— Вы самая пунктуальная женщина, какую я когда-либо встречал в жизни.

— Мой брат предупредил, что вы всегда сердитесь, если вас заставляют ждать.

— Неужели вы действительно опасались, что я могу рассердиться на вас?

Некая интимность в его интонации удивила Селину. Прошлым вечером он казался занятым только собой и любезничал с Селиной словно бы по обязанности. Теперь он словно растаял и всеми силами старался угодить ей, а главное, предстать перед девушкой в наилучшем виде.

Он улыбался и даже подмигивал ей, будто они давние знакомые.

После обязательного променада по улицам и бульварам города-курорта он свернул на узкую дорожку.

— Стоит ли углубляться в лес? — слегка занервничав, спросила Селина.

Она не испытывала желания повстречаться вторично с разбойниками, тем более когда Квентина Тивертона не было рядом.

— Мы не слишком удалимся от города, — успокоил ее лорд Хоудридж. — К тому же мой грум и я вооружены — и никакая опасность вам не угрожает, мисс Тивертон.

Дорожка, по которой они следовали, пролегала меж красивых вилл, садов. Тенистые старые деревья сплетали кроны над их головой.

Селина очутилась в настоящем раю, но и здесь она не переставала думать о Тивертоне. Как складывается игра и его поединок с бароном?

Как было бы замечательно встретить его на пороге, и чтобы он улыбнулся и выложил кошель с монетами, и они могли бы много недель жить беззаботно.

А она бы готовила для совместных трапез разные вкусные блюда.

Селина принялась вспоминать рецепты изысканных блюд, и кулинарная ее фантазия залетела в заоблачные дали.

— Вы что-то очень молчаливы, мисс Тивертон, — нарушил ход ее мыслей милорд Хоудридж.

— Я наслаждаюсь прогулкой, — откликнулась она.

— Надеюсь, что это так. Впрочем, я был уверен, что вам понравится и мой выезд, и экипаж. Лошади лучшие в Баден-Бадене и послушны моим рукам. А мое общество не очень вам докучает?

— Ни в коей мере, — с энтузиазмом отозвалась Селина. — На мой взгляд, вы мастерски правите лошадьми. Видимо, у вас добрые руки. Так говорил мой покойный отец. Он считал, что главное качество…

— О боже! — воскликнул в изумлении лорд. — Вы сказали именно те слова, какие я жаждал услышать. А вы не обидитесь, если я скажу вам, в свою очередь, что вы… прекрасны. Вчера я подумал, что вы хорошенькая, самая хорошенькая из всех дам, с кем я был знаком раньше. Теперь я поменял свое мнение о вас… Вы само совершенство!

— Вы очень добры, милорд. И я… удивлена. Мне всегда казалось, что англичане редко преподносят женщинам… комплименты.

— Комплименты — никогда! — с гордостью заявил лорд Хоудридж. — В данном случае я просто констатирую неопровержимый факт.

Селина не знала, что ему ответить. Она не ожидала, что разговор с лордом Хоудриджем коснется зыбких проблем, и уж никак не ждала от него подобного взрыва эмоций.

Мадам Летесснер, конечно, могла бы отлично справиться с этой ситуацией и расставить все по местам — и себя, и признавшегося ей в любви джентльмена. У нее нашлись бы нужные, может быть, остроумные ответы, но Селина была девственна во всех смыслах этого слова. Единственный опыт, какой она приобрела, отторгая от себя мужчину, а именно — воткнуть ему в грудь столовый нож, явно в случае с лордом Хоудриджем был неуместен.

— Неудивительно, что Квентин так о вас хорошо отзывается, — пролепетала Селина, ощущая себя последней идиоткой. — Он восхищался вами еще в Итоне.

— Как ты не испорчена, Селина, — сказал лорд Хоудридж, — и это такая редкость…

Глаза Селины расширились в изумлении, когда он обратился к ней запросто по имени и на «ты». Это означало, что он считает их знакомство достаточно близким.

Ее матушка очень бы удивилась, если бы кто-то из ее знакомых заговорил с ней столь интимным тоном. Селину саму сначала повергло в шок, когда Леони Леблан назвала герцога Д'Амайла по имени после стычки с бандитами, хотя позже, на вечернем приеме, она пунктуально соблюдала этикет и ее уста щебетали беспрерывно: «Ваше императорское высочество…» или «монсеньор Великий герцог…»

Каролина Летесснер также непременно вставляла «ваше императорское высочество» в любую фразу, если обращалась к Великому князю.

