Когда он положил трубку, их глаза встретились, Юля с трудом скрывала свои эмоции, но у нее все было написано на лице.

— Я ничего не понимаю, зачем Даша осталась с Беловым или как там его еще? Ты меня словно в чем-то подозреваешь?

— Да, подозреваю, — резко ответил Андрей, — и я был бы счастлив, если все мои подозрения были лишь следствием моего больного воображения.

— Тебе точно в психушку пора, — огрызнулась она, — что я сделала, что ты так изменился?

— А почему утром, — он подошел к шкафу, и раскрыв его хотел вытащить ту самую блузку, как он хотел ошибаться, но той блузки в шкафу, как и следовало, ожидать, ни как не могло быть. — Я очень хорошо помню, в чем ты была, Юля, почему все и произошло… утром на тебе была твоя черная блузка с кошкой, а сейчас это совершенно… что-то другое… Никогда не обращала на такую вещь в кинематографе, как «киноляп»? Вот женщина заходит в магазин в белых туфлях, а выходит тут же в черных или когда на руке у римского война электронные часы. Ты где-то просчиталась и лучше сейчас скажи, кто тебя послал.

— Я тебя не понимаю, — Юля расплакалась, — ты пугаешь меня, Андрей, за кого ты меня принимаешь? И я не собираюсь играть в твои дурацкие игры.

— Прямо в точку, — усмехнулся Андрей, — и знаешь, что я тебе скажу. Тебе нечего бояться, если ты действительно моя Юля, если я пойму, что это ты, но с некоторых пор я начал в это сомневаться, надо было лучше подготовиться. Именно из-за этой чертовщины я и хотел вас отправить в Шимановск.

— Ты меня пугаешь, Андрей, — она поднялась с кресла и направилась в его сторону, — как я могу быть не я, а насчет блузки, это такой бред, мало ли что тебе могло показаться…

— Сядь, где сидела, и поговорим позже, как только мне будет кое-что известно.

— Так нам придется долго сидеть, судя по тому, как медленно работают твои эксперты.

— Ничего, — он вынул из пачки сигарету и закурил, — мне просто интересно, ты ни словом не обмолвилась о Дашеньке, ты не соскучилась или просто там у тебя в твоем мире не было дочери, и ты не знаешь, что это такое быть матерью.

Юлия ничего не ответила, молча уставилась перед собой и своим молчанием еще больше накаляла обстановку. Андрей решил больше не говорить с ней, раз она не хочет идти на контакт, а он был уверен, что ей есть, что ему рассказать, и кто послал ее, и с какой целью. Но теперь ему меньше всего хотелось говорить, Андрей просто ждал звонка Белова.

Становилось сумрачно, Юля встала с кресла и включила свет.

— Раз уж я под домашним арестом, может быть, поужинаем.

— Иди, я не голоден, — Комисаров был молчалив как скала.

— Когда Даша будет у мамы? — спросила Юля.

— С ней будет все нормально, — сухо ответил Андрей.

— Ну, ты и урод, — не сдержавшись, Юля, залепила ему пощечину, — да тебе такому вообще нельзя было жениться и заводить детей!

Он потер пылающую щеку и спокойно сказал.

— Мне бы очень хотелось верить, что та женщина, которая погибла во дворе детского сада не моя любимая жена, а что ей являешься ты…

— А ты не думал, что я просто соберусь и уйду от тебя? — она решительно посмотрела на мужа. — Это то самое дело, о котором ты не хотел мне говорить?

— Да, но я не стану тебе все объяснять, скоро мне позвонят и смотри, если я буду прав, я не буду так спокоен, и ты выложишь все, что мне нужно.

— Даже под пытками? — усмехнулась Юля.

— Надеюсь, до этого дело не дойдет…

Его прервал телефонный звонок. Комисаров быстро поднял трубку и, услышав голос Серова, почувствовал, как все похолодело внутри.

— Белов вылетел в Шимановск, рейс номер 143, а тебе нужно приехать на опознание.

— Так что это…она? — его голос дрогнул, — тогда кто… — он покосился на Юлию, стараясь сохранить самообладание.

— Андрей, я не понимаю, кто та женщина, что была с тобой на вокзале, если она твоя жена, то… скорей всего она самозванка.

— Я так и знал, — выдохнул он.

