Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Я хочу, чтоб Мак-Кормак теперь лично испытал вкус этого лекарства.

Пиккенс заерзал на месте.

— Как именно, сэр?

— Это и есть вопрос, который я хочу обсудить сегодня днем. Нам надо донести до всех планет слово.Мелкие функционеры должны убедиться, что не в их собственных интересах усердствовать на службе у мятежников. Присущие им медлительность и леность должны стать нашими союзниками. Если к тому же мы подкупим часть из них, другую часть напугаем и даже организуем несколько удачных убийств и взрывов, то… вы понимаете? Мы должны разослать своих агентов по всему миру, который потенциально Мак-Кормак считает своим, и сделать это до того, как он захватит его или разместит там свои гарнизоны. А затем мы станем давить по нарастающей: наладим контрабандную доставку агентуры, пропаганду, перережем космические трассы рейдерами… Да, я верю, что мы можем заставить гражданскую администрацию Мак-Кормака еле-еле плестись и буксовать. А без нее его флот сдохнет с голоду. Вы на моей стороне, адмирал?

Пиккенс с трудом проглотил комок в горле:

— Да, сэр. Разумеется.

— Отлично! — Снелунд встал. — Пошли в конференц-зал. Мой штаб уже ждет. Нам надо разработать специальные планы. Не хотите ли принять стимулирующую таблетку? Заседание, вероятно, продлится до ночи.

Они узнали его — сначала на Венере, потом на Терре, а затем в секторе альфы Креста; он был сластолюбцем, но когда чувствовал приближение опасности, то работал как двадцать чертей, запряженных в одну упряжку.

Глава 11

Кэтрин оценивала расстояние от Ревущего Камня до Порт-Фредериксена примерно в 2000 километров. Но то было расстояние на карте, которое флайер по прямой мог бы покрыть за пару часов, космический корабль — за несколько минут или даже секунд, ну а пешком, да еще с обходами, путешествие должно было занять несколько недель.

И дело не только в том, что рельеф местности был пересеченным; важнее, что дидонцы очень плохо знали окрестности.

Подобно большинству примитивных культур, они редко уходили далеко от границ территории своего племени. Предметы торговли обычно странствовали от одной деревни к другой, а не через всю страну одним и тем же караваном. Поэтому три дидонца, сопровождавшие людей, шли почти что ощупью. В первую очередь это относилось к горам — там продвижение должно было быть особенно медленным и сопровождаться частыми и возможно ошибочными обходами.

Больше того. Короткий период обращения планеты вокруг своей оси вообще делал путешествие чрезвычайно медленным. Туземцы отказывались идти после наступления темноты, и Флэндри пришлось согласиться с этим, ибо места были почти незнакомые. По мере наступления весны дни удлинялись, и к середине лета они могли бы располагать почти семью часами светлого времени для путешествия. Но более четырех-пяти часов дидонцы идти не могли. Причина тоже была веская: в пути, вдалеке от ферм, где выращивалась питательная пища, ногасам приходилось есть за троих и только подножный корм. Растительная же пища куда менее питательна, чем мясная. Туземцам нужно было много времени на то, чтобы обеспечить энергией свои тела.

— В поход нас уходит 24 человека, — считал Флэндри. — Еще 16 мы оставляем вместе с хорошим врачом. Не знаю, хватит ли нам наших рационов при таких темпах.

— Мы можем частично использовать местную пищу, — успокаивала его Кэтрин. — В некоторых местных растениях и животных ДНК закручена влево, так же как на Терре есть организмы, у которых она закручена вправо. Я покажу вам и остальным, как выглядят такие плоды и дичь.

— Что ж, полагаю, мы вполне можем заняться их поисками, раз уж нам столько времени придется устричать в лагере.

— Устричать?

— Поступать подобно устрицам. Сидеть сиднем на месте. — Флэндри встопорщил усы. — Они тут, черт бы их побрал, растут, будто какие-то треклятые грибы! Две вещи я забыл спасти при крушении — ножницы и зеркало.

Кэтрин расхохоталась:

— Чего ж вы молчали? У аборигенов есть ножницы, грубые, тупые, но волосы они, пожалуй, состригут. Разрешите мне быть вашим брадобреем?

Прикосновение рук Кэтрин вызвало головокружение. Он очень обрадовался, когда остальным его людям Кэтрин предоставила пользоваться услугами друг друга.

Она их всех приворожила. И Флэндри не думал, что это потому, что она тут единственная женщина. Все стремились чем-то порадовать ее, все были до отвращения вежливы с ней. Он хотел это прекратить, но никак не мог найти подходящей формы. Отношения и так складывались напряженные.

Теперь он уже не был для них капитаном, а всего лишь старшим по званию. Его временное звание как бы противопоставлялось потерянному посту шкипера. Они слушались его, но дисциплина все же расшаталась даже среди младших командиров и офицеров. Он чувствовал, что должен требовать соблюдения прежних форм обращения, и это приводило к известной… нет, не к враждебности, а к холодку в отношениях, к корректному обособлению его от того содружества остальных, которое постепенно складывалось.

Однажды ночью, когда он не спал, лежа с закрытыми глазами, он случайно подслушал разговор нескольких рядовых. Двое из них высказали намерение не только не противиться интернированию, но даже перейти к Мак-Кормаку, если к моменту их появления на базе его шансы покажутся им достаточно благоприятными. Они уговаривали своих товарищей поступить так же. Те отказались, во всяком случае на данное время, но добродушно, со смешками. Вот это больше всего обеспокоило Флэндри: ни одного из них разговор не возмутил. После этого он принялся подслушивать всерьез. Флэндри никому не собирался жаловаться, но ему было необходимо знать настроения каждого человека из своего отряда. Правда, в особых моральных оправданиях своего поведения он не нуждался — выслеживать было так забавно!

Это случилось довольно много времени спустя после того, как они покинули Ревущий Камень. Три дидонца, сопровождавшие их, были названы Кэтрин Открывателем Пещер, Подателем Благ и, ко всеобщему удовольствию, Смитом. Было более чем сомнительно, что эти существа, думая о себе, именовались именно так. Эти названия были удобными кличками, основанными на каких-то личных качествах, воспоминанием о событиях, имевших место давно. Что касается отдельных частей этих трех единств, то у них имен вообще не было — одни личные сигналы.

Часто аборигены обменивались составными частями, образуя новые единства, которые именовались Знающим Руды, Хранителем Северных Врат, Молнией, Которая Ударила в Дом. Кэтрин уверяла, что это делается отчасти ради разнообразия, отчасти потому, что освежает в памяти какие-то события, присущие всем единствам, а частично как квазирелигиозный обряд.

— Единство — в этой культуре идеал, как я понимаю, равно как и в ряде других культур, — говорила Кэтрин Флэндри. — Они рассматривают весь мир как потенциальное Единство. С помощью церемоний, мистических размышлений, галлюциногенной пищи и тому подобного они пытаются достичь слияния с этим Единством. А каждодневный способ достижения этого — как можно чаще обретать новые связи. Брачный сезон, который приходится на период вблизи Осеннего Равноденствия, является у них наивысшей точкой года, главным образом благодаря экстатическим, трансцендентальным переживаниям, которые становятся возможными только в это время.

— Да, я думаю, такая странная раса должна отличаться весьма интересным сексуальным поведением, — сказал Флэндри. Кэтрин вспыхнула и отвернулась. Почему она так реагирует, она, которая смотрит на мир глазами ученого? Может быть, возникают какие-то ассоциации со временем ее плена? Нет, подумал он. В ней слишком много жизненной силы, чтобы это могло искалечить ее надолго. Шрамы останутся навсегда, но уже сейчас она вернула себе жизнерадостность. Тогда почему такая застенчивость?

Они шли вдоль гряды. Земли эти принадлежали другой общине, которая, будучи родственной Ревущему Камню, легко согласилась дать разрешение на проход по своей территории. Отряд уже поднялся выше зоны джунглей. Атмосфера тут еще была тропической — по стандартам Терры, — но здесь дул более сухой ветер, который овевал лица, ласково ворошил волосы и почему-то разносил запах имбиря. Земля была одета бурым губчатым ковровым сорняком, массой цветов самых разных окрасок, отдельными кустами стрелолиста и фонарными деревьями. Слева поднималась вершина массива сухопутных кораллов, чьи синие и красные тона ярко выделялись на вечно серебристо-сером фоне неба.

82
{"b":"218210","o":1}