Когда стол был накрыт, работа приостановилась. Этот перерыв, как правило, посвящался болтовне, а не обсуждению серьезных проблем. Мма Макутси спросила, что случилось с мистером Дж. Л. Б. Матекони, и услышала краткий рассказ мма Рамотсве об их встрече, огорчившей ее.

– Кажется, его ничто не интересует, – пожаловалась она. – Скажи я ему, что в доме начался пожар, вряд ли бы это его сильно обеспокоило. Все это очень странно.

– Я видела раньше таких людей, – заметила мма Макутси. – У меня был родственник, которого направили в больницу в Лобаце. Я навещала его. Там множество людей сидело и смотрело в небо. А еще были люди, которые кричали на посетителей, выкрикивали странные вещи, какую-то чепуху.

Мма Рамотсве нахмурилась.

– Это больница для сумасшедших, – возразила она. – Мистер Матекони не сошел с ума.

– Конечно, не сошел, – поспешно согласилась мма Макутси. – Нисколько. Конечно нет.

Мма Рамотсве отпила глоток чая.

– Но мне все же нужно отвести его к доктору, – сказала она. – Говорят, что это заболевание можно вылечить. Оно называется депрессией. От нее есть лекарства.

– Это хорошо, – отозвалась мма Макутси. – Он вылечится. Я уверена.

Мма Рамотсве протянула кружку за другой порцией чая.

– А как поживает ваша семья в Бобононге? – спросила она. – У них все хорошо?

Мма Макутси налила ей крепкого красного чая:

– У них все очень хорошо, спасибо, мма.

Мма Рамотсве вздохнула:

– Мне кажется, жить в Бобононге легче, чем здесь, в Габороне. Здесь с людьми происходят всякие неприятности, а в Бобононге ничего не случается. Там только масса скал. – Она замолчала. – Конечно, это хорошее место, Бобононг. Очень красивое.

Мма Макутси рассмеялась.

– Вам не нужно стараться быть вежливой, когда вы говорите о Бобононге, – сказала она. – Мне смешно думать о нем. Нельзя назвать его хорошим местом для всех. Я бы не хотела вернуться туда, увидев, как живут в Габороне.

– Вы бы там пропали без пользы, – заметила мма Рамотсве. – Какой толк от диплома Ботсванского колледжа делопроизводства в таком месте, как Бобононг? Его там просто съедят муравьи.

Мма Макутси покосилась на стену, где висел в рамке ее диплом Ботсванского колледжа делопроизводства.

– Надо не забыть увезти его с собой в новый офис, когда будем переезжать, – сказала она. – Мне бы не хотелось оставлять его тут.

– Ну, конечно, – согласилась мма Рамотсве, у которой не было никакого диплома. – Этот диплом много значит для клиентов. Внушает им уверенность.

– Спасибо, – поблагодарила мма Макутси.

Перерыв был закончен, мма Макутси пошла мыть чашки под водопроводным краном позади дома, а когда она вернулась, появился клиент. Это был первый клиент за неделю, и ни одна из них не была готова к приходу высокого, хорошо сложенного мужчины, который постучал в дверь должным образом и вежливо ждал приглашения войти. И конечно, они не были готовы к тому, что машина, на которой приехал клиент, окажется служебным «мерседесом» с хорошо одетым шофером.

– Вы знаете, кто я, мма? – спросил он, по приглашению мма Рамотсве садясь на стул перед ее письменным столом.

– Конечно знаю, рра, – учтиво ответила мма Рамотсве. – Вы работаете в правительстве. Вы государственный человек. Я много раз видела вас в газетах.

Государственный человек нетерпеливо махнул рукой:

– Да, конечно. Но вы знаете, кто я, когда я не государственный человек?

Мма Макутси вежливо кашлянула, и государственный человек повернулся в ее сторону.

– Это моя помощница, – объяснила мма Рамотсве. – Она много знает.

– Вы родственник главы правительства, – сказала мма Макутси. – Ваш отец в родстве с его семьей. Я знаю, потому что я тоже из тех мест.

Государственный человек улыбнулся:

– Верно.

– А ваша жена, – продолжила мма Рамотсве, – родственница короля Лесото, правда? Я видела и ее фотографию.

