– Проблемы с женщинами остались, – ответила мма Рамотсве. – Но она заставила их работать как следует, и они справляются.

Они доехали до поворота на Мочуди и вскоре оказались на дороге, которая вела прямо к больнице, к кготла[3] и к холму за ними, по которому там и сям были разбросаны валуны.

– Я думаю, нам надо забраться на холм, – предложила мма Рамотсве. – Оттуда открывается чудесный вид. Мы увиди м, какие перемены произошли после дождя.

– Я слишком устал, чтобы взбираться, – сказал мистер Дж. Л. Б. Матекони. – Идите одна. Я постою тут, внизу.

– Нет, – твердо возразила мма Рамотсве. – Мы поднимемся вдвоем. Держитесь за мою руку.

Времени на подъем ушло немного, и вскоре они стояли на краю широкого скального выступа, глядя вниз на Мочуди: на церковь с красной железной крышей, на крошечную больницу, где врачи, обладая весьма скромными ресурсами, ежедневно вступают в битву с мощными врагами, и дальше, за равнины, на юг. Река сейчас текла широко и лениво, извиваясь между отдельными группами деревьев и кустов и скоплениями домов, образующих широко раскинувшийся городок. По дороге у реки гнали небольшие стада, и с того места, где стояли мма Рамотсве и мистер Дж. Л. Б. Матекони, скот казался крохотным, игрушечным. Но ветер дул от стада, и раздавался звук колокольчиков, отдаленный, нежный, такой домашний, звук. Мма Рамотсве стояла неподвижно – женщина на скале в Африке, такая, как есть, и там, где хотела быть.

– Посмотрите, – сказала мма Рамотсве. – Посмотрите вниз, вон туда. Вон там дом, где я жила со своим отцом. Это мой дом.

Мистер Дж. Л. Б. Матекони посмотрел вниз и улыбнулся. Он улыбнулся, и она заметила.

– Мне кажется, вы сейчас чувствуете себя получше, – сказала она.

Мистер Дж. Л. Б. Матекони кивнул.