— Это зависит от того, где мы сейчас находимся, — ответила Кэтрин. — Местная топография, местные культуры, все это варьирует на Дидоне так же, как и в большинстве других миров. Продовольствия у нас достаточно?

— Да, полагаю, достаточно. Обычно такие шлюпки несут на себе большое количество мороженых и сухих продуктов. Надо думать, тут найдется пригодная для питья вода?

— Она есть. Может, вонючая и мутная, но пока еще ни один дидонский микроб не вызвал заболеваний у человека. Все дело в различиях биохимического порядка.

Когда шлюз был полностью открыт, атмосфера в шлюпке превратилась в подобие горячей бани. Их окружили странные запахи — ядовитые, ароматные, резкие, гнилостные, пряные, неизвестно какие. Люди задыхались, исходили потом. Кто-то из рядовых начал сдирать с себя рубашку. Кэтрин коснулась его руки.

— Не надо, — предупредила она. — Несмотря на облачность, поверхность получает достаточно ультрафиолета, чтобы обжечь вам кожу.

Флэндри первым спустился по трапу на землю. Изменения в весе были почти неощутимы. Ему показалось, что он чувствует привкус озона в болотном зловонии, и он подумал, что увеличение содержания кислорода было бы тут весьма кстати. Его сапоги хлюпали по болотной жиже, доходившей до колен. Постепенно до него стали доноситься звуки местной жизни: стрекотание, карканье, свист, хлопанье крыльев. В плотном воздухе они звучали неправдоподобно громко, особенно сейчас, когда слух стал только возвращаться к нему. Мелкая живность перепархивала в листве деревьев.

Этот лес не был похож на дождевые леса планет истинно земного типа. Разнообразие видов деревьев просто невероятное — начиная от корявых и колючих кустарников до могучих и стройных гигантов. Лианы и грибы покрывали стволы. Листва тоже отличалась многообразием форм. Зеленый цвет почти отсутствовал, преобладали бурые и красные тона, хотя кое-где они оттенялись пурпуром и золотом. То же самое относилось и к пористому и пружинящему наземному покрову. Создавался странный эффект какого-то угрюмого богатства. Настоящих теней не было, но взгляд Флэндри тонул в сумраке, царившем под кронами. Он видел густые кустарниковые заросли, и ему становилось страшно от мысли, как они будут продвигаться через эту путаницу ветвей.

Вверху виднелось жемчужно-серое небо. Нижний слой облаков медленно струился над головой, не создавая сколько-нибудь отчетливых форм. Какое-то более яркое пятно, должно быть, означало скрывающийся за облаками Вергилий. Вспомнив, где проходила линия терминатора, Флэндри понял, что сейчас еще утро. Если поднапрячься, они уйдут отсюда до заката.

Он тут же включился в работу. Она была физически очень тяжела, за что он ей был глубоко благодарен. Она избавляла его от воспоминаний о мертвых и о погибшем корабле.

Прежде всего надо было вынести раненых на более высокий и сухой участок. Повреждения состояли преимущественно из ушибов и переломов костей. Ведь если ваш скафандр в космосе разорвется, вам тут же конец. У двух человек были жуткие ранения в живот, нанесенные металлическими осколками, оставившими столь маленькие входные отверстия, что либо сами раненые, либо их товарищи сумели зажать дыры в скафандре ладонями и предотвратить фатальную утечку воздуха. Один человек был без сознания, его кожа была холодной и липкой, дыхание еле слышным, а пульс нитевидным. И О'Брайен умер.

К счастью, судовой врач не пострадал. Он тут же занялся своим делом. Проходя мимо с охапкой всякого оборудования, Флэндри увидел, что врачу с полным знанием дела помогает Кэтрин. С тупым удивлением он припомнил, что она куда-то исчезала. На нее было не похоже лодырничать где-то в сторонке.

Ко времени когда последний предмет был вынесен из шлюпки, Кэтрин уже завершила свою деятельность в качестве сестры милосердия и теперь возглавляла похоронную команду. Флэндри мельком видел, что она и сама работала лопатой. Когда он дотащился до могилы, О'Брайен уже лежал в ней. Со дна траншеи, пузырясь, поднималась вода. Гроба не было. Кэтрин укрыла мертвеца имперским флагом.

