1) Умерший (после смерти предыдущей жизни) не усвоил Четыре Благородные Истины и не ведает собственную природу. 2) Появляется влечение к новому бытию. 3) После зачатия новой жизни возникает неоформленное сознание. 4) Образуются имя и форма. 5) Формируются шесть органов чувственного восприятия (шестым считается ум). 6) Органы восприятия соприкасаются с объектами. 7) Появляются чувства приятного и неприятного. 8) Возникают влечения и отвращения. 9) Образуется упадана (привязанность). 10) Упадана составляет сущность сансарической жизни. 11) Жизнь в сансаре приводит к новой жизни. 12) Новая жизнь закончится рождением и смертью.
Считается, что если разорвать эту цепочку нидан, то прекратится круговорот рождений и смертей, к чему, собственно, и стремятся буддисты (равно как и представители двух предыдущих рассмотренных нами религий). Однако, как видится, уничтожить можно лишь привязанности (обуславливающие страдания) и незнание истины, что и помогает сделать Благородный Восьмеричный Путь, позволяя обрести нирвану.
Выше уже давалось определение нирваны, но на самом деле точного понимания, что это такое, нет. Будда, как утверждается, на этот и подобные ему абстрактные метафизические вопросы хранил «благородное молчание», предпочитая вообще ничего не говорить о недоступных человеку сущностях, чем стараться огрубить их смысл, используя знакомые людям образы. Познав гораздо больше того, что он возвестил, Будда не желал учить ничему другому, ведь, по его мнению, всё остальное не приносит никакой пользы, так как не приводит к освобождению от страданий в этой жизни и не прерывает новые рождения и смерти, следовательно, не уничтожает страдания и в будущих жизнях…
Однако, говоря о данной религии, есть настоятельная необходимость более подробно рассмотреть один момент. А именно, разобраться с тем, что же переходит из одного страдающего тела в другое. И разбираться действительно есть с чем, так как буддисты проповедуют доктрину анатмавады, то есть отрицают душу (субстанцию, которая является носителем личности). Что же тогда переходит из тела в тело? Оказывается, ничто! Но если нет души, то, спросите вы, зачем тогда человеку беспокоиться о каком-то там освобождении и о будущих существованиях, ведь за его нынешние грехи расплачиваться будет в следующей жизни уже не он, а кто-то другой — пусть себе мучается! Увы, не всё так просто; связь есть, и эту связь объясняет теория дхарм.
Дхарма — это наименьший (неделимый) элемент психофизического состояния. Таких элементов насчитывается около сотни, и любая личность, согласно буддизму, есть лишь набор этих дхарм, соединённых в определённом порядке. Сами дхармы существуют только один миг, но каждый раз вместо исчезнувших дхарм появляются новые, связанные с предшественниками законом причинно-зависимого происхождения. Эти постоянно возникающие и исчезающие дхармы в своей совокупности образуют поток, который и обнаруживается как личность. Получается, что любое существо, в том числе и человек, понимается в буддизме не как неизменная сущность (душа), а как совокупность постоянно сменяющихся элементарных психофизических состояний. Говоря иначе, не личность (объект в пространстве) обладает психофизическими свойствами, а, наоборот, набор чистых психофизических свойств (поток в пространстве) создаёт личность.
Итак, согласно этой теории, ничто не переходит не только в будущую жизнь, но не обладает одним и тем же телом в этой жизни. Ведь в каждое новое мгновение существует новая личность, причинно связанная с предыдущей и обусловленная ею. При этом ум, опирающийся на предшествующий временной момент, обеспечивает память и чувство тождества личности. Однако всё-таки признаётся, что каждый такой конкретный поток дхарм в какой-то степени уникален и неуничтожим, он переходит из одной сансарической жизни в другую, и даже при достижении нирваны бытие продолжается.
