери, на этой кухне поселилось эхо? – сварливо отозвался Додж. – И зачем поднимать такой шум? Моим личным делом может быть разве что запор по утрам.

– Никогда не предполагал, что у тебя вообще бывают личные дела. Тем более в Техасе.

– Это доказывает лишний раз, что даже ты не знаешь всего на свете. Правда? И вообще, почему мы продолжаем это обсуждать? Я не еду. Все равно, как только доберусь туда, этот чертов мобильник начнет трезвонить каждую секунду. И ты будешь спрашивать, когда я собираюсь вернуться. Игра не стоит свеч. Забудь, что я вообще об этом спрашивал. – Додж поднялся, бросив на стол мятую салфетку. – Спасибо, ребята, за кофе. Очень вкусный пирог, Джули. Надо, пожалуй, заходить почаще.

– А ну сядь!

– Что?

Дерек смотрел на него, решительно выдвинув вперед подбородок.

– Ты никуда не уйдешь из этого дома, пока не расскажешь, что, черт побери, происходит!

– Я же уже сказал тебе. Я сначала решил…

– Я говорю не об отпуске. Сядь!

Додж уселся обратно на стул, но глаза его метали молнии. Одарив Дерека почти что враждебным взглядом, Додж пожал плечами.

– И что же ты хочешь услышать?

– Помнишь, как я рассказал тебе о нас с Джули?

– О самолете из Парижа?

– Вот именно. Я признался тебе, чем меня можно скомпрометировать и почему я не могу представлять интересы Крейгтона Уиллера. Я открыл тебе душу, потому что знал, что могу доверить Доджу Хэнли свои самые страшные и позорные тайны. Могу доверить тебе свою карьеру. Свою жизнь.

– Ну хорошо. И что же?

– А то, что такое доверие взаимно, Додж. Ты тоже можешь рассчитывать на нашу помощь и на наше умение хранить тайны. Расскажи же, что произошло. – Дерек подождал немного, затем добавил, увидев, что Додж по-прежнему молчит: – Это должно быть что-то очень важное, если ты устроил тут такой цирк вокруг отпуска. Ты ведь здесь, потому что хотел рассказать нам что-то, но не придумал, как начать.

– Решил заделаться телепатом, Дерек? Лавров лучшего судебного адвоката Джорджии тебе уже не хватает?

Дерек и глазом не моргнул в ответ на его колкость.

– Так что же произошло в Техасе? – снова спросила Джули.

И мягкая нежность, звучащая в ее голосе, вдруг подействовала на Доджа так, как никогда не подействовали бы проницательность и упорство Дерека. Сдавшись, он опустил плечи и медленно произнес:

– Там не «что». Там – «кто».

– Хорошо. Так кто же у тебя в Техасе?

Избегая смотреть им в глаза, Додж взял со стола свою кружку, отнес к раковине, медленно вымыл и поставил сушиться на решетку.

– В Техасе живет моя дочь.

Додж почувствовал их изумление еще до того, как, обернувшись, увидел вытянутые от удивления лица Дерека и Джули.

– Но у тебя нет никакой дочери, – ошалело произнес Дерек.

– Есть.

– С каких это пор?

– С тех пор, как она родилась тридцать лет назад.

Дерек покачал головой.

– Но ты как-то сказал мне открытым текстом, что у тебя нет дочери.

– Ничего такого я не говорил.

– Додж, я отлично помню тот разговор. Ты собирал материалы по Крейгтону Уиллеру и как-то сказал мне, что, судя по тому, что удалось узнать об этом парне, тебе бы не хотелось, чтобы он пригласил твою дочь на свидание. Я еще сказал тогда, что у тебя же нет дочери. А ты ответил: «Если бы была».

– Вот видишь? Это ты сказал, что у меня нет дочери, а не я.

– Но ты подразумевал это!

– Подай на меня в суд!

– Спор звучит не слишком конструктивно, – вмешалась Джули. – Мы с Дереком просто очень удивлены, Додж. Ты упоминал бывших жен, но никогда не говорил, что у тебя есть дети.

– Не дети. Ребенок. Один.

Додж смущенно разглядывал свои туфли, пытаясь вспомнить, когда чистил их последний раз. И чистил ли вообще когда-нибудь. Надо обязательно хотя бы подойти к автомату… Если у него будет время в аэропорту…

В аэропорту? В каком, к чертовой матери, аэропорту? Он никуда не летит!

– И когда ты видел дочь в последний раз? – поинтересовалась Джули.

– В день ее рождения.

– В ее последний день рождения?

Додж покачал головой.

– В ее настоящий день рождения. В тот день, когда она появилась на свет.

Воцарилась напряженная тишина, грозившая взорваться шквалом вопросов, на которые Доджу совсем не хотелось отвечать. Но у Дерека Митчела была поистине бульдожья хватка.