После Десны бригаду полковника Овчаренко ожидала другая, еще более серьезная водная преграда — Днепр. Находясь в лесу западнее Нижней Дубечни и готовясь к его форсированию, многие танкисты написали на бортах своих машин: "За Радянську Украину!"

Глухо рокотали седые волны Днепра. На обоих его берегах около двух недель не затихали тяжелые бои. С конца сентября на многих участках правого берега наши части захватили и расширяли плацдармы.

Разведчики и саперы бригады, выйдя к Днепру, выбрали наиболее удобные для переправы места. Подготовили табельные средства. А в основном, конечно, расчет был на подручные. Из бревен, жердей, досок сколачивали плоты и плотики, подкатывали к воде толстые сухие бревна, туго набивали плащ-палатки сеном, соломой.

В три имевшиеся резиновые лодки командир разведвзвода лейтенант Павел Пылкин погрузил боеприпасы, продовольствие. На них посадил по одному гребцу.

— Соблюдать строжайшую тишину,— предупредил он своих бойцов.— Даже если ранят, то чтобы без крика и стонов. Набраться терпения...

Спустили плот. На нем — ни одного человека. Только стрелковое оружие и автоматы.

Темной ночью отошли от берега. Три человека одной рукой держались за плот, а другой старательно гребли.

Потребовались колоссальные усилия, чтобы при сильном встречном ветре, в гимнастерках (шинели оставили на берегу), брюках и сапогах, да еще в касках, преодолеть широкую, нередко вскипавшую от разрывов снарядов и мин реку. Наконец под ногами почувствовали твердую почву.

Разведчики зацепились за "пятачок". Вскоре сюда переправилась стрелковая рота. Кусочек родной прибрежной земли, отбитой у врага озарился всплесками взрывов, покрылся сетью трассирующих строчек. Появились первые потери: погиб комсорг батальона Воронков, прибывший с разведывательной группой, осколком и пулей тяжело ранило сержанта Батракова. Вслед за ним тяжелое ранение получил командир роты, и лейтенант Пылкин принял командование ею на себя. За день боя отразили пять вражеских контратак…

С рассветом обстрел участка форсирования усилился, явилась вражеская авиация. От разрывов бомб и снарядов кипела вода. То тут, то там разваливались, окидывались лодки, взлетали на воздух остатки плотов. Крики и стоны людей тонули в сплошном, непрерывном грохоте...

…Паром, на котором стоял танк лейтенанта Жигульских, коснулся дна и остановился.

— Быстро съезжай! — поторопил танкиста возглавлявший переправу офицер.

Машина, погрузившись по башню в воду, медленно выбралась на берег. Там ее встретил командир батальона старший лейтенант Сергей Волков[15], который переправился на правый берег первым рейсом. Он указал лейтенанту место сосредоточения батальона предупредил:

— Рядом, в кустах, — раненые. Ожидают отправки на левый берег. Осторожно, не подави...

За ночь успели переправить восемь танков. Рано утром следующего дня, когда рассветный прохладный ветерок чуть тревожил над рекой белесый туман, переправа танков возобновилась. Наша артиллерия вела мощный огонь по противоположному берегу, что, к сожалению, ничуть не ослабило обстрела переправы противником.

Первым переправлялся танк лейтенанта Пелевина. Рейс получился неудачным. Почти перед самой разгрузкой от разорвавшегося поблизости снаряда паром сильно качнуло, и танк сполз в воду. Поврежденный осколком стальной трос оборвался, и паром понесло течением. Работавший в группе разгрузки бригадир по ремонту танков старший сержант Михаил Фролов бросился с берега в холодную воду, догнав паром и подал конец троса на катер.

Переправа возобновилась. Танки, один за другим, с ревом разбрасывая гусеницами черную грязь, по изрытой снарядами луговой дороге шли туда, где сосредоточились переброшенные ночью машины. Противник обеспокоился не на шутку. Взлетели в небо десятки его сигнальных ракет, усилила огонь со стороны Лютежа тяжелая артиллерия. Беспрерывно ревели "ишаки". В сопровождении штурмовых орудий выползли вражеские танки, однако они были остановлены танкистами взвода лейтенанта Гришина.

