Полуобнаженное, сильно разложившееся тело Констанции Питр обнаружили в заброшенном доме, в Кахнаваке, индейском поселении вверх по реке от Монреаля. Мари-Клод Готье нашли у станции метро «Вендом», отправного пункта поездов, движущихся в сторону западного пригорода. Обеих женщин убийца жестоко избил и перерезал им горло. Готье было двадцать восемь, а Питр тридцать два года. Обе проживали одни. И в том и в другом случае полиция ничего не выяснила.

Я потратила три часа. По сравнению с остальными пятью папками эти две содержали довольно мало информации. Возможно, потому, что и Готье, и Питр были проститутками. Их использовали в жизни, ими пренебрегли после смерти. Наверное, их кошмарный уход восприняли даже как благо для общества. Я запретила себе развивать эту мысль.

При жизни эти две женщины выглядели совершенно по-разному, но в чем-то были сходны: их лица отличались неестественной белизной и изобилием косметики. Взгляды обеих были холодными и бесстрастными. Мне вспомнились проститутки из Мейна. Тех я видела в жизни. Этих — на фотографиях.

Я просмотрела остальные снимки, зная заранее, что на них увижу. Питр: двор, спальня, тело. Готье: станция метро, кусты, тело. Голова Питр почти отделена от туловища. На шее Готье тоже краснел глубокий порез, ее правый глаз представлял собой кровавое месиво. Жестокость, с которой убили обеих женщин, и послужила причиной того, что расследование этих дел тоже поручили нашей спецгруппе.

Я прочла отчеты полиции, патологоанатомов и токсикологов, детально изучила все записи детективов, проанализировала каждую мелочь о жизни и смерти жертв. Меня не оставляло чувство, что этого недостаточно.

Я слышала, как вокруг разговаривают, ходят, отпускают шуточки детективы, но не придавала их шуткам и словам ни малейшего значения. Когда я наконец закрыла папки и подняла голову, было уже начало шестого. Райан наблюдал за мной. Все остальные, по-видимому, уже разошлись по домам.

— Хотите взглянуть на цыган?

— Что?

— Я слышал, вам нравится джаз.

— Да, но фестиваль уже закончился, Райан.

От кого он это слышал? Когда? И неужели решил куда-то меня пригласить?

— Верно, но городская жизнь продолжает кипеть. В старом порту, например, постоянно играет одна отличная группа.

— Райан, идея кажется мне не вполне удачной.

Я лгала. Она казалась мне удачной. Поэтому-то я и намеревалась ответить ему отказом.

«Не сейчас, только не сейчас, — простучало у меня в голове. — Сначала надо закончить расследование. Выловить этого зверя».

— Ладно, понял. Тогда пойдемте куда-нибудь и просто поужинаем.

Я представила, что если не приму его приглашение, то опять буду вынуждена есть полуфабрикаты в одиночестве.

— Гм…

— Поглощая пиццу, мы смогли бы порассуждать о новых идеях, родившихся в вашей голове.

— То есть это будет деловой ужин?

— Конечно.

Я задумалась. Хотела ли я делиться с кем бы то ни было своими идеями? Да, хотела. В двух добавленных к общему заданию делах что-то сильно меня смущало. К тому же за этим ужином я могла выяснить какие-нибудь подробности о создании спецгруппы и о реальном положении дел.

«Не тяни с ответом», — подсказал мне внутренний голос.

— Ладно, Райан. Куда предлагаете поехать?

Он пожал плечами:

— Может, в «Анжелу»?

Ресторанчик располагался рядом с моим домом. Я вспомнила вдруг, как в прошлом месяце позвонила Райану в четыре утра. Он был у подруги.

«Не дури, Бреннан! — тут же выругала я себя. — Парень всего-навсего хочет пиццы».

— Для вас это удобно?

— Как раз по пути.

«По пути куда?» — промелькнуло в моем мозгу.

— Отлично. Встретимся в «Анжеле» в… — Я посмотрела на часы. — Минут через тридцать?

Я приехала домой, покормила Верди. Поклялась себе держаться подальше от зеркал. Никаких причесок, никакого макияжа. Дело есть дело.

В половине седьмого Райан уже потягивал пиво, а я — диетическую колу, ожидая, когда принесут наши заказы.