— Капитан прочтет похоронную молитву? — спросила она.

Он поднял глаза. Кэтрин была такой же грязной и измученной, как и Флэндри, но стояла выпрямившись. Мокрые волосы липли к голове и щекам, но они все равно были единственным ярким пятном в этом мире. Из ножен, висевших на ремне, подпоясывавшем комбинезон, торчала рукоятка-кастет его собственного мерсейского боевого кинжала.

Отупев от усталости, Флэндри пробурчал:

— И выхотите, чтобы я это сделал?

— Он не был врагом, — сказала она. — Он служил вместе с Хью. Мы должны оказать ему последние почести.

Она вручила Флэндри молитвенник. «Я? — подумал он. — Но я ведь никогда не верил…» Кэтрин смотрела на него. И остальные тоже смотрели. Его пальцы оставляли грязные следы на страницах, когда он читал величественные слова молитвы. Пошел мелкий дождь. Когда железо лопаты лязгнуло последний раз, Кэтрин потянула Флэндри за рукав.

— На одну минуту, будьте добры, — попросила она. Они отошли в сторону. — Я немножко побродила тут одна, — продолжала Кэтрин. — Посмотрела на растительность, влезла на дерево и видела горы на западе… Если бы мы находились к востоку от хребта, то вряд ли в это время я увидела бы столько птероподов, поэтому увиденные мной горы, должно быть, Маурузийские… Так что приблизительно я представляю себе наше местонахождение. Флэндри затаил дыхание.

— А о самой территории тоже знаете?

— Меньше, чем хотелось бы. Я ведь работала преимущественно на Гетулии. Однако свой первый полевой сезон я провела примерно в этих краях… Скорее это была тренировка, чем исследовательская работа. Самое главное — то, что у нас есть шанс встретить дидонцев, которые знакомы с людьми, и что местная культура стоит на довольно высоком уровне развития. И если мы набредем на существо, которому знаком один из наших пиджинов, а мне они тоже почти все известны, то после некоторой практики я смогу понять его речь. — Темные брови Кэтрин почти сошлись. — Я не стану от вас скрывать, было бы гораздо лучше, если бы мы совершили посадку западнее Маурузианских гор, и не только потому, что это сильно сократило бы нам путь. В горах могут оказаться дикие и злобные племена. Однако возможно, что мне удастся сторговаться и получить эскорт для прохода на ту сторону гряды.

— Это здорово. А может, вы и тропу для нас разыскали?

— А как же! Я ведь главным образом ее и разыскивала. Нам до заката не одолеть и километра из-за мхов и колючего кустарника, даже если мы опустошим все наши бластеры, прожигая себе дорогу. Я нашла тропу, которая начинается буквально в нескольких ярдах от берега болота и ведет примерно в нужном нам направлении.

— Ладно, пробьемся, — сказал Флэндри. — Но главное, чего мне хотелось бы, — это чтобы мы были по одну сторону баррикад — вы и я.

— А оно так и есть, — улыбнулась Кэтрин. — Вам же ничего другого, кроме как сдаться в Порт-Фредериксене, не остается.

Воспоминание о его поражении вызвало во рту омерзительный вкус блевотины.

— Конечно, ничего. Сейчас будем грузиться и — вперед.

Он круто повернулся на каблуках и ушел, хотя не мог не заметить того взгляда, который она бросила на него и который, казалось, прожигал ему дыру между лопаток.

Груз из шлюпки лег тяжелым бременем на плечи людей, которым к тому же приходилось еще по очереди нести раненых на самодельных носилках. Кроме продовольствия, смены белья, утвари, ручного оружия, боеприпасов, рулонов пластиковой пленки для сооружения палаток и прочих необходимых вещей, Флэндри настоял на том, чтобы взять с собой три скафандра. Хэвлок осмелился выразить протест.

— С разрешения капитана, может быть, мы их выкинем? Гравитаторы еще могли бы пригодиться, чтобы посылать разведчиков, но в плотной атмосфере планеты они не могут пролететь больше нескольких километров, а встроенные в скафандры переговорники действуют лишь на очень малые расстояния. И я не думаю, что мы встретимся с какими-нибудь типами, для драки с которыми потребуется тяжелая броня.