Насладившись ванной, она вылезла, насухо вытерлась и отправилась в спальню, изучать принесенные им вещи. Это не было одеждой Мерседес. Мужская рубашка и джинсы. Его рубашка и джинсы.

После безуспешных поисков фена она просто обернула голову полотенцем, наподобие восточного тюрбана, и присела на широкую постель, передохнуть. Раздался стук в дверь.

— Ты оделась?

— Не совсем, но вполне достаточно. Входи.

Он вошел и уселся в кресло напротив нее.

— Я хочу тебе официально сообщить, что Мерседес уехала из этого дома сегодня утром вместе с Лусией и Хименой. Кончиту они взяли с собой на день-другой погостить. Дон Мигель выделил им целое крыло дома, так что проблем не будет.

— Истерик не было?

— Как ни странно — нет. Я выписал ей чек на круглую сумму, и мы расстались почти друзьями. Я не держу на нее зла. У Мерседес была нелегкая жизнь. Ранняя беременность и жизнь с нелюбимым мужем испортят кого угодно.

— Чем она займется?

— У нее неплохо получается дизайн, так что, возможно, она займется этим. Химена тоже так считает.

— Что ж, отлично.

— Где ты собираешься остановиться?

— Нигде. Пока.

Он мрачно посмотрел в окно, затем вздохнул и поднялся с кресла. Неожиданно ее голова склонилась на подушку, и Саманта буквально провалилась в сон. Кажется, Рауль что-то говорил, кажется, накрыл ее одеялом, но этого она уже не слышала. Она спала.

Казалось, она проспала всего несколько минут, но за окном заметно потемнело. Дождь не переставал. Саманта потянулась, зевнула — и только теперь заметила, что Рауль никуда не уходил. Он смотрел на нее все еще сердито, но уже не так мрачно.

— Есть хочешь?

— Да, пожалуй, даже очень.

— Я принес фен, приводи себя в порядок и спускайся вниз. И будь любезна, смени это тоскливое выражение лица! Я предпочитаю, чтобы ты смеялась и шумела, а не чахла и бледнела в печали!

Прежде чем она пришла в себя от такого заявления, он ушел.

Волосы под полотенцем свалялись и скрутились немыслимыми кольцами, но она мужественно боролась с ними и победила. Джинсы и рукава рубашки пришлось подвернуть, кроме того, подпоясаться, чтобы не потерять брюки по дороге.

Она спустилась по лестнице и остановилась посреди гостиной. Через мгновение в ней появился Рауль, окинул ее ехидным взглядом и ухмыльнулся, а потом поманил за собой на кухню.

— Салат из брынзы пойдет?

— Еще как!

Она ела и оглядывалась по сторонам. Богатая обстановка: мраморный стол, блестящая утварь, красивые фигурки на полках… Если это дело рук Мерседес, то она действительно неплохой дизайнер.

Рауль набрал воздуха и выпалил одним духом:

— Ты заночуешь здесь, и не смей отказываться!

— Спасибо за гостеприимство. Ты уже решил, как найти Кончите мамочку?

— Нет!!

— Бедная малышка. Такая милая девочка, как больно будет смотреть на то, как она постепенно превращается в маленького капризного монстра…

— Саманта, если ты думаешь, что помогаешь мне — и себе! — таким образом, то очень ошибаешься!

— Но я МОГУ помочь, ты это знаешь. За этим я и приехала.

— Ты приехала, потому что ты самая нахальная, упрямая и своевольная женщина в мире!

— Пусть будет так.

— Что же из этого следует?

Вот теперь, в самый ответственный момент смелость и кураж оставили ее. Произнести вслух то, что она придумала, оказалось вовсе не так уж просто. Саманта отложила вилку и набрала воздуха в грудь.

— Ты сказал, что мы можем быть или вместе, или врозь. Дело в том, что я…

Язык примерзал к небу при взгляде на Рауля, а по телу, наоборот, прокатывалась жаркая волна.

— … Я готова сделать ради Кончиты все, что угодно. Полагаю, ты тоже. Мы решили, что она должна лучше узнать меня, подружиться со мной. Рауль, я знаю и то, почему ты хочешь, чтобы я уехала…

Рауль не говорил ни слова, и это помогало ей в той же степени, что и мешало. Восприятие Саманты обострилось, она почти физически ощущала, в каком напряжении находится Рауль, как он ждет ее слов.

— …Но дело в том, что я… Я не собираюсь уезжать!

Из его груди вырвался не то стон, не то вздох.

— Я хочу остаться в этом доме, Рауль, потому что это устроит нас обоих. Я познакомлюсь с Кончитой поближе, смогу стать частью ее жизни, а произойдет это гораздо быстрее, чем при периодических свиданиях, так что ты быстрее от меня отделаешься. Когда она привыкнет ко мне, когда узнает, что я ее мама, тогда я поселюсь где-нибудь на острове и смогу видеться с ней, звонить ей… ну и все такое, а она будет жить с тобой все так же счастливо и беззаботно, потому что будет знать, что ее мама радом…

Дыхание неожиданно прервалось, и Саманта обессиленно сникла, умоляюще гладя на Рауля.

Его голос был страшен.

— Ты… остаешься в доме?.. Ради Кончиты ты все-таки согласна… чтобы тебя использовали, как обычную подстилку?

Врешь ты, подумала она. Врешь ты, несчастный испанец, горделивый потомок ди Аройя! Это не просто секс, как ты хочешь представить. Однажды я сумею доказать свою невиновность, и твои чувства ко мне изменятся. Вернее… просто вернутся.

— Я задал вопрос!

— Да, если такова цена.

Она не смотрела на него, но знала, что он не сводит с нее глаз. Атмосфера вокруг сгущалась. Вдруг из его уст вырвался короткий горький смешок.

— Я согласен. Только одно условие — ты прервешь все контакты с Колманом. Все — ни звонков, ни писем, ни визитов, ничего!

— Но мне нужен адвокат, Рауль…

— Адвокат или сообщник? Он рассказал мне все, Саманта, весь ваш план, включая маршрут отступления. На твоем месте я постарался бы навсегда забыть его и его грязные игры. Они могут привести к тому, что ты никогда не увидишь свою дочь.

Саманта не верила своим ушам.

— Как он мог так поступить! Зачем?!

— Да он предупредил меня еще во время нашей первой встречи! Он никогда не хотел, чтобы ты добилась успеха, вот в чем дело.

— Но почему?

— А зачем ему чужой ребенок? Колман из тех мужчин, которые любят, чтобы женщина целиком зависела от них и подчинялась им. Пока ты была в тюрьме, все так и было, он был настоящим героем-защитником, но как только ты проявила силу воли, он почувствовал, что сдает позиции и заволновался. Он выдал тебя, чтобы обречь на провал вашу операцию. Не веришь? А если я скажу, что он даже игрушки для Кончиты заготовил вместе с теплой одеждой? Ваша яхта называется «Альбатрос». Как, по-твоему, я мог об этом узнать?

Предательство — самый мерзкий из грехов, подумала она, опустив голову и сжав руки так, что костяшки побелели.

— Я… могла потерять ее навсегда?

— Несомненно.

— Как он мог так поступить…

— У него был свой план, и ты была в нем главной целью.

— Но ты, ты… как ты мог подумать, что я причиню ей вред?! Мы же спорили с ним, и я говорила, что ни за что не решусь на это, пока девочка не полюбит меня, пока не станет мне доверять! Неужели я могла бы увезти ее от всего, что она так любит, неужели ты думаешь, что у меня нет сердца?!

— Но ведь ты тоже участвовала в составлении этого плана!

— Я уже говорила тебе. Колман сказал, что Кончита несчастна и нелюбима, что живет на правах подкидыша, сироты без прав и без ласки. Я была уверена, что моя девочка страдает, и эта мысль сводила меня с ума.

Джинсы опять попытались соскользнуть, и она подхватила их буквально на лету. Рауль тихо спросил:

— Теперь ты так не думаешь?

— Разумеется, нет. Теперь я знаю правду. Я даже в голове не держу забрать ее отсюда. Она счастлива с тобой, она тебя без памяти любит, а ты обожаешь ее. Я могу только надеяться и молиться, что она со временем полюбит и меня. Я останусь на острове, я найду какую-нибудь работу — я сделаю все, чтобы она была счастлива. Я говорю правду, Рауль. Верь мне.

Рауль молчал целую вечность, хмуро глядя на ее тонкие пальцы, судорожно комкающие рубашку на груди.

— Я верю тебе. Однако ты должна знать, что меры предосторожности все равно будут приняты. Я буду следить за каждым твоим шагом, Саманта. Этот дом станет твоей тюрьмой.