Доминик болезненно поморщился. Они с бароном редко затрагивали эту тему. И сам Адриан никогда не заговаривал об этом, тем самым давая другу понять: его не интересует происхождение человека, которого он уважает. Но сейчас барон сам поднял эту тему, и, следовательно, рассказ друга очень его огорчил.

Доминик отвернулся и уставился на огонь в камине.

– Да, конечно, все из-за этого. Я не стал бы ввязываться в такое дело, не стаи бы так поступать, если бы не такой важный вопрос. Что может быть важнее, чем желание понять, кто ты на самом деле?

– Ты прекрасно знаешь, кто ты такой! – воскликнул Адриан, теряя терпение. – И я ни разу в жизни не видел человека, который был бы больше уверен в себе, чем ты. Но вот как насчет вопроса, кем бы ты мог стать?

Доминик пожал плечами:

– Не понимаю, о чем ты…

– Кем бы ты мог стать с ней, со своей женой? – Адриан кивком головы указал на дверь, за которой скрылась Кэтрин полчаса назад.

Сжимая кулаки, Доминик повернулся к другу спиной. Барон говорил правду, и эту правду было не так-то приятно слышать.

– Но, Адриан…

– Пусть прошлое останется в прошлом, – перебил барон. – То, что было, изменить нельзя. Но Кэтрин может стать твоим будущим, если только ты дашь ей такую возможность. Я же заметил, какими глазами вы смотрите друг на друга. Ваш брак – вовсе не хладнокровно заключенная сделка.

Доминик кивнул:

– Я и не отрицаю, что искра чувства есть. Но это – физическое влечение. А физическое влечение, как известно, со временем всегда сходит на нет. Да, всего-навсего влечение…

– Но почему ты так уверен, что ваше взаимное влечение сойдет на нет?

Доминик опешил:

– Н-ну… потому что у меня в прошлом это всегда проходило. Среди моих друзей и деловых знакомых я ни разу не видел союза, который можно было бы назвать счастливым. И я никогда не испытывал ни малейшего желания превратить какое-либо из моих романтических увлечений в нечто более серьезное.

– А ты когда-нибудь испытывал к женщине чувства, которые сейчас испытываешь к Кэтрин?

Доминик задумался. Он не знал, как ответить на этот вопрос. В конце концов, он ведь все это время из кожи вон лез, пытаясь убедить себя, что его пылкая реакция на присутствие жены – всего лишь плотское желание. И даже когда он понимал, что его волнуют куда более глубокие чувства, он гнал от себя эту мысль. Адриан пристально посмотрел на друга:

– Думаю, что ты никогда не испытывал ничего подобного. – Резким движением руки он как бы отклонил возможные возражения Доминика. – Пожалуйста, избавь меня от дальнейших рассуждений. Можешь думать, что тебя влечет к этой женщине одно только плотское желание. Меня это не волнует. Это причиняет боль только тебе, хочешь верь, хочешь нет. А теперь, наверное, мне стоит принять ванну, перед тем как одеваться к ужину. – Коротко кивнув другу, барон вышел из гостиной.

Доминик мысленно выругался и залпом допил свой херес. Пытаясь не думать о словах друга, он тут же налил себе еще один бокал, однако слова эти по-прежнему звучали у него в ушах и не давали покоя.