— Ноитоп моцеб берх, — произнесла Натали над чашей темно-коричневой жижи, и вмиг месиво с неприятным вкусом и запахом превратилось в искрящийся напиток нежно зеленого цвета.

— Мне нравятся твои способности к магии, — улыбнулся Ян, — может быть, мне удастся тебя выгодно продать в ученицы колдуньи или мага, — он противно рассмеялся. Сколько раз Натали превозмогала ненависть, так и клокотавшую в ней перед этим человеком, ей так и хотелось выплеснуть на его нахальную физиономию волшебный напиток. Жаль, что она не знала других заклинаний, чтобы стереть в порошок этого негодного эльфа, возомнившего себя ее богом, ее вселенной. Он отпил немного, словно пытаясь определить, нет ли здесь яда и потом, выпив залпом, блаженно выдохнул, — что-что, а книрд ты готовишь изумительно. Итак, мои сладенькие, не заставляйте меня ждать, его сальный взгляд окинул сначала Настю, потом Натали? затем словно пружины, разрывая тонкую рубашку, из спины его выросли тонкие, как у стрекозы крылья. Он поднялся над полом, очень напугав Настю, она прижалась к Натали, и ее спина покрылась холодным от ужаса потом.

Становилось невыносимо. Комисаров сидел, обхватив голову руками, и не мог поверить в происходящее. Прибывшие на место оперативники начали свою работу, в воздухе повисла тягостная тишина и, казалось, она давит на уши еще больше, чем грохот или гром. Андрей поднял глаза на подошедшего Белова, который, протянув ему сигареты, спросил:

— Что здесь все-таки произошло, Андрей?

— Юля… это точно была она, я опознал ее по шрамам, но… ты не поверишь, она стала таять на глазах, вот, — он вытащил из кармана пробирку с пробой, — здесь то самое вещество, то ли кровь, то ли еще что-нибудь. Я сам ничего не понимаю.

— Орудия преступления не найдено, — выдохнул Белов, — но кто это мог сделать, неужели Юля…

— Юли больше нет, — Комисарова начала бить мелкая дрожь, — если бы ты сам это видел своими глазами, ты бы понял, или попытался бы понять, что я чувствовал, когда тело Юлии просто растворялось на моих глазах. Я позвал Пруткову, но никто не отвечал, такими я и застал их, с перерезанными глотками и Руслан… не уж-то ты думаешь, что я мог… не молчи, Саша, столько всего произошло со мной, что если я откроюсь тебе, ты сочтешь меня сумасшедшим.

— Да, я бы посоветовал судебно-медицинскую экспертизу, — совсем серьезно кивнул Белов, и это даже обидело Комисарова, — мало ли что могло произойти, смерть жены, все это…

— Я не ожидал этого от тебя, — процедил сквозь зубы Андрей, — от кого угодно, но не от тебя, Саша. — Ты подозреваешь меня?

— Нет, конечно, я тебе верю, просто нужно проверить факты, и пока тебе предписано, ни куда не уезжать из города.

— Ага, я понимаю, — Андрей, молча, встал из-за стола и в дверях столкнулся с Серовым, — А, Сережа, ты тоже по мою душу?

— Успокойся, Андрей, прими соболезнования, — он обнял его, чувствуя, как ослаб его товарищ, — ты как, совсем бледный, что Белов уже сообщил о решении, что ты находишься под подпиской о не выезде.

— Да, обрадовал, он так это преподнес, словно я тут всех укокошил…

— Не кипятись, поедем, отвезу тебя домой, — предложил Серов, на что Комисаров отказался.

— Что с ним делать будем? — спросил подошедший Переверзев, Серова, так словно Андрея здесь и не было, да, подумал он, быстро забываются былые заслуги. — Да, а ты, Комисаров, отстраняешься от дела серийных убийств, как бы самому не попасть под следствие. Но, надеюсь, ты не причастен.

— Спасибо и на том, — буркнул Комисаров, — я могу идти?

— Да, — кивнул Переверзев, — пока тебе еще не предъявлено обвинение.

Первым делом Андрей решил навестить Журавлева, только с ним он мог поговорить, больше ему ни кто бы, ни поверил. Он мчался по шоссе и сам не до конца осознавал, что все происходящее случилось с ним, а не с кем-то другим. Как бы он сейчас хотел поговорить с той девушкой Элейн, которая так давно не появлялась, ведь действительно, кому расскажи, сочтут ненормальным.

