Развитие психики идет по синусоиде: вслед за всплеском массовой психологии обычно следует всплеск развития индивидуального сознания и так, скорее всего, до бесконечности. Одно будет вести за собой другое. Преобладание массового сознания будет сменяться расцветом сознания индивидуального для того, чтобы вновь «потянуть» за собой сознание массовое. Но это значит, что не надо бояться «массового человека» — надо просто находить с ним общий язык. Тем более что в нем, в этом самом «массовом человеке», есть и свои прелести. Не будем вспоминать о революциях, войнах и всяких прочих социально-негативных явлениях. Но ведь без него, например, не было бы даже массовых праздников, карнавалов, дискотек, шоу-бизнеса и много чего еще. Кроме того, он бывает иногда еще и просто полезен, этот «массовый человек» — для регуляции или, попросту, для «разрядки» тех эмоций, с которыми подчас человек не может справиться наедине с собой. В этом — главная функция психологии масс и массового поведения. Это та самая основная человеческая потребность, поддерживающая его существование. Так что в этом смысле мы сами и есть как бы творцы своего нелегкого счастья.

Второй итог: психология масс — это составная часть социальной психологии, причем, возможно, ее основная часть. Напомним: одна традиция в социальной психологии, назовем ее аналитической, стремится разложить социальную психику до отдельных единиц. В рамках этой традиции все начинается с социальной психологии личности, далее идет к группам, а затем к массам. Другая традиция, синтетическая, начинает со сложного, разлагая его затем на простое. И тогда главный объект социальной психологии — массы, а уже затем — группы и в заключение — личность. Однако дело не в последовательности рассмотрения. В конце концов, массу никогда не сведешь к сумме отдельных индивидов, а индивида не представить как часть массы. С чего ни начинай, ясно главное: миновать психологию масс в социальной, а также в политической психологии никак невозможно.

В течение последних ста лет человечество, так или иначе, пыталось игнорировать психологию масс в научном отношении. Причины этого понятны — элита не любит массу, и ничего тут не поделаешь. А раз не любит, значит, не хочет изучать, писать книги, читать лекции. По известному принципу: «Кабы чего не вышло». А то научишь народ, а потом получишь какое-нибудь очередное «восстание масс». Потому и не было новых книг, не было новых исследований. В лучшем случае переиздавали Г. Лебона, отчего и появилась студенческая шутка: «масса есть бог, а Густав Лебон — пророк ее». Жизнь же оказалась гораздо сложнее. Соответственно, сложнее должна становиться и наука, если она хочет соответствовать меняющейся жизни. Настало время полноправного включения психологии масс как отдельного, самостоятельного раздела во все программы, учебники и курсы — как минимум, по социальной и политической психологии. Впрочем, здесь пока еще не сказали своего слова историки, культурологи, антропологи и представители ряда других гуманитарных наук — у них есть и собственные претензии.

Третий важнейший итог состоит в том, что во всей социальной психологии именно психология масс — это наиболее практическая ее часть. В психологии масс не так уж много теории. Некоторую сложность представляют собой основные понятия и их история, все же остальное носит совершенно конкретный, прежде всего прикладной характер. Все остальное можно «пощупать», представить, пережить на себе. Здесь не нужны сложные упражнения по медитации или тренинговые группы — достаточно сходить разок на футбольный матч или обменяться с друзьями впечатлениями о последней дискотеке. В психологии масс практически нет сложных лабораторных, откровенно искусственных экспериментов. Мы судим о ней в первую очередь по масштабным естественным экспериментам, которые периодически проводит над собой само человечество, отдельные его части. Правда, психолог объективно оказывается в данном случае в сложнейшей ситуации. Как правило, он является и наблюдателем, и участником увлекающих его исторических, социальных и политических процессов. В этом заключена наибольшая трудность познания и осмысления психологии масс. Однако это делает данный процесс удивительно благодарным.

Психология — это особый способ познания. Легко физику — он смотрит на свой «черный ящик», а перед ним лежит набор самых разных исследовательских инструментов, на выбор, от телескопа до микроскопа. Гораздо труднее психологу — он вынужден как бы раздваиваться: одним, «эмоциональным» глазом он смотрит на мир из толпы, как ее часть, а другим, холодным, «рассудочным» глазом вынужден оценивать то, что видит первым глазом. Он сам себе и субъект, и объект, и даже метод познания. Трудно? Еще как! Но крайне интересно. И крайне благодарно, поскольку только так и можно получить реальное знание о совершенно уникальной, изменчивой, неуловимой, как бы утекающей между пальцами, сугубо психологической реальности — психологии масс.

Четвертый итог заключается в том, что только в психологии масс мы имеем дело с удивительным синтезом практически всего психологического знания. В ней нет психологии личности, но есть личностные механизмы соучастия в массе, есть потребности и эмоции, которые влекут человека в массу, есть заражение и подражание, которые делают его членом массы. В ней нет психологии групп, но есть феномен конформизма, превращающий человека в часть массы подчас помимо его воли. В ней нет этнической психологии, но есть национальные чувства и темперамент, которые определяют психологию той или иной «национальной души» как скорее массовую или, напротив, индивидуальную. В психологии масс соединяется все основное, с чем имеет дело социальная психология, и придает этому социально-психологическому знанию предельно жизненный, практический характер.

Наконец, последний, пятый итог. Психология масс — это своеобразный психологический синтез прошлого и будущего человека, прошедшей истории и будущих перспектив развития его психики и сознания. Значит, изучение сегодняшней психологии масс — это своего рода путь по особому «мосту», из прошлого в будущее. Можно оглянуться назад и увидеть это почти пещерное прошлое человечества — не так уж далеко мы от него еще отошли. Можно, напротив, глядя вперед, пытаться разглядеть вдали контуры развития человеческой психики в будущем. Кому-то ближе одно, кому-то — другое. Однако согласимся, что сама по себе позиция наблюдателя на таком мосту — предельно выигрышная. Его кругозор максимален.

Вот за что я так люблю эту удивительно сложную и вместе с тем жизненно простую психологию масс и массовых настроений. К чему и вас призываю.

Уже заканчивая эти строки, услышал по телевидению призыв ко «всем, кто свободен!» — срочно собираться и идти на очередной митинг в поддержку этой самой свободы. И подумалось: вот вновь на наших глазах формируется очередная масса. Но если вы по-настоящему, в психологическом смысле свободны, то ваше место — не в массе. В массе оказываются те, кто просто сегодня ничем не занят. Но «не занят» и «свободен» — все-таки разные вещи. Когда-нибудь мы научимся это понимать.

С уважением,

Дмитрий Ольшанский

Advertising age. 1967. № 3.

Allport G., Postman L. Psychology of Rumor. N. Y.: Harper & Row, 1956.

Balle F. Medias et societe. P.: Payot, 1980.

Balta P., Rulleau C. L'Iran Insurge: 1789 an Islam? In tourant du monde? P.: Payot, 1979.

Barach P. Die Theorie Democratischer Elitenherrschaft. Frankfurt-am-Main: Folks Ver-lag, 1970.

Barber J. The pulse of politics: Electing Presidents in the Media Age. N. Y., L.: Plenum, 1980.

Barber J. D. The Presidential Character: Predicting Performance in the White House. N. Y.: Plenum, 1977.

BellD. The End of Ideology. Glencoe: Univ. press, 1964.

BellD. The Social Framework of the Information Society. Oxford: Univ. press, 1980.