Литмир - Электронная Библиотека

«Тоже мне охотники, — презрительно подумал Гарни. — Нет, все-таки на катере Джо Розелла».

ГЛАВА 19

Спустились сумерки, когда последние участники Битвы на Свалке пришли в город. Агнес и Эмили отвезли тех, кто нуждался в медицинской помощи, в больницу. Остальные предпочли добираться пешком, не дожидаясь, пока за ними приедут. Как правило, воскресными вечерами на Главной улице было тихо, но сегодня повсюду светились яркие огни, а люди сновали взад и вперед, словно празднество, начавшееся в субботу, продолжалось. Оборванное знамя по-прежнему болталось на дереве рядом с аптекой, но футбольный матч, конечно, был давно забыт. Все говорили только о русских, у каждого имелся свой рассказ, и почти никто не слушал других. Пронесся слух, что Роланда Гарни увезли на подлодке. Одни говорили, что его захватили в качестве заложника, другие — что он перебежал к русским, третьи — что его поймали на борту и расстреляли. Все знали, что здесь каким-то образом замешана учительница, и решили, что вина лежит на ней. Это так на нее похоже, судачили обыватели, мало того, что сама не в свои дела лезет, так еще и других тянет. Но тут кто-то сказал, что ее все равно скоро уволят, так что нечего зря трепаться. Просто мы лишний раз убедились, что бывает, когда чужаки вмешиваются в наши дела. Ничего хорошего из этого никогда не получалось и не получится.

Машина Джиффорда, где сидели также Оррин Уитлок и Фендал Хокинс, который молча курил всю дорогу, остановилась у «Пальмовой рощи». Разбитое окно было заставлено досками, но свет, проникавший сквозь щели, и шум, доносившийся изнутри, свидетельствовали, что жизнь там кипит как обычно. Джиффорд повернулся к Уитлоку:

— Не желаешь ли пропустить со мной стаканчик? От всей этой езды в горле пересохло.

— Охотно, — отозвался Уитлок. — Я никогда раньше здесь не был, и сейчас самое время наверстать упущенное.

Он оглянулся на Хокинса, который сидел, зажав саблю между колен.

— Ты пойдешь?

Хокинс покачал головой.

— Я же мясник. Где уж мне пить с такими благородными…

— Да прекрати ты, ради Бога! — перебил его Уитлок. — Ты бы остался командиром, если бы не стал выламываться. А сейчас чего уж говорить… Вылезай, пойдем выпьем.

Хокинс молча положил саблю на сиденье и вылез.

Троица прошла в «Пальмовую рощу», где их шумно приветствовали. Заказав выпивку, Уитлок оглядел помещение.

— Вот тут, значит, как, — сказал он. — Я частенько воображал себе это местечко.

— Обычно здесь бывает потише, — произнес Джиффорд, — но сегодня все словно с ума посходили.

Когда принесли заказ, Хокинс быстро опорожнил свой стакан и поставил его на стойку.

— Еще порцию, — потребовал он раздраженно.

Бармен налил еще. Со вторым Хокинс разделался так же быстро.

— Повтори, — заявил он бармену.

— Не торопись, Фендал, — заметил Джиффорд. — На войну ты уже все равно опоздал.

— Не учи меня, — огрызнулся Хокинс.

Джиффорд пожал плечами и обратился к Уитлоку:

— А может, он и прав? Я сам, когда дела идут неважно, пью одну за одной. Кстати, как твоя нога?

— Я и позабыл про нее, — сказал Уитлок.

Дверь распахнулась, и вошли усталые Палмер и Джонс. Уитлок их увидел, поманил к себе и предложил выпить за его счет.

— Не знаю, право, — проговорил Джонс. — У меня такое чувство, что выпивка меня тут же свалит с копыт. Ладно, выпью водки.

Палмер бросил взгляд на часы, висевшие над стойкой.

— Я тоже пропущу стаканчик.

— Две порции водки, — заказал Уитлок. — А мне — виски. Сэм, а ты как?

— С удовольствием. Гулять, так гулять.

Когда выпивка стояла на столе, Уитлок поднял стакан за Джонса.

— Будь здоров. Я тебе завидую.

От удивления Джонс поставил свой стакан, не выпив.

— Почему?

— Дважды в жизни я надевал форму, а участвовать в военных действиях так и не довелось. Первый раз, когда служил интендантом, второй — сегодня. Чувствуешь себя вроде как неполноценным.

Джонс выпил и улыбнулся.

— Не глупи, — сказал он. — Тебе страшно повезло.

— Тебе хорошо говорить…

— Слушай, драка хороша только тем, что о ней потом можно трепаться сколько душе угодно. А уж если даже этого не можешь, значит, в драке тебе совсем не повезло.

— Тебе-то как раз есть о чем рассказать.

— Так ведь этого мало. Надо еще и уметь рассказать, иначе удовольствия никакого. Иной, может, в аду побывал, а как начнет рассказывать, двух слов связать не может.

Уитлок не ответил, потом выпил и предложил:

— Пойдемте ко мне в гости.

Джонс покачал головой.

— Спасибо, но мне что-то не по себе. Пойду прилягу.

— Сэм, а ты? Заглянешь на минутку?

— Я бы рад, но нужно идти домой учить роль. На следующей неделе мы ставим «Пигмалиона».

— Да брось, здесь же ты не отказываешься. Какая разница, пить тут или у меня дома?

— Дело прежде всего в твоей жене, — объяснил Джиффорд. — Вряд ли ей понравится, если ты приведешь в дом кучу народа из «Пальмовой рощи». Да ты и сам это знаешь.

Уитлок вспомнил, как жена аккуратно убирала фамильное серебро, и улыбнулся.

— Она же раньше никого отсюда не знала и познакомится, мне кажется, с удовольствием. Да и что вы о себе думаете, в конце концов! Вы все — герои. Бармен, еще по одной!

— И мне тоже, — заявил Хокинс. — Только посчитай отдельно. Наверняка на меня приглашение не распространяется.

Уитлок неприязненно оглядел его.

— Вел бы себя как человек, к тебе бы и отнеслись соответственно. А раз продолжаешь корчить из себя Бог знает что — пеняй на себя.

В баре воцарилось полное молчание. Хокинс уставился на Уитлока налитыми кровью глазами.

— Это ему урок на будущее, Оррин, — сказал кто-то.

Другой добавил:

— Все верно, чего уж там.

Хокинс схватил стакан, размахнулся, но бросить не успел. Бармен перепрыгнул через стойку. Хокинс так и не успел понять, чем его ударили, как кубарем покатился к выходу. Весь мокрый от виски, вылившегося из стакана, он вылетел за порог в темноту.

Уитлок оглядел безмолвно ухмыляющихся собутыльников.

— Ладно, давайте выпьем. Теперь уж все вместе.

Спустя три четверти часа миссис Уитлок услышала пение, доносящееся с улицы. Поскольку опасность вторжения миновала, она поставила на место серебро и хрусталь, прибрала в доме и, переодевшись в нарядное платье, стала ждать мужа. Не сомневаясь, что он скоро вернется, она поставила ужин на плиту. Однако сумерки перешли в ночь, а он все еще не появлялся. Телефон молчал, что было странно: муж никогда не выходил без нее по вечерам, и миссис Уитлок недоумевала, почему он не позвонил.

Она выглянула в окно. Пели четверо мужчин, высаживаясь из автомобиля. Среди них она разглядела мужа. В одной руке он держал дробовик, а в другой — саблю. Трое остальных подняли его на плечи и понесли через улицу, смеясь и распевая старую солдатскую песню «Вперед, кто в Бога верует».

Когда шествие приблизилось, она узнала водопроводчика Нормана Джонса, плотника Чарльза Палмера и аптекаря Сэма Джиффорда. Лица их раскраснелись от смеха. Палмер и Джонс вскарабкались на ступеньки с трудом, держа на плечах Уитлока, а Джиффорд стал стучать в дверь. Торопливо открывая, миссис Уитлок думала, откуда муж взял саблю. Наверное, захватил ее в бою, решила она. А вдруг он теперь сделался героем? Если так, спокойной жизни конец. Боже мой, пусть лучше все останется по-прежнему.

После того как Уитлок с компанией ушел из «Пальмовой рощи», стали расходиться и остальные. Одни покидали бар торопливо, другие с неохотой, третьи равнодушно, словно им было все равно. Наконец остались самые заядлые завсегдатаи, те, кто чуть ли не каждый день от открытия до закрытия не отрывался от стаканов в мозолистых кулаках, не произносили ни слова и, казалось, ничего не видели и не слышали, а тем временем щетина на их лицах становилась все гуще, а головы клонились к стойке все ниже и ниже. Этакие «столпы» «Пальмовой рощи». Прошедший день вызвал у них всего лишь угрюмое раздражение по поводу нарушенного распорядка. Когда в бар вошел Леверидж, они не обратили на него внимания. Художник спросил бармена:

48
{"b":"217574","o":1}