— Щелкнуть по носу, говоришь? И как больно?

Кейтон пожал плечами.

— Я полагаю, что любая шалость сойдет.

Мистер Райс не тратил слов зря.

— И где мои двести пятьдесят фунтов?

Кейтон открыл портмоне.

Энселм вернулся к танцующим, но не нашёл среди них мисс Сомервилл. Её не было ни в столовой, ни в гостиной, но Кейтон наконец нашёл её на одном из балконов вместе с леди Блэквуд. Они тихо беседовали, при этом тётка явно изъявляла племяннице своё недовольство, но едва мисс Сомервилл заметила его, они быстро закончили разговор.

— Вам лучше, мистер Кейтон?

— Да, всё прошло, — он и сам не заметил, как беседа с Райсом излечила его головную боль.

Он выразил готовность сопровождать её в танцевальный зал, или на ужин, или развлечь досужей болтовней. Она выбрала последнее и спросила, собирается ли он закончить курс в Оксфорде?

Да, он любит университет, ему нравится учёба и он не хочет бросать курс, как настаивает отец.

— И вас не смущает ваше непослушание?

Кейтон пожал плечами.

— Отец далеко не старик, наш управляющий Лесбери прекрасно заправляет Кейтонмэнор, если бы не смерть брата — милорду Эмброзу бы и в голову не пришло отрывать меня от учёбы. Но теперь — нет. Я должен управлять имением, пройти в парламент, стать Генри Пелэмом или Уильямом Питтом, обзавестись женой и дюжиной детишек — и это всё до нынешнего Рождества!

— Вы сердитесь, что отец раньше не уделял вам внимание, а сейчас, когда вы остались ему единственной опорой…

Кейтон удивленно взглянул на мисс Сомервилл. Если что-то подобное место и имело — он не собирался в этом признаваться.

— Он вёл себя естественно. Я последыш и урод, Льюис же был хорош собой и был старшим сыном. Мне абсолютно не в чем упрекать отца, тем более, что все мои нужды он всегда учитывал и неизменно считался с моими прихотями…

— А вы прихотливы?

— Трудно сказать. — Кейтон вздохнул, — но, мисс Сомервилл, вы расспрашиваете меня — но ничего не рассказываете о себе.

Она не смутилась.

— Это не очень веселая тема. Мы с братом Эрнестом — близнецы. Мать, сестра леди Блэквуд, умерла родами. В детстве я была хрупкого здоровья, и провела его в Германии и Италии. Там же был и брат. Его по возвращении едва не послали в Вестминстер, но он сломал ключицу — и отец пригласил домашнего учителя мистера Рипли, человека большой учёности. Чтобы я не разгуливала по дому без дела, отец приказал и мне сидеть на уроках с братом. Мне это быстро понравилось. Потом брата записали в Кембридж, и я по привычке читала на каникулах его конспекты. Воспитывала меня леди Джейн, а когда три года назад умер отец, она стала нашим опекуном.

— И довольна ли она успехами и поведением воспитанницы?

— Нет. Но это меня удивляет. Тётя — женщина рассудительная и трезвомыслящая, она воспитала меня, а теперь я постоянно слышу от неё упреки в отсутствии у меня легкомыслия.

Кейтон рассмеялся.

— Леди Джейн постоянно живет в Бате?

— Да, но у неё поместье в Нортхемтоншире и дом в Лондоне. Иногда она туда наезжает…

Он хотел спросить, будет ли она в Лондоне будущей зимой, но тут увидел мисс Вейзи. Она шла с мистером Клиффордом Райсом, который вел её в столовую, и глаза её сияли. Она искоса бросила торжествующий взгляд на мистера Кейтона и мисс Сомервилл, и исчезла в парадных дверях. Мистер Кейтон улыбнулся. Райс, что и говорить, честно отрабатывал полученный гонорар.

Неожиданно он вспомнил разговор леди Эмили и леди Джейн.

— Насколько я понимаю, у мисс Вейзи… тоже есть опекун?

Мисс Эбигейл бросила на него сумрачный взгляд.

— Да. Это мистер Уилсон. А что?

— Не тот ли это мистер Уилсон, о котором как-то говорил милорд Комптон? Он, помнится, назвал его не очень-то сведущим в букинистике…

Мисс Эбигейл ответила, не поднимая глаз от пола.