— Чтобы развеять все сомнения, я сейчас пришлю к тебе ребят, и она будет доставлена для освидетельствования, у нее мы возьмем отпечатки пальцев, и все такое, Только смотри, чтобы она не устроила цыганочку с выходом.

— Я постараюсь, — выдохнул Андрей.

Положив трубку, он посмотрел на Юлию, которая, усевшись в кресле, по-турецки уплетала бутерброды. Она не была похожа на предателя и может быть, он своими подозрениями все разрушил, все то, что было у них все эти годы.

— Я тоже думаю, как легко ты уничтожил все то, что было между нами.

— Ты уже читаешь мои мысли? — усмехнулся он, не скрывая удивления. — Если это не ты, то всё должна понять и простить мою излишнюю бдительность.

— Не бдительность, а мнительность и самодурство, вот что это, я много лет терпела твои отлучки, поздний приход, все ваши задания и разборки, а теперь ты будешь еще мне что-то объяснять. Что бы ни было, но если вы меня больше не будете подозревать во всех смертных грехах, я ухожу от тебя.

Андрей был полностью уверен, что перед ним не Юля, а что-то другое пришедшее из чужого мира, а его любимая лежит в морге. От этих мыслей по его спине пробежали мурашки, Комисаров еще не верил, что с Юлей могло что-то случиться. Но если там все-таки Юля, почему так плохо работали те, кто заслал сюда другую, почему они не замели следы. Он снова посмотрел на нее, в ней было что-то не так, что и заставило его поверить в то, что это не она, а если. — Он даже не хотел думать об этом, — а если он ошибся и тем самым взял и разрушил их очаг их семью… нет, он не может быть настолько непрофессиональным, Андрей явно помнил, что из садика Юля вышла другая.

Вскоре приехал Бероев с несколькими крепкими ребятами для сопровождения Юли. Руслан удивленно смотрел на нее и шепнул Комисарову.

— Одно лицо, я бы сам растерялся… а может она сестра близнец.

— Перестань Русик, я уже сам извелся, — он не отрывал глаз от жены и думал, что если она окажется не той.

— Слушай, а у нее были особые приметы?

— Да, шрам после кесарева сечения, — кивнул Андрей, Юля сидела напротив них и мало интересовалась их беседой, больше смотря в окно.

— Так, а что еще, вспомни?

— В детстве, она ломала руку и у нее шрам от открытого перелома…

— Так-так Лариса Михайловна ждет нас и мне самому все это кажется каким-то странным. Словно, — он покосился на Юлю, — она словно копия, я сам бы с ума сошел на твоем месте.

Когда они были у здания морга, Андрей почувствовал, как похолодели его руки. Юля выглядела устало, да и он сам порядком вымотался от метаний кто это его жена или засланный враг. В отделении, где Пруткова производила вскрытие, лежала женщина. Андрей опасливо посмотрела на нее.

— Здравствуй, Андрей, — она протянула ему руку, — эта женщина очень похожа на твою жену, — она приподняла покрывало, и Андрей закрыл лицо руками, липкий пот бросил его в дрожь, и ему пришлось, преодолевая себя взять себя в руки.

— Лариса Михайловна, у нее есть особые приметы?

— Я не понимаю тебя, Андрей, — она подняла брови.

— Секундочку, — Андрей вышел в коридор и попросил «Юлю» следовать за ним. — Теперь вы понимаете мой вопрос?

Пруткова с трудом скрыла испуг, увидев двойника убитой, но тут же ответила на первый вопрос, что задал Комисаров.

— У убитой шрам на животе от кесарева сечения, шрам на локте от открытого перелома…

— На какой руке? — спросил Андрей.

— На левой, — она посмотрела на него поверх очков, — что еще, родимые пятна отсутствуют.

— Вот эта женщина или убитая… кто-то из них моя жена?

— М-мда, — протянула Лариса Михайловна, — все это очень странно.

— А как умерла она? — спросил он, на что Пруткова сказала, что в ее крови найдены следы яда группы цианидов, но в слизистой оболочке рта я не нашла следов, словно она это вдохнула, скорее всего цианистый водород, это я смогу заключить после более тщательного анализа.

Андрей повернулся к убитой Юлии.

— Я хочу убедиться, что это не моя жена… оставьте нас наедине…