Государственный человек одобрительно присвистнул:

– Ну и ну! Я вижу, что попал, куда надо. Вы, кажется, знаете все на свете.

Мма Рамотсве кивнула мма Макутси и улыбнулась.

– Это наш бизнес – знать, – сказала она. – Частный детектив, который ничего не знает, никому не нужен. Информация – вот чем мы занимаемся. Это наша работа. Так же, как ваша работа отдавать приказы госслужащим.

– Я не только отдаю приказы, – брюзгливо возразил государственный человек. – Я должен проводить политику. Должен принимать решения.

– Разумеется, – поспешно согласилась мма Рамотсве. – Должно быть, очень важная работа – быть государственным человеком.

Государственный человек кивнул.

– Это нелегко, – заметил он. – И еще труднее, когда ты чем-то встревожен. Каждую ночь я просыпаюсь в два-три, и из-за этой тревоги сажусь на постели. Потом не могу заснуть, а когда утром приходит время принимать решения, в голове у меня все путается, и я не могу думать. Вот что бывает, когда тревожишься.

Мма Рамотсве поняла, что они подходят к тому, что привело клиента в агентство. Легче позволить клиенту изложить дело обходным путем, чем задавать наводящие вопросы. Когда проблема излагается не впрямую, получается не так грубо.

– Мы можем помочь справиться с тревогой, – сказала она. – А иногда – устранить ее причину.

– Именно это я слышал, – ответил государственный человек. – Говорят, что вы дама, которая творит чудеса. Я это слышал.

– Вы очень добры, рра. – Она помолчала, прикидывая в уме различные варианты. Скорее всего, речь идет о неверности, это самая частая проблема всех клиентов, консультировавшихся у нее, особенно если, как у государственного человека, работа требует долгого отсутствия. Или это что-то связанное с политикой, тогда это новая для нее область. Она ничего не знала о деятельности политических партий, кроме того, что в них всегда присутствуют интриги. Она читала все об американских президентах и о трудностях, которые у них возникают из-за очередного скандала, связанного с женщинами, ворами и тому подобным. Может ли что-либо подобное происходить в Ботсване? Разумеется, нет, а если да, то ей не хотелось бы с этим связываться. Она не станет шептаться с журналистами в барах или среди ночи встречаться с осведомителями в темных углах. С другой стороны, мма Макутси может высоко оценить подобную возможность…

Государственный человек поднял руку, как бы призывая к молчанию. Это был повелительный жест, но, вероятно, у отпрыска семьи с большими связями такие вещи получались непроизвольно.

– Я полагаю, что могу говорить совершенно конфиденциально, – сказал он, бросив быстрый взгляд на мма Макутси.

– Моей помощнице можно полностью доверять, – заверила мма Рамотсве.

Государственный человек прищурился.

– Надеюсь, – со значением произнес он. – Мне известно, каковы женщины. Они любят болтать.

Глаза мма Макутси стали круглыми от возмущения.

– Уверяю вас, рра, – сказала мма Рамотсве самым суровым тоном, – что «Женское детективное агентство № 1» строжайшим образом придерживается принципа конфиденциальности. Строжайшим образом. И речь идет не только обо мне, но и вон о той даме, мма Макутси. Если у вас есть какие-то сомнения относительно этого, вам следует поискать других детективов. Мы не возражаем. – Она сделала паузу. – И еще одна вещь, рра. В этой стране много болтают, и, мне кажется, по большей части, мужчины. Женщины, как правило, слишком заняты, чтобы болтать.

Мма Рамотсве сложила руки на столе. Она высказалась, и ее не удивило бы, если бы государственный человек сейчас ушел. Чиновник его ранга не привык, чтобы с ним разговаривали таким образом, и, вероятно, не потерпит этого.

Какое-то время государственный человек молча смотрел на мма Рамотсве.

– Да, – произнес он. – Да. Вы совершенно правы. Я предположил, что вы не сумеете сохранить тайну, простите меня. – Затем, повернувшись к мма Макутси, добавил: – Простите, что я так подумал о вас, мма. Это было дурно.

Мма Рамотсве почувствовала, что напряжение спало.

– Хорошо, – сказала она. – Почему бы вам теперь не рассказать нам о своих тревогах? Моя помощница вскипятит чайник. Что вы предпочитаете – редбуш или обычный чай?