Комкор Хозин распорядился: учебные материалы и книги библиотечного фонда академии сдать, получить пистолеты, противогазы, теплое обмундирование, командировочные предписания, продовольственные аттестаты, финансовые и проездные документы. К 19 часам московского времени вместе с женами, в парадном обмундировании, прибыть в актовый зал академии на выпускной вечер. Завтра — на поезд.

Масса дел в один день! Времени — в обрез, все придется делать по тревоге. Вспомнились слова молодой жены, произнесенные три с лишним года тому назад при моем внезапном отъезде в Москву перед отправкой в Испанию: «У вас, военных, все делается срочно и внезапно, как на пожаре»... Что-то скажет теперь она, узнав о досрочном выпуске из академии и сборе «по тревоге» на выпускной вечер?

К исходу дня, примчавшись домой, я с порога квартиры в общежитии подал команду жене, удивленной моим внешним видом (полушубок, валенки, оружие, противогаз и прочее):

— Быстро собирайся, едем на выпускной вечер в академию. Поздравь меня с ее окончанием. Завтра отправляюсь на фронт. Не трать время на расспросы. Вытри глаза, поплачешь позже!

Собираясь на выпускной вечер, жена в суматохе перепутала свои туфли, прихватив по одной из разных пар (черные и желтые). За банкетным столом она сидела, боясь показать ноги из-под стула. Эта деталь запомнилась ей как символ неспокойной жизни жены командира.

На Петрозаводское направление, где действовала армия Г. М. Штерна, было послано из военной академии десять человек, в том числе и я. В штабе армии выпускников академии встретил начальник политотдела. Он позаботился о нашем размещении, питании и прежде всего обогреве. Мы изрядно промерзли на сильном морозе, проехав на попутных машинах из Петрозаводска около 200 километров. Начальник политотдела посоветовал нам ознакомиться в оперативном отделе штаба с обстановкой в полосе армии и обещал доложить командарму о прибытии нового командирского пополнения.

Переночевав в тепло натопленных домиках, мы на следующий день утром были приняты командующим армией в просторной комнате большого финского дома. Командарм второго ранга Г. М. Штерн выглядел внушительно. В петлицах у него блестело по четыре ромба, на рукавах широкие золотые нашивки, на груди — боевые ордена.

Представление командарму и его беседа с нами были краткими. Штерн обладал цепкой памятью, он посмотрел на мой новый, еще не успевший потускнеть орден Красного Знамени и спросил:

— Смотрю и вспоминаю, где я вас видел, не в Мадриде ли?

— Так точно, в Мадриде, на «Телефонике», товарищ командующий!

— Теперь вспомнил, вы — зенитчик?

— Так точно, товарищ командующий, был зенитчиком, а сейчас общевойсковик.

— У нас с вами, товарищи, времени для знакомства мало,— произнес Штерн.— Я проинформирую вас о положении и задачах армии, в составе которой вы будете воевать, а конкретный участок работы каждый получит у непосредственных начальников. Прошу подойти к карте.

Четко и кратко командующий армией ориентировал нас по карте, лежащей на большом столе, а затем объявил свое решение о нашем распределении.

Два выпускника направлялись в распоряжение начальника разведки армии. Шесть остальных фрунзевцев распределялись по армейским корпусам, я же поступал в распоряжение начальника артиллерии армии на должность его помощника по зенитной артиллерии.

Начальник артиллерии армии комбриг Николай Александрович Клич, знавший меня по Испании, возложил на меня как на своего помощника организацию зенитного артиллерийского прикрытия армии. Здесь весьма пригодился мне опыт, полученный в Испании, но с поправкой на особые природные и климатические условия Севера. Кроме того, количество выделяемых зенитных средств для прикрытия главной группировки армии Штерна значительно превосходило группу зенитной артиллерии, которой я руководил в Мадриде, да и по оперативно-тактическому кругозору меня уже нельзя было сравнить с тем командиром-зенитчиком, который воевал когда-то в Испании.