Лес, где сосредоточился танковый батальон старшего лейтенанта Волкова, сильно обстреливался со стороны Лютежа. Враг бил в основном болванками. За несколько часов здесь словно ураган прошел, но ни один танк не пострадал.

Приехал командир бригады. Вызвав к своему танку старшего лейтенанта Волкова и помощника начальника штаба по разведке Андроникова, он достал из планшетки карту и, водя по ней пальцем, сказал:

— Ночью необходимо разведать противника в районе Лютежа, выйти во вражеский тыл и взять "языка". Днем наметить наиболее удобный маршрут. О действиях нашей разведки командир стрелкового полка, удерживающего участок на вашем пути, будет предупрежден.

Выполнение разведывательной задачи было возложено на танкистов роты старшего лейтенанта Шпаковского. Общее руководство группой осуществлял капитан Андроников.

Этого стройного, быстроглазого и на вид скромного молодого офицера танкисты из нового пополнения пока не знали. Видели только, как он после разгрузки несколько раз обошел экипажи, разговаривал с механиками-водителями.

Когда выделенная группа была представлена Андроникову, кто-то из новичков шепотом спросил у соседа:

— Кто он, этот капитан? — Это наш Лихой, — уважительно ответили ему.

— Что, такая фамилия?

— Нет, его фамилия Андроников, Николай Григорьевич. Мы его прозвали Лихим, за смелость в разведке.

Глубокой ночью разведчики лесом, на трех машинах, проникли в тыл противника. Установили места расположения его огневых точек, состав подразделений. В роще недалеко от Лютежа учинили полный разгром всего, что находилось в ней вражеского. Действия был" настолько стремительными, что гитлеровцы не успел" оказать существенного сопротивления. Огнем и гусеницами танкисты уничтожили шесть орудий, пять шестиствольных минометов. Экипаж командира роты расстрелял много живой силы.

Теперь разведчикам надо было торопиться с возвращением, пока противник не пришел в себя от неожиданного удара. На бортах их танков лежали трое наших, раненых и двенадцать пленных.

Чтобы сократить маршрут, танки выскочили на открытое поле. Там раздавались автоматные и пулеметные очереди. Не зная, кто в кого стреляет (наши далеко, и бьют, похоже, не по танкам), командир направляющей машины спросил;

— Товарищ капитан, а если нам... через Лютеж?

— Лютежа не найдешь, сровняли с землей. А в такую темень и подавно. Продвинься метров сто и остановись, надо осмотреться и выяснить обстановку,— ответил Андроников.

Когда первый танк остановился, капитан с одним бойцом решил пройтись вперед. Прошли метров тридцать и вдруг услышали окрик:

— Хальт!

Перед ними из темноты возникли два фашистских автоматчика. "Засада!"— мелькнуло в голове у капитана. Мгновенно взяв автомат на изготовку, Андроников длинной очередью уложил обоих солдат и вместе с сопровождавшим его бойцом бросился назад к танкам. Машины, натужно ревя двигателями, рванулись, насколько этому позволяла темнота, через поле. Вслед им ударили немецкие орудия...

Разведчики возвратились благополучно. Командир бригады похвалил их за удачную вылазку и смелые действия. На допросах пленные поначалу упрямились, но оказавшиеся среди них несколько итальянцев рассказали все, что знали. 

На правом берегу Днепра наши танкисты встретились с новыми условиями ведения боев в лесистой местности. Враг имел очень выгодные рубежи обороны. Он держал в своих руках все господствующие высоты, коше были до предела насыщены артиллерией и минометами. Такие высоты в основном сосредоточились в Районах Старо-Петровцы и Ново-Петровцы. Они возвышались над долиной, тянувшейся на десятки километров по правому берегу Днепра. С них противник вел обстрел переправы и дороги, ведущей на Лютеж.