Журавлев давно выписался и теперь находился в своем загородном доме в Березовке, что было в пятнадцати километрах от Красноярска, там и решил его найти Комисаров. Возможно, если он поймет мотивы преступника убившим двенадцать человек, может тогда станет ясно, что произошло сегодня в морге. Андрей ехал быстро, словно спеша на важную встречу, невзирая на начавшийся дождь и скользкую дорогу. Его машина мчалась как загнанная лошадь и ревела обиженно и натужно. Через десять минут он подъехал к двухэтажному дому, больше напоминавшего графское имение. Приусадебную территорию окружал высокий каменный забор, а у входа в будке сидел здоровенный охранник, тупое выражение лица которого не мешало ему разгадывать кроссворд, аккуратно записывая слова в клетки карандашом.

— Журавлев дома? — запросто спросил Комисаров охранника, на что тот, смерив его цепким взглядом, спросил по какому вопросу.

— Борис Германович дал мне адрес и сказал, что я могу в любое время посещать его, — улыбнулся Андрей. — Сообщите ему, что приехал Комисаров.

Охранник связался по рации и попросил немного подождать. Вскоре ему что-то сообщили и он, кивнув, сообщил, что Борис Германович ждет его.

Андрей неторопливо шел по выложенной плиткой тропинке, слева и справа уже отцветали розовые кусты, в саду царило уныние, словно осень здесь уже собрала урожай, возле яблонь были аккуратно сложены опавшие листья, и только сочная зелень маленьких елочек освежала этот скучный сад. Дом оказался еще больше, чем Андрею показалось из-за забора. Вход на террасу венчали белоснежные колонны, как у нашей администрации города, почему-то подумал Андрей. Сам дом был выкрашен бледно розовым цветом, а к входу в дом вела мраморная лестница. На террасе стояло множество горшков с цветами, видимо хозяйка дома обожала это занятие. Цветы были на окнах первого этажа, их было видно за стеклами окон, они же украшали лестницу, ведущую на второй этаж.

— Что нравится? — вопрос Журавлева заставил Комисарова вздрогнуть, так неожиданно прозвенел его голос в уютной Березовской тишине.

— Напугал ты меня, Борис, — признался Андрей, — а я к тебе с плохими новостями, хотя тебя они не касаются, только… поделиться было не с кем.

— А я думаю, когда ты сдержишь слово и приедешь ко мне, тем более у меня есть важная информация, я нанял частного детектива, и мне кое-что удалось узнать. Однако пришлось пожертвовать своими акциями и покончить со своим комбинатом в Ачинске, но ничего теперь вздохну немного спокойно, теперь только бы разобраться с Альянс-строем…

— А что так? — улыбнулся Андрей, — буржуи решили стать в ряды с пролетариатом?

— Да нет, надоело все, сына отправил в Берлин, он там учится и мне спокойнее, что он вдали от этих передряг. Пойдем в дом…

— А можно на улице, всегда мечтал о своем доме, — Андрей спустился вниз по ступенькам, — у тебя есть какая-нибудь беседочка что ли, где можно было спокойно поговорить и, прости за нескромность, есть хочу страшно.

— Сейчас Ирине скажу, пусть ужин готовит, а мы пока поговорим, — Борис направился по дорожке в глубь сада. Андрей молча следовал за ним и думал, что все происходящее сильно сблизило их, — Знаешь, я и сам подумываю перебраться в Западный Берлин, — сказал Борис, — боюсь, не дадут мне тут спокойно жить, тем более, когда узнают о том, что тебе помогаю.

Они дошли до уютной беседки, где находился круглый стол и деревянная скамейка как бы опоясывающая беседку изнутри. Андрей опустился на скамью и, положив руки на стол, посмотрел в глаза Журавлеву.

— Можешь меня поздравить, я теперь под подпиской о не выезде, — Журавлев удивленно вскинул брови.

— Что у тебя случилось?

— Меня подозревают в убийстве жены и нескольких сотрудников морга и прокуратуры.

— Объяснишь? — Журавлев вытащил сигарету и долго и внимательно слушал рассказ Комисарова, который уже ни к чему повторять еще раз. К концу он озабоченно покачал головой и снова закурил.

— Вот так вот, Боря, я и не знаю, что произошло, и где моя жена, мне было бы лучше, если бы она просто куда-то исчезла, чем знать, что ее больше нет ни в этом мире, ни в каком либо другом. Теперь я не знаю, что делать и, думаю, ответы на вопросы мне может дать только Элейн.