Мы поговорили о разных пустяках и плавно перевели разговор в обычное русло.

— Расскажите мне о тех двух случаях. Почему именно Питр и Готье?

— Патино заставил меня поднять все нераскрытые дела СК об убийствах с восемьдесят пятого года. В основном схожих с последними пятью преступлениями. Клодель проделал то же самое с архивами КУМа, другие полицейские отделения занялись тем же на местах. Вот мы и отобрали эти два дела.

— В расчет принимались только преступления, совершенные в Монреале и его окрестностях?

— Не совсем так.

Мы замолчали, увидев приближающуюся официантку. Она поставила на стол дощечку с пиццей, разрезала ее на куски. Райан заказал еще пива. Я немного ему позавидовала.

— Только попробуйте прикоснуться к моей половине пиццы, — сказала я шутливо.

— Не бойтесь: мне ваша половина совсем не нравится.

— Что вы имели в виду, сказав «не совсем так»? — вернулась я к незаконченному разговору.

— Сначала Патино приказал проверить только монреальские дела. А потом отправил распоряжение и в Квебек.

— И?..

— Там ничего не нашли. Похоже, наш мальчик — местный.

Некоторое время мы молча ели.

— Что вы думаете по поводу этих двух дел? — наконец спросил Райан.

Я ответила не сразу.

— Я занималась их изучением всего три часа, но, думаю, они не вписываются в общую картину.

— Потому что обе эти женщины — шлюхи?

— И поэтому тоже. Главное же, что меня смущает… Убиты обе жертвы с особой жестокостью, спора нет, однако…

Всю вторую половину дня я старательно пыталась облечь свое ощущение в правильное слово, но все никак не могла его подобрать. Опустив кусок пиццы на тарелку, я проследила, как нарезанные помидоры и артишоки сползают с его края вниз.

— Мне кажется, эти два преступления слишком грязные…

— Грязные?

— Да.

— Черт возьми, Бреннан! А чего вы хотели? Вы видели, как выглядела после убийства квартирка Адкинс? Или Моризет-Шанпу?

— Я говорю не о количестве крови. Я о том, что убийства Питр и Готье выглядят… — я опять споткнулась, ища наиболее точные слова, — неорганизованными. Плохо спланированными. Остальные пять преступлений совершены как будто бы очень последовательно. Создается впечатление, что во всех тех случаях убийца точно знал, что делает: он каким-то образом проникал в дома своих жертв, расправлялся с ними при помощи принесенных с собой орудий, потом эти орудия уносил.

Райан кивнул:

— А на месте убийства Готье обнаружили нож.

— Зато не нашли отпечатков пальцев. Это тоже можно рассматривать как результат предварительной подготовки преступника.

— Дело было зимой. Возможно, он работал в перчатках.

Я поболтала банку с колой.

— Мне показалось, что трупы этих двух проституток просто бросили. Питр лежала на боку, в разорванной одежде, в спущенных до лодыжек трусах. Тела же Адкинс и Моризет-Шанпу нашли в определенных позах — на спине, с разведенными ногами, трусы спущены до колен. Черт побери! Адкинс с заведенными за голову руками вообще напомнила мне выполняющую пируэт танцовщицу. Их одежда была не порвана, а аккуратно расстегнута или задрана, словно этот гад хотел показать нам, насколько он искусен.

Райан ничего не ответил. Вновь появившаяся официантка спросила, все ли в порядке и не желаем ли мы чего-нибудь еще.

— Когда я рассматривала сегодня содержимое этих двух папок, у меня возникло именно такое ощущение. Вполне возможно, что я и ошибаюсь, — добавила я после ухода официантки.

— Мы обязаны выяснить, ошибаетесь вы или нет.

Райан оплатил чек; подняв руку, он дал мне понять, что спорить бессмысленно:

— Сегодня плачу я. В следующий раз — вы.

Я хотела было воспротивиться, но он протянул руку и легонько прижал к моей нижней губе палец. Потом медленно сдвинул его к уголку моего рта, отвел на некоторое расстояние и с шутливо-строгим видом пригрозил.

Даже если бы мои губы искусали рыжие муравьи, они, наверное, горели бы не так сильно.