Разумеется, главная и первенствующая роль в этой борьбе по праву принадлежит духовенству. Но есть основание опасаться, что оно не совсем подготовлено к этой роли. Мне кажется, что не только рядовое духовенство, но даже высшие церковные иерархи имеют о масонстве, в особенности о новейшем, самое смутное представление. Едва ли им известны не только папские энциклики, начиная от Климента XII (1738) вплоть до Льва XIII (1894), но даже окружное послание недавно усопшего Вселенского Патриарха Иоакима III, направленное против масонства, в коем он его называл «злейшей и опаснейшей из всех ересей».

Было бы очень печально, если бы в случае надобности правительство встретило в администрации и духовенстве такую же поддержку, какую нашла Императрица Екатерина II. Уж на что, кажется, она была мастерица выбирать себе способных помощников и исполнителей, но, видно, масонство уж такой специальный предмет, что на сей раз ее выбор оказался не из удачных.

Когда Императрица наконец поняла, какая опасность кроется для церкви и государства в масонстве, которое она долго считала пустой, но невинной забавой, она нашла нужным принять решительные меры воздействия. Так как главным центром масонской деятельности тогда была Москва, город по своему настроению оппозиционный, она на должность московского главнокомандующего вместо больного и дряхлого Еропкина, назначила генерал-аншефа князя Александра Прозоровского. Это был старый и весьма ограниченный фронтовой генерал, полагавший, что все на свете может и должно подчиняться военной дисциплине. Потемкин, узнавши об этом назначении, превосходно набросал портрет князя Прозоровского в письме своем к Екатерине: «Ваше Величество выдвинули из Вашего арсенала самую старую пушку, которая будет непременно стрелять в Вашу цель, потому что своей собственной не имеет. Только берегитесь, чтобы она не запятнала кровью в потомстве имя Вашего Величества».

К счастью, Потемкин ошибся, кровопролития не было, зато и толку вышло мало. «Старая пушка» стреляла усердно и громко, но ведь стрелять в цель еще не значит попадать в цель. С масонством Прозоровский совершенно не был знаком, поэтому он никак не мог уяснить себе сущности дела, тем более что взятые у Николая Новикова и его единомышленников бумаги относились к разным эпохам. Герцоги Брауншвейгский и Зюдерманландский, Франкфуртский конвент, Берлинская ложа-матерь, орден Злато-розового Креста, различные обряды, символы, эмблемы, приорат, капитулы и т.п. — все это казалось кошмаром для человека, не посвященного в тайны истории масонов в России.

А Новиков, как на зло, на допросах держался крайне уклончиво и дипломатично. Он, собственно, не лгал, но давал только ответы на прямые, определенные вопросы, а обо всем, чего не спрашивали, тщательно умалчивал. Поэтому расследование, произведенное князем Прозоровским вышло куцым и односторонним.

Императрица всей тяжестью своего гнева обрушилась на Новикова, который был еще лучше других, а остальные притаились, а когда при внуке Екатерины наступил благоприятный момент, они вылезли из своих нор и послужили кадрами возродившегося масонства.

Не более посчастливилось Екатерине и в смысле поддержки со стороны высшей духовной иерархии. Еще ранее назначения кн. Прозоровского она предписала тогдашнему московскому главнокомандующему графу Якову Брюсу составить роспись печатавшимся в типографии Новикова «многим странным книгам» и отправить их к преосвященному Платону, тогда еще не митрополиту, а архиепископу Московскому, имеющему рассмотреть эти книги, и о последующем донести Государыне и Синоду. Платон по рассмотрении разделил их на три следующие категории: 1) книги собственно литературные, 2) книги мистические, которых он, архиепископ «не понимает», а потому не берется судить о них, и 3) книги зловредные, развращающие нравы и подрывающие религиозные чувства, «гнусные и юродивые порождения энциклопедистов», которые «следует исторгать, как пагубные плевелы».