Сансарические же жизни протекают, естественно, в сансарических мирах. При этом разные школы буддизма имеют разные отношения к этим самым мирам. Так называемая южная школа признаёт их реальность (и некоторые даже согласны с адекватным отображением этой реальности в сознании личности), северная же школа считает их иллюзией. Однако все направления не сомневаются в наличии других субъектов, поскольку буддизм провозглашает принцип спасения для всех живых существ, ввергнутых в круговорот сансары. Здесь надо заметить, что кроме человеческого, буддисты называют еще пять возможных форм существования: рождение в качестве божества (дэва), воинственного титана (асура), животного, голодного духа (прета) и обитателя ада. Три первых формы рождения (вместе с человеческой) считаются счастливыми, а три последних — нет. При этом страдают даже божества (например, Брахма, Индра): им приходится воевать с демонами (асурами), им ведом страх смерти, поскольку они также рождаются и умирают, хотя срок их жизни огромен. Естественно, страдают и обитатели ада, но личности, подчеркнём, попадают в ад на конечное время, так как вечных мук данная религия не признаёт.
Буддизм вполне прагматичное учение, его основная цель — освобождение живого существа. Всё остальное данное учение не интересует, и знание просто ради знания его мало беспокоит. Не истины, как правило, искали буддийские мыслители, а только пути к духовной свободе. Буддийская философия относилась самими буддистами, как это ни парадоксально, к области уловок, а не к области мудрости. Буддизм, правда, утверждает, что Будде присуще всезнание, однако это всеведение обретается в акте пробуждения, для достижения которого следует не предаваться пустым словопрениям, а усердно практиковать Благородный Восьмеричный Путь.
И как уже говорилось, одной из составляющих Благородного Восьмеричного Пути является правильная жизнь, а потому буддийская система даёт людям этические заповеди, устанавливающие добрые отношения в обществе. И хотя доброта не представляет для буддистов самого высшего, в силу того что она есть действие, которое порождает карму, но добрые дела признаются всё же необходимыми на предварительном этапе, особенно если совершенствование длится несколько воплощений. Ведь зло приводит к худшим, удалённым от возможности прогрессировать условиям жизни; добро же, напротив, даёт более благоприятную для просвещения обстановку. Поэтому буддист ко всему живому выказывает нежную симпатию, он никого не убивает, никому не вредит, ни к кому не относится с гневом или злобой; хотя проявление этих добродетелей в буддизме должно быть достаточно пассивно: такой-то не мстил за обиду, снёс несправедливость или на грубость отвечал кротко.
Этические заповеди для всех последователей буддизма содержат пять обетов: не убивать, не красть, не нарушать супружеской верности (для монахов полное отсутствие половых отношений), не лгать, не пить горячительных напитков. Монахи же, кроме этого, имеют и другие ограничения, например, не есть в неустановленное время, не участвовать в светских удовольствиях, не употреблять нарядов и благовоний, не спать на мягкой постели…
Хоть сам Гаутама и практиковал освобождение посредством монашества, но тем не менее это впоследствии не помешало сформироваться буддийским общинам (в северной школе, о которой поговорим ниже). Правда, изначально всё же освобождение предполагалось лишь для монахов, а миряне, не пожелавшие порвать с суетными мечтами, считались ещё неготовыми к освобождению. Что же касается женщин, то для буддистов их положение в «табели о рангах» несколько ниже, чем у мужчин, и сперва не предусматривалось наличие монахинь, но затем Будда сделал уступку и разрешил им вступать в монашество. Однако монахини составляли отдельную общину от монахов и по численности уступали последним.
Что касается культа, то надо отметить, что первоначально буддизму были чужды его проявления. Но затем буддисты установили себе праздничные дни, связанные с главными моментами в жизни Будды. Также были определены в качестве священных мест те четыре города, где Учитель родился, где достиг пробуждения, где впервые проповедовал и где умер. Здесь, справедливости ради, нужно заметить, что Капилавасту, Гайя, Бенарес и Кушинагар у индусов и раньше, то есть до Гаутамы, считались священными местами. Появились у буддистов и свои реликвии, к каковым относят телесные останки (пепел от сожжения тела святого), предметы, сделанные в честь святого, и вещи, которые употреблял святой.
