— Перед вами — шахматный автомат восемнадцатого века! — провозгласил экскурсовод — вынырнул неизвестно откуда, как есть — материализовался! Толстенький, лысенький, похожий на актера из «Человека эпохи Возрождения».

— Он — настоящий? — тут же спросил один из мальчуганов.

— Действующий? — влез с вопросом другой.

«Дэнни Де Витто» извлек откуда-то книгу. Только что не было, и вот она есть! Фокусник, однако…

— У меня тут замечательная книга, очень рекомендую: Том Стэндейдж «Турок. История первого шахматного автомата и его полного приключений путешествия по миру». Многие слышали об автомате, изготовленном в виде огромной куклы «турка», сидящего за шахматной доской. Каких только историй об удивительных событиях, связанных с этим автоматом, не появилось в литературе, на сцене, в кино! И ведущих мастеров шахмат обыгрывал, и Екатерину Великую с Наполеоном. Откроем же книгу и послушаем автора.

Экскурсовод открыл книгу и сделал вид, что читает:

— «Осенью 1769 года венскому аристократу Вольфгангу фон Кемпелену, который считался при дворе Марии-Терезии главным специалистом по механике и всяческим гидравлическим приспособлениям, было поручено объяснить, с точки зрения физики, секреты фокусов, которые показывал императрице заезжий французский иллюзионист. Кемпелен решил доказать, что для демонстрации впечатляющих трюков вовсе не обязательна ловкость рук, что для этого надо лишь хорошо знать законы физики. Так возникла идея создания шахматного автомата. Императрица Мария-Терезия, которая была весьма просвещенной особой — охотно читала книги по естественным наукам, боролась с суевериями и ввела массовые прививки против оспы, — выделила изобретателю немалые деньги и на полгода освободила его от всех придворных обязанностей. Весной 1770 года в Вене, в высочайшем присутствии Марии-Терезии, состоялась первая презентация «шахматного турка». Деревянный манекен в натуральную величину был одет в кафтан, отороченный мехом, и широкие шаровары. Всё восточное, с его сочетанием экзотики, роскоши и элегантности, было тогда в моде в Австро-Венгрии, так что выбор Кемпелена вовсе не случайно пал именно на «турка». Манекен сидел за закрытым со всех сторон деревянным столом, на котором была укреплена шахматная доска. В длину этот стол, больше похожий на большой сундук или на комод с открывающимися и выдвигающимися ящиками, был примерно метр двадцать сантиметров, а в ширину и высоту — около девяноста сантиметров. Комод вместе с «турком» стоял на четырех латунных роликах, что позволяло Кемпелену ввозить и увозить его, поворачивать так, чтобы зрители могли осмотреть автомат со всех сторон, и так далее. Демонстрация, характер которой практически не менялся в течение восьми десятилетий, происходила следующим образом: фон Кемпелен открывал сначала одну створку комода…».

Экскурсовод, явно войдя в роль Кемпелена, открыл створку, указывая на обнажившиеся внутренности автомата.

— Зрители видели какие-то колесики, шестеренки, маятники, рычаги — словом, механические внутренности автомата.

Мы тоже увидели нечто, напоминавшее плод неравного брака швейцарского хронометра с коробкой передач трактора «Беларусь». А работник музея продолжал по принципу: «слово — действие»:

— То же скрывалось и за второй дверцей. Демонстратор открывал дверцы и с другой, тыльной стороны комода. Он опускал свечу, чтобы все видели: всё просматривается насквозь, никто внутри не спрятан, никаких трюков здесь нет.

Вместо свечи «Де Витто» использовал фонарик. Помогло мало.

— «Затем открывались выдвижные ящики внизу комода, фон Кемпелен доставал из них вырезанные из слоновой кости шахматные фигуры — белого и красного цвета, расставлял их… у нас начальная позиция уже стоит… а затем приглашал из зала желающего сразиться с автоматом — и матч начинался. На протяжении всей игры демонстратор стоял в стороне, лишь время от времени что-то подкручивая в автомате и заводя — с характерным звуком — пружину».

К моему огорчению, экскурсовод не стал «заводить» игрушку восемнадцатого века, даже ключа не показал.

— «Турок совершенно самостоятельно, «обдумав» очередной ход, поднимал свою деревянную руку и передвигал фигуру на новую клетку. На протяжении нескольких десятилетий великое множество людей ломало голову: как же функционирует этот «шахматный турок»? Понятно, что ни о какой «мыслящей машине» в восемнадцатом веке еще и мечтать не могли. Все автоматы были чисто механическими…»

Я поймал себя на мысли, что тут не все так просто. Откуда человеку того времени знать, что разумную машину создать очень трудно; имея технологии той эпохи — практически невозможно? А вдруг кто-то взял и сделал? Ведь многому же верили! Может, в этом и успех «Турка»? Может, только ко второй половине девятнадцатого века люди поняли, что сделать можно, а что нельзя. Думающий автомат на шестеренках — нельзя! Механизмы множились: появились паровозы, пароходы, но вот «думающих» среди них не было. Отсюда потеря интереса к творению Кемпелена?

— «Не то что строить шахматные комбинации и выбирать ту или иную стратегию игры, но даже просто «различать» фигуры эти автоматы не могли. Значит, был здесь какой-то трюк. Но какой? Кто-то считал, что фон Кемпелен использует очень сильный магнит. Магнетизмом в конце восемнадцатого — начале девятнадцатого века увлекались многие».

Рассказ экскурсовода натолкнул на воспоминания. Когда-то у нас в стране создавали комиссии по «разоблачению» экстрасенсов, видно, направление такое было, вспомним «Мастера и Маргариту»: «А когда будут разоблачения фокусов?». Члены одной из таких комиссий вполне серьезно утверждали, и сие было опубликовано, что Роза Кулешева передвигала предметы — спички, блюдца — по столу с помощью спрятанных… магнитов! И это — уже в семидесятые годы двадцатого века. Попробовали бы сами «примагнитить» какую-нибудь деревяшку.

«Де Витто» продолжал:

— «Однако магнит — это довольно примитивный инструмент. Кроме того, демонстратор подходил к автомату лишь время от времени, а не после каждого хода противника. Было и такое предположение: фон Кемпелен использует тончайшие, невидимые даже с небольшого расстояния, веревки или металлические тросики и с их помощью двигает рукою «турка» и его головой — голова тоже время от времени двигалась. Так кукольник управляет марионеткой.

Эту гипотезу тоже довольно быстро отвергли. Кемпелен, а позже его преемник Мельцель, свободно двигались по сцене, обходили «турка» и сзади, и спереди, поворачивали автомат, — словом, веревки или металлические тросики, если бы таковые существовали, давно бы перепутались. Но главная причина, по которой были отвергнуты всякие предположения о «дистанционном» управлении автоматом со стороны Кемпелена, заключалась в том, что изобретатель довольно слабо играл в шахматы, а «турок» обыгрывал и признанных мастеров древней игры. Большинство скептиков сходилось на том, что в комоде, за которым сидит манекен, или внутри него скрывается живой человек — ребенок или карлик. Он-то и играет на самом деле. Правда, доказать это не мог никто. Один из самых отчаянных разоблачителей хотел было рассыпать перед демонстрацией на сцене нюхательный табак — чтобы спрятавшийся в ящике начал чихать, но замысел не принес ожидаемых результатов. Никто даже не поперхнулся. Возможно, для того, чтобы заглушить подозрительные звуки, которые могли бы доноситься изнутри автомата, фон Кемпелен ходил во время партии гю сцене, громко объявлял ходы, с шумом заводил пружину».

— И кто же там сидел? — хихикнул один из мальчуганов.

— Сейчас проверим! — сунул голову в нутро автомата другой.

— Мальчики, мальчики! — засуетилась «няня».

— Кто именно прятался внутри ящика? — усмехнулся «Де Витто». — Согласно самой красивой гипотезе, внутри «турка» прятался некий Боровский — сильный шахматист и бывший польский офицер, которого Кемпелен когда-то тайно вывез из России. Польша тогда, напомню, входила в состав Российской империи. Боровский участвовал в восстании, жестоко подавленном самодержавием, и в одном из боев пушечное ядро снесло ему обе ноги. Кемпелен якобы познакомился с ним в Петербурге, где его «турок» обыграл Екатерину Вторую. Эта история вряд ли соответствует действительности — хотя бы потому, что Екатерина никогда не играла с шахматным автоматом: Кемпелен впервые продемонстрировал его за месяц до смерти императрицы и задолго до своего европейского турне.