И странное дело, никому не пришло тогда в голову поинтересоваться, или просто даже изумиться, каким образом первенствующий иерарх, светило тогдашней русское церкви не понимает мистицизма. А новоплатоники, а гностики, а дуалистические секты средних веков, братья и сестры Свободного Духа, да, наконец, наши секты хлыстов, скопцов и т.п. — разве это не мистицизм?! Разве в Греко-Латинской академии, где высокопреосвященный Платон с таким блестящим успехом окончил курс, не преподавали этих предметов?

Но дело-то было в том, что почтенный архипастырь был прежде всего царедворцем, о чем свидетельствуют его записки, к сожалению, до сих пор еще полностью не изданные. Владея недурно французским языком — настолько, что мог читать в подлиннике энциклопедистов, — он, вероятно, памятовал старинную французскую поговорку, что не мешает всегда хранить грушу на случай жажды. А грушей в данном случае был Наследник Престола, про которого ходили разные слухи. Поговаривали, будто он благосклонно относится к свободолюбивым стремлениям, сочувствует масонству, или, как тогда выражались, «мартинистам» и т.п.

Прозорливый владыка, однако, на сей раз ошибался. Ни благожелательства, ни сочувствия не было — была одна политика. А политика великого князя Павла Петровича, пока он был Наследником Престола, была несложная, даже до крайности простая: он ненавидел все то, что нравилось его матери, и симпатизировал всему, чему она не сочувствовала.

И вот какой получился неожиданный результат. «Плевелы» третьей категории вовсе не подверглись опале, а подверглись гонению шесть переводных сочинений, относящихся именно к мистицизму и масонству, а именно: 1) «Апология, или Защита Вольных Каменщиков», 2) «Братские увещания некоторым братьям Свободным Каменщикам», 3) «Карманная книжка для Вольных Каменщиков», 4) «О заблуждениях и истине», 5) «Химический Псалтырь, или Философские правила о камне мудрых» и 6) «Хризомандер, аллегорическая и сатирическая повесть различного весьма важного содержания».

Кто был «понявший» то, чего не понял или не хотел понимать Платон, — неизвестно.

Ну что же, Бог не без милости, авось и теперь найдутся такие, которые «поймут».

Леонид Ратаев

9/27-1/XII-13/12

При сем прилагается список известных мне русских масонов. Хотя эти сведения получены из источника, заслуживающего полного доверия, тем не менее ради осторожности из лиц, принадлежность коих к масонству может быть удостоверена документальным путем, отмечены масонским троеточием.

Долгоруков, кн[язь],

Петр Ефремов И.Н., член Г[осударственной] Думы .-.

Ждан-Пушкин Андрей .-.

Жижиленко А.

Жилкин Иван

Иванов Вячеслав

Иванов С.В., сенатор .-.

Кедрин Евг. Ив. .-.

Святловский В.В.

Семевский В.

Сергеев-Ценский

Славинский М.

Соллогуб Ф.

Сперанский В.

Стахович Александр (сын)

Стахович Михаил

Стебницкий Б.

Струве П.Б. .-.

Тамамшев Мих. .-.

Тесленко Н.

Толстой, гр[аф],

Алексей Толстой, гр[аф],

Ив. Ив. Поллак,

доктор Потресов А. .-.

Роберти де Е.В. .-.

Родичев Ф.И.

Ростовцев М., проф[ессор]

Рутцен фон Салазкин, проф[ессор]

Саркисов Г.С.

Фальборк Генрих

Фадеев Н.И.

Федоров А.

Федоров М.П.

Философов В.В.

Философов Д.

Чарнолусский Влад.

Чубинский М.П., проф[ессор]

Шнитников Н.Н. Щепкин

Шубин-Поздеев Ник. Дм.

Яковенко В.

Ясинский И.И. .-.

Амфитеатров А.В. .-.

Андреев Леонид .-.

Аничков Евгений. .-.

Арабажин Конст. .-.

Аркадакский-Добренович. .-.

Арсеньев К.К.

Арцибашев М.

Астров Н.И.

Батюшков О.

Бенуа Александр

Блок Александр

Богушевский В.

Бодуен де Куртене И.А.

Брянчанинов А.Н.

Васильев А., член Госуд[арственного] Сов[ета] .-.