Как бы угадывая ход ее мыслей, лорд Хоудридж сказал, выдержав приличную паузу:

— Я вижу, что ты удивилась, когда я так интимно обратился к тебе, Селина. Я понимаю, что мы представлены друг другу лишь недавно, но мне кажется, что мы знакомы целую вечность. Ты так точно почувствовала мою натуру… хотя для меня ты все еще остаешься загадкой. Я хотел бы побольше узнать о тебе.

Селина испуганно отвела глаза в сторону.

— Возможно, я слишком поторопился, настаивая на этом, — лорд Хоудридж был отменно вежлив, — но я заметил вчера, что многие из присутствующих там мужчин чуть ли не готовы сделать тебе предложение. Правда, я не уверен, насколько искренни эти их намерения. Хотя про англичан говорят, что они тугодумы, я быстро принял решение, чтобы опровергнуть это унизительное для нашей нации мнение иностранцев.

Селина спрятала руки меж складок своей пышной юбки и до боли сжала пальцы.

— Я не понимаю, о чем вы, — пролепетала она.

Неужели он выразил желание жениться на ней? Такое невозможно после столь кратковременного знакомства, да и отсутствие каких-либо титулов у невесты станет препятствием.

— Я лишь хотел заронить в вашу очаровательную головку мысль обо мне, — успокоил Селину Хоудридж, поступая как истинно английский джентльмен. — Помните обо мне — вот и все, о чем я прошу. Встретившись сегодня вечером, мы, я надеюсь, многое расскажем о себе друг другу и познакомимся ближе.

Произнося эту речь, он понизил голос, и Селина догадалась, что ее кавалер не хочет, чтобы сказанное им услышал грум, стоящий позади.

Присутствие человека из прислуги стесняло лорда.

Дальнейший путь их проходил в молчании. Селина заметила, что они возвращаются в город, правда, другой дорогой.

— У кого вы обедаете сегодня? — осведомился лорд Хоудридж.

— У мадам Летесснер, — ответила Селина.

Она тут же вспомнила, как тепло встретила Каролина Летесснер Тивертона и как они целовались. Селина предпочла бы обедать у мадам Леони Леблан в компании с герцогом Д'Амайлом.

Селина была уверена, что в присутствии более старших по возрасту женщин ее язык от робости присохнет к небу, а если она что-то и промямлит, то это будет банальность или, хуже того, глупость. Одно ее немного подбадривало. Если лорд Хоудридж находит Селину привлекательной, то, может быть, и Квентин Тивертон думает так же.

— Я тоже приглашен Великим князем, — обрадованно сказал лорд Хоудридж. — Я познакомился с ним, когда путешествовал по России. Жуткая страна, но там изредка попадаются приличные люди. Например, Великий князь. Весьма начитанный человек.

Он весело рассмеялся:

— Наверное, тебе, Селина, показалось странным, что все эти императорские высочества сбрасывают мишуру и становятся простыми смертными, как только попадают в Баден-Баден?

— Я этого не заметила, — уклончиво ответила Селина. — Наверное, его высочество занимает важный пост в своей стране?

Ей очень хотелось, чтобы лорд Хоудридж перестал копаться в ее биографии, и, кажется, Селине это удалось. Разговор перешел на Великого князя.

— Да, конечно, он в этой далекой России — важная персона, — сказал лорд. — Потому-то и возник такой скандал из-за Каролины. Русский царь выразил недовольство.

— Великий князь упомянул об этом вчера, — поддержала светскую беседу Селина.

— На одном балу, где и я присутствовал, — поделился лорд своими воспоминаниями, — у мадам Летесснер каким-то образом порвалось платье во время вальса… и что ты думаешь, Селина? Великий князь, упав на колено, скрепил ей подол, как булавкой, орденом Святого Андрея.

— И что? — вырвалось у Селины.

— Как что? Эти русские, подобно островным дикарям, ценят ордена превыше всего и по любому поводу награждают ими друг друга. А Святой Андрей — их высший орден.