— Мне трудно судить об этом. Но вы должны его помнить. Это тот самый рыжеволосый джентльмен, что в Парад-Гарденс назвал гортензии амариллисами, а после на Ферри-стрит учил кучера править лошадьми. Вам, кажется, не понравился тембр его голоса…

— Бог мой… — проронил Кейтон и прикусил губу, чтобы, упаси Бог, не сказать чего лишнего.

Они направились в столовую. Там к этому времени уже было известно о помолвке мистера Роуэна и мисс Хилл. Мисс Сомервилл была изумлена, но это было приятное изумление. Она тепло поздравила подругу, мисс Рейчел Ренн тоже была в восторге. Энселм тоже принес поздравление мисс Хилл и сокурснику — в самых искренних выражениях. Его головная боль прошла, он прекрасно себя чувствовал, и настроение его улучшилось еще больше, когда он случайно заметил мистера Клиффорда Райса, въявь ухаживающего за мисс Вейзи. Куда подевались апатия и скука дружка, теперь Райс лучился довольством, ронял по адресу девицы бесчисленные комплименты, был обаятелен и остроумен.

Мисс Вейзи сияла.

Тут Кейтон неожиданно обратил внимание, сколь тревожно и болезненно воспринимает эти ухаживания мистера Райса за мисс Вейзи мисс Сомервилл. Они ей явно не нравились. Зная, что она лишь недавно познакомилась с мистером Райсом и отозвалась о нём весьма нелестно, он недоумевал. Если даже предположить, что красота мистера Райса все же пленила её, и она ревнует, едва ли, подумал он, она не показала бы это — мисс Сомервилл относилась к той касте, что умела скрывать свои чувства. Наконец он заметил, что мисс Эбигейл после ужина, оставив его, приблизилась к мисс Джоан Вейзи и несколько минут о чём-то тихо говорила с ней. «Сердечно благодарю, мисс Сомервилл, но вам как-то не пристало бы слушать вздорные сплетни, продиктованные завистью и злостью…», услышал Кейтон, и мисс Сомервилл, несколько раздосадованная, снова подошла к нему. Он хотел было поинтересоваться темой их беседы, но тут появились брат и сестра Ренны, Тираллы и мисс Хилл, а из соседней гостиной вышли леди Кейтон и леди Блэквуд. Кейтон получил приглашение от Гордона Тиралла на званый обед в среду, а леди Джейн сообщила о её вечере, назначенном на следующую пятницу.

Уже провожая дам, услышал короткий разговор между леди Джейн и её воспитанницей.

— Это было совершенно излишне, дорогая моя. Не надеялась же ты быть услышанной?

— Она играет с огнём.

— Твои предостережения только подольют масла в этот огонь…

Мистер Кейтон склонил голову, чтобы скрыть улыбку. Он понял, что мисс Сомервилл пыталась предостеречь мисс Вейзи от того, кто казался ей самой виконтом де Вальмоном. Это было и благородно, и высокоморально. Но и глупо.

Мистер Кейтон был абсолютно согласен с леди Джейн.

…По возвращении домой леди Кейтон спросила племянника, понравился ли мисс Эбигейл его новый фрак? Он ответил, что, к несчастью, он не был замечен мисс Сомервилл и не удостоился её похвал.

— Но ты-то, надеюсь, уронил несколько тонких комплиментов её прелестной прическе и очаровательному платью? Она выглядела просто чарующе.

— Девицы, дорогая тетушка, делятся на умных, которым недосуг прихорашиваться, и дурочек, которым некогда умнеть. Мисс Эбигейл не нужны мои комплименты. Она не показалась мне тщеславной.

— Есть тщеславие особого рода. Иногда комплимент мужчины приятен потому, что он — свидетельство внимания.

— Если лесть сделала кого-нибудь счастливым, миледи, то, конечно, этот какой-нибудь набитый дурак.

Тётка странно посмотрела на него.

— Мисс Сомервилл… не нравится тебе?

Он пожал плечами.

— Почему? Она умна и красива. В ней ничего отталкивающего. А кстати, — обронил он, вспомнив о том, что было для него подлинно отталкивающим, — кто такой мистер Уилсон?

— Чарльз Уилсон? Он сквайр из Сомерсетшира. Опекун мисс Джоан Вейзи. Она его внучатая племянница и выросла в его доме.

Кейтон кивнул. Ему становились понятны истоки глупости девицы.