Посмотри на меня прежними глазами.
Если лицо у меня почернело,
То лишь от горя разлуки с тобой.
Но Талиб-джан ничего не ответил и на эту нара. Гульбашра не оставляла его в покое:
Губы девушки – ворота в рай.
А каждый правоверный стремится попасть в рай.
Почему ты сидишь опечаленный, мой друг? Прижмись
к моей белой груди.
И тогда Талиб-джан ответил ей:
Лицо твое было прекрасной причиной, А
результат – мое разбитое сердце.
Гульбашра подумала: «С чего это он завел речь про логику и философию? Да, верно, он ведь талиб и ему нравится умный разговор». И вот она начала с ним по его желанию спор, а сама все время высказывала ему свое желание соединиться с ним. Она сказала это Талиб-джану так:
Еще в воображении мое сердце переполнилось печалью, Когда
же я достигну цели, стану прахом?
А Талиб-джан ей ответил:
Разбился образ моего воображения,
С кем я буду радоваться теперь своим мечтам?
А Гульбашра ему:
Ответь мне на эти стихи: Дом у
меня на берегу реки, А я
умираю от жажды.
Мулла Аббас ей сказал в ответ:
Ответ на эти стихи таков:
Кто влюблен, всегда умирает от жажды.
В конце концов Гульбашра подумала: «Ведь он талиб и мыслит логически. Пока он следует логике, я не смогу его победить, он сильнее меня. Дай-ка я попробую потягаться с ним в искусстве поэтики и стилистики». И вот она задала ему вопрос, но Талиб не нашелся, что ответить. Она его так озадачила, что он замолчал. И тут же Талиб подскочил оскорбленный, и поднялся. Возлюбленная его спросила:
– Что ты делаешь? А он говорит:
– Ухожу.
Она спрашивает.
– Куда ты идешь? Зачем? Что случилось? Ведь все хорошо.
– Пусть меня одолеет немочь! Ведь ты женщина, а я мужчина, и все же ты победила меня в споре. Нет, между мной и тобой до тех пор не будет близости, пока я не достигну высот науки. Я ухожу от тебя!
Гульбашра стала его просить:
– Не надо, останься! Ну что такого, что ты не нашелся в споре! Я виновата. Это не имеет значения. Отсохни мой язык – зачем я стала с тобой спорить? Я ведь думала, что поступаю по твоему желанию. Я сказала себе: «Хорошо, он любит ученые споры и обрадуется. Проведем время». Сейчас ведь ты добился цели, стал зятем падишаха. Можешь продолжать свои занятия здесь, дома. Любой мулла будет с готовностью учить тебя здесь. Но Талиб-джан отвечал ей:
– Нет! Здесь ты все время будешь занимать мое воображение. Пока я не уйду из этого края, не смогу заниматься. Здесь занятия невозможны.
Гульбашра опять его уговаривает:
– Но сейчас ведь ночь. Подожди, не уходи пока. Давай проведем с тобой хоть несколько радостных ночей, осуществим свою мечту. Семь или восемь лет мы мечтали об этом в душе, тайно хранили свою любовь, переносили клевету чужих людей. А сейчас, когда бог сочетал нас законным браком, ты уходишь! Нет, давай исполним свое желание, а потом уйдешь или нет – все равно.
Мулла Аббас сказал:
– Нет! Сейчас мне перед тобой стыдно, я не могу на тебя смотреть. Сейчас же уйду!
Его возлюбленная сказала:
– Ради бога! Что я тебе сделала, что ты рассердился на меня так, что смотреть на меня не хочешь? Ты сам навлекаешь на себя беду.
И она запела:
О боже, пусть не влюбляются талибы,
Они любят двоих: Возлюбленную и
науку,
Талиб-джан ей ответил:
Там, где можно преуспеть в науке,
Там я хочу сложить свои кости.
Ну, а пока что время полночное и Талиб-джан стал в недоумении: повесил голову, вернулся, сел у дверей я задумался. Гульбашра его умоляет, Талиб ей не отвечает. И вот в полночь она запела:
Луна поднялась на вершину неба. Сижу я, бедная, пытаюсь помириться с обиженным. Потом она продолжала:
Друг мой, подойди, помиримся!
Только из-за того, что есть на свете разлука,
Будем мы с тобой врозь.
Ни одним словечком он не отозвался. Гульбашру одолела страсть, в ней разгорелось пламя любви, и она снова обратилась к нему:
Любимый, никто так не поступает.
Я из-за тебя, словно сало на огне.
Друг, встань, обойди вокруг меня, пусть на тебя
перейдут мои беды.
Ведь бог вручил меня тебе!
Я не могу наглядеться на тебя,
Ах, если бы все мое тело было глазами.
Талиб-джан ей ответил:
Смотреть на тебя – как пить хмельное;
Не утоляешь жажду
И не можешь отказаться.
Ну, что долго рассказывать! Вся эта ночь прошла в горе и печали. Время уж к утру близится, лампа горит, а Талиб-джана нет. Гульбашра обратилась к лампе:
О лампа, разгорайся!
Это последнее свидание, больше свиданий не будет,
Талиб-джан ответил ей:
Что за беда, если сейчас расстанемся,- Ведь, если
останемся живы, увидимся потом.
Тогда запела Гульбашра:
Если кипарис представит себе твой стройный стан, Он
загорится и от него пойдет дым.
А Талиб-джан ей в ответ:
Представлю твою родинку И сердце мое
сжимается, я умираю. От зависти к твоим
родинкам Тюльпан чернеет.
При звуках этой песни Гульбашра подумала: «Он меня хвалит» – и у нее появилась надежда. И вот она сказала ему:
– Не надо, не уезжай. Ты, видно, опять забыл, что моя любовь словно огонь сжигала меня и я умирала от любви к тебе. Если ты уйдешь, опять случится такая же беда. И твое сердце разбито и истекает кровью, и мое сердце тоже. Потом у нас не будет такого часа.
Мулла Аббас в ответ на это запел:
Мои сверстники стали муллами, А моему учению эта
твоя любовь помешала. Салам алейкум, я ухожу от
тебя, Когда-нибудь свидимся с тобой.
Возлюбленная его завопила, заметалась. Талиб-джан обратился к ней:
Нет, не плачь обо мне, не плачь! Утром
помолись за меня,
Вечером помолись тоже.
Гульбашра ему в ответ:
Я плачу не из-за твоей жестокости,
Меня заставляют плакать насмешки соперниц.
Я плачу не из-за твоей жестокости.
Разлука с тобой заставляет меня
Лить слезы как невесту.