Выполнять поставленную комбригом Кличем боевую задачу пришлось в нелегких условиях. Прибывавшие в состав армии зенитные артиллерийские части были недостаточно сколочены, материальная часть орудий из-за отсутствия опыта эксплуатации в условиях низких температур Севера действовала с перебоями, задержками: загустевшая от сильного мороза смазка механизмов затрудняла их работу. Люди еще не акклиматизировались, их действия у орудий были скованны (стояли очень сильные морозы) .

Начинать пришлось с обогрева людей. Жгли костры, оттаивая промерзшую землю, пошли в ход ломы, кирки, а затем уже лопаты — отрывали землянки для боевых расчетов, рубили сосны, окапывали орудия и приборы. Использовав специальную орудийную смазку, привели в действие механизмы орудий, приступили к боевому слаживанию зенитных батарей. Эта организационная работа по подготовке зенитной артиллерии к боевым действиям была проведена в сжатые сроки и вскоре оправдала себя. Все отдельные части зенитной артиллерии были объединены в армейскую группу, управление которой было возложено на меня. Здесь в полной мере также пригодился опыт Испании.

Боевой счет сбитым самолетам был открыт зенитным артиллерийским дивизионом, прикрывавшим важные объекты армейского тыла. Зенитчики сбили самолет-разведчик «Бреге-19», а вся группа зенитной артиллерии армии с февраля до конца войны с белофиннами уничтожила девять самолетов противника, полностью блокировав разведывательные и бомбардировочные действия его авиации в полосе армии.

Весть об окончании войны на советско-финском фронте в марте 1940 года докатилась до ее участников внезапно и была встречена с ликованием.

Война с белофиннами, а вслед за ней Великая Отечественная разбросала нас, советских «испанцев», по разным фронтам тяжелой борьбы с врагами Родины. Приобретенный нами прежний боевой опыт и полученные в военных академиях знания не пропали даром.

В первые же дни войны с немецко-фашистскими захватчиками смело и мужественно вступил в бой с врагом командир стрелковой дивизии Герой Советского Союза полковник Александр Родимцев. Он же в звании генерал-майора со своей дивизией отстаивал твердыню на Волге — город Сталинград, став дважды Героем Советского Союза. Умело действовала танковая бригада Героя Советского Союза полковника Дмитрия Погодина, отражая бешеный натиск бронированного кулака гитлеровцев под Смоленском. В пограничных боях с врагом был сражен командир одного из лучших стрелковых полков подполковник Дмитрий Цюрупа. Тяжелые потери наносил врагу артиллерийский гаубичный полк подполковника Якова Извекова, находясь даже в окружении. Майоры Михаил Алексеев и Николай Герасимов возглавляли штабы частей и соединений, мужественно руководя ими в неравных боях с противником. Один из опытнейших командиров-артиллеристов подполковник Николай Гурьев нес службу в одном из крупных общевойсковых штабов.

Упоминаю лишь о тех боевых друзьях, с которыми бок о бок воевал в Испании и учился в Военной академии имени М. В. Фрунзе, прошел горнило Великой Отечественной воины.

...Самолеты противника в первые недели Великой Отечественной войны бомбили мосты и переправы с целью затруднить доставку к фронту резервов и эвакуацию на восток промышленных предприятий и населения. Особо настойчивым ударам подвергались мосты через Днестр у города. Бендеры. Противник совершил 32 массированных налета, пытаясь их уничтожить. На объекты, прикрываемые отдельным зенитным артиллерийским дивизионом капитана М. Антоненко, фашистскими самолетами было сброшено 1500 бомб, но мосты остались целыми и невредимыми.

Успеху выполнения боевой задачи артиллеристами-зенитчиками, уничтожившими 11 бомбардировщиков противника, помог «испанский» боевой опыт, полученный Михаилом Васильевичем Антоненко.

Отдельный зенитный артиллерийский дивизион под командованием капитана К. Букликова отбивал ожесточенные атаки фашистов с воздуха и с земли под Смоленском. Закаленный в боях с воздушным противником Константин Николаевич Букликов служил примером стойкого и мужественного поведения в бою.