– Спасибо, Доминик. – Кэтрин потянулась к мужу и поцеловала его в щеку.

Едва лишь она прикоснулась к нему, как ее захлестнуло жаркой волной желание. Так уж действовало на нее любое прикосновение к мужу, хотя этот поцелуй был, пожалуй, самым целомудренным из всех их поцелуем. И пожалуй, самым важным.

Доминик взял ее за подбородок и заглянул ей в глаза. И тотчас же колени у нее стали как ватные – она поняла, что муж страстно желал ее.

Какое-то время он молча смотрел ей в глаза, потом вполголоса проговорил:

– Я так хочу, чтобы ты поняла меня, Кэт. Хочу объяснить тебе все.

Она смотрела на него с удивлением. О чем это он в такой момент?

– Тогда объясни, – пролепетала она, приближая губы к его губам.

Внезапно дверь за их спиной отворилась, и в гостиную шагнул Мэтьюз.

– Прошу прощения, что помешал. – Дворецкий в смущении откашлялся.

Доминик вздрогнул, словно внезапно пробудившись от сна. Взгляд его еще туманила пелена, и Кэтрин готова была поклясться, что и глаза были подернуты такой же дымкой.

– В чем дело? – спросил Доминик, отступая на шаг от жены и проводя ладонью по волосам.

– Я пытался сказать джентльмену, что вас нет дома, – ответил Мэтьюз. – Но его слуги уже вносят в дом багаж и распрягают лошадей. Он оттолкнул меня и…

– Кто?! – воскликнул Доминик.

Дворецкий испустил долгий скорбный вздох, и ужасное предчувствие стеснило сердце Кэтрин.

– Ваш брат и его супруга ожидают вас в холле, сэр.

Доминик покачнулся и, наверное, упал бы, если бы не схватился за каминную полку. Значит, Коулден здесь… Как всегда, некстати. Его брат заявился в тот самый момент, когда он наконец набрался смелости и приготовился обо всем рассказать жене.

Досада и гнев охватили его, но гораздо сильнее встревожило то, что в душе его пробудилось и иное чувство. Впервые с тех пор как он много лет назад покинул кров Харрисона Мэллори, в душе его шевельнулся страх, а сердце отчаянно забилось.

Он искоса взглянул на жену. Ошеломленная сообщением дворецкого, Кэтрин замерла, прикрыв рот ладонью. А вдруг появление Коула пробудит в ее душе те чувства, которые она питала когда-то к своему бывшему жениху? А ведь он так старался заставить жену забыть о прошлом… Но две-три минуты наедине с прежним возлюбленным – и все его, Доминика, усилия, возможно, окажутся напрасными. Тогда рассказывай правду или не рассказывай – ничего не изменится.

Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и проговорил сквозь зубы:

– Я не сомневаюсь, Мэтьюз, что вы сделали все возможное, чтобы остановить моего брата и его жену. Что ж, просите их пройти.

Дворецкий кивнул и вышел из комнаты. Доминик же повернулся к Кэтрин. Необходимо было до появления Коула сказать ей что-нибудь такое, что напомнило бы о тех чудесных ночах, что они провели за эти недели. Но в голову ничего не приходило. А Кэтрин не сводила глаз с двери; она ждала появления человека, за которого еще совсем недавно собиралась замуж и которого сама выбрала себе в мужья.

Тут дверь распахнулась, и на пороге появился дворецкий.

– Лорд и леди Харборо! – громко объявил он. Едва войдя в гостиную, Сара выпустила руку Коула и принялась осматриваться. Ее холодный, острый взгляд не упустил ни одной царапины на мебели, ни одной морщинки на занавесках. Затем, не удосужившись даже прежде поздороваться, она захихикала. Доминика даже передернуло от этого отвратительного смеха. И как ему могла когда-то нравиться такая женщина?

Кэтрин, стоявшая рядом с ним, с минуту не произносила ни слова. Потом вдруг изобразила улыбку, приличествующую гостеприимной хозяйке, и сказала:

– Добро пожаловать, Коулден и Сара. – Она указала гостям на два кресла у камина. – Какой приятный сюрприз!

Коул бросил недобрый взгляд в сторону брата:

– Я подумал, что раз уж моя сестра получила приглашение погостить у вас, то и нам с Сарой окажут теплый прием.

Доминик стиснул зубы. Он уже собрался кое-что сказать своему братцу, но тут Кэтрин осторожно тронула его за локоть, призывая к молчанию, и этот жест его успокоил.

– Разумеется, мы рады вас видеть, – ответила Кэтрин. – Все родственники Доминика всегда найдут теплый прием в нашем доме. А ваша мать так же приехала с вами? – Она снова улыбнулась.

– Нет, мамы с нами нет, – ответила Сара, даже не взглянув на Кэтрин. Приблизившись к Доминику, она спросила: – Как поживаешь, мой дорогой? Как тебе новая жизнь?

Кэтрин снова тронула его за локоть, и он заставил себя улыбнуться:

– У нас все замечательно, Сара.

Тут Кэтрин откашлялась и проговорила:

– Что ж, пойду схожу за Джулией. Не сомневаюсь, что она поспешила бы встретить вас, если бы знала о вашем приезде.

Доминик поморщился при мысли о том, что ему придется остаться с незваными гостями без поддержки жены.

– Может, лучше я схожу за Джулией? – предложил он.

– Нет. – Кэтрин решительно покачала головой, и в глазах ее ясно можно было прочесть причину такой неуступчивости. Ей хотелось избавиться от общества Сары хотя бы на несколько минут, и трудно было винить ее за подобное желание. – Видишь ли, мне еще нужно отдать кое-какие распоряжения прислуге, раз за стол вечером сядет больше гостей.

– А что, у вас тут и прислуга есть? – Сара захохотала. – Вот уж не подумала бы! У вас тут все устроено с такой провинциальной простотой!

Кэтрин молча поджала губы. Доминик покосился на жену и невольно улыбнулся – его восхитило ее самообладание. Уж он-то знал, как много этот дом значил для нее и как уязвляли ее колкости Сары. И все же Кэт сдержалась и не стала отвечать – она замечательно держалась.

Кэтрин уже собралась покинуть комнату, но тут Коул вдруг преградил ей дорогу. Вероятно, и на него сдержанность Кэтрин произвела немалое впечатление. Доминик же нахмурился: его захлестнула ревность.

– Отчего бы нам не пойти всем вместе, Кэтрин? – проговорил Коул, предлагая ей руку. – Будь уверена, мы с женой просто сгораем от нетерпения – так нам хочется увидеть все ваши владения.

Кэтрин помедлила лишь долю секунды, затем взяла Коула под руку. Доминик внимательно посмотрел на жену, но ничего не смог прочесть на ее лице. Повернувшись к Саре, он предложил ей руку. Но Сара вдруг опустилась на диван и с кокетливой улыбкой заявила: