— Тогда ничего не выйдет. Половину мужиков не отпустят.
— Знаете, парни, что я… — начал Джонс, но на него уже никто не обращал внимания.
— Хорошо, — сказал тот, что помоложе. — Ежели нам все-таки придется брать жен, то пусть знают свое место. Первый день отметятся с нами, поесть приготовят, все организуют, а в последний день мы позволим им голосовать в принятии резолюции. Они же с ума сойдут от счастья.
— Какая резолюция? — задали вопрос оратору. — По поводу чего?
— Откуда я знаю! Мало ли что нам придет в голову.
— Тихо! — вдруг заорал Джонс не своим голосом. — Заткнитесь, вы! — Он стоял с широко раскрытыми глазами, уставясь в гавань. Огибая мыс, по волнам скользил длинный черный корпус подводной лодки.
— Ох, — прошептал Джонс, — Боже всемогущий, что же это будет?
ГЛАВА 15
Капитан подлодки в бинокль наблюдал за портом, пытаясь обнаружить отряд Розанова. Море в гавани было спокойным и сверкало в солнечных лучах. Мачты рыболовных суденышек щетинились у причалов, но людей не было видно. В окуляры бинокля попадали лишь галдящие чайки, которые кружились над морем и ныряли в волны. Неожиданно раздался крик вахтенного с правого борта.
— Вот они! Вон там!
— Где? — заорал капитан. — Доложите вразумительно, черт возьми!
— По правому борту на пирсе с красным бензонасосом.
Капитан посмотрел в указанном направлении и увидел восемь человек в грубых хлопчатобумажных робах, окруженных группой гражданских. Он склонился над люком и скомандовал:
— Стоп машины.
Внимательно всмотревшись, он понял, что Розанов с отрядом, вне всякого сомнения, попали в плен. Он перевел взгляд на свой экипаж, выстроившийся вдоль палубы. Все люди были вооружены в основном штык-ножами, у одного-двух имелись пистолеты, а трое держали автоматы наперевес, но капитан знал, что у любого в обойме не больше дюжины патронов.
— Еще люди по правому борту, — доложил вахтенный. — Они бегут к гавани.
— Сейчас не до них, — отвечал капитан и скомандовал в люк: — Поворот десять градусов вправо.
Нос подлодки медленно повернулся к причалу.
— Я встану на мостике, — обратился капитан к морякам на палубе. — Всем стоять вдоль правого борта.
Подлодка скользнула в тихие воды гавани. Причал приближался, и уже можно было без бинокля разглядеть Розанова с отрядом. Моряки закричали и принялись размахивать руками.
— Отставить! — скомандовал капитан. — Боевая готовность номер один!
Моряки замерли, но было видно, что они взволнованы.
Капитан уверенно развернул подлодку и остановил ее в нескольких десятках метров от причала. Тут из группы людей, стоящих на берегу, отделился один и зашагал по пирсу. Он был худ, явно нервничал, но шел твердо, заложив большие пальцы рук в карманы, словно на воскресной прогулке.
— Что вам нужно? — крикнул он.
— У вас находятся члены моего экипажа, — отвечал капитан, — отпустите их.
— Не могу, — отозвался Джонс, — они арестованы.
— За что?
— Не знаю. — Джонс перевел дух и продолжал: — Их арестовала полиция штата, и я должен их стеречь, пока полиция не вернется.
— Я сказал, отпустите их. В случае отказа мы высадимся на берег и отобьем их силой.
Джонс оглядел людей у борта и двух зенитчиков у орудий, нацеленных прямо на него.
— Вам бы лучше поговорить с полицейским, он их арестовал, и я не могу отпустить их без его разрешения.
— Какой еще полицейский? — спросил капитан. — Пусть немедленно явится сюда, я приказываю.
— Ему никто не может приказывать, — не отступался Джонс. — Он придет, когда сочтет нужным. — Лицо Джонса хранило спокойствие, но голос был явно напряжен.
Капитан оглянулся на зенитчика.
— Ладно. К стрельбе одиночным — готовсь! Целься в воду прямо перед ним. Пусть пороху понюхает.
Зенитчик кивнул и тщательно навел орудие. Мелькнула вспышка, раздался грохот. Джонс упал ничком, перед ним взвился фонтан воды. Минуту он лежал, не шевелясь, оглушенный взрывом, потом потряс головой и медленно встал.
— Теперь, — заявил капитан, — вы вернете моих людей?
— Извините, но вам придется говорить громче, — отвечал Джонс. — После вашей стрельбы я ничего не слышу.
— Верните моих людей, — проревел капитан.
— Я уже объяснял, что не имею права, — возразил Джонс.
Капитан снова подал знак зенитчику.
— Ну что ж… На этот раз целься…
— Минутку! — вскрикнул Джонс. — Подождите минутку — не стреляйте!
— Отставить, — скомандовал капитан и повернулся к Джонсу. — Ну говорите, только быстро.
— Что вы как с цепи сорвались? Неужели нельзя подождать две-три минуты?
— Если мне не вернут моих людей, мы разнесем ваш городишко до основания.
— Ладно, выбора у меня нет, — промолвил Джонс и велел парням, охранявшим русских, отпустить их.
Стражи опустили оружие. С радостными криками отряд бросился вниз по пирсу. Капитан подвел лодку ближе, и они прыжком преодолели узкую полоску воды. На борту товарищи нетерпеливо протягивали им руки, желая помочь.
— Где еще один? — недовольно обратился капитан к Розанову. — Здесь всего восемь человек.
— Нет Золтина. Его взяли в плен.
— У вас остался еще один, — крикнул капитан Джонсу. — Доставить его немедленно!
Он видел, что в гавань стекается все больше и больше людей, и очень хотел отплыть с острова как можно быстрее.
— Я не могу его доставить, — отвечал Джонс. — Ваши люди видели, что полицейские забрали его в наручниках.
— Мне надоели байки о ваших полицейских. Доставьте члена моего экипажа, не то мы пойдем за ним сами. А когда мы высадимся на берег, я снимаю с себя всякую ответственность.
— Ладно, ладно, — сказал Джонс. — Вы только не горячитесь.
— Мое терпение лопнуло. Или мой матрос будет здесь через три минуты, или мы пойдем за ним сами.
Джонс направился обратно к своим.
— Пойду в участок, а вы обойдите всех, у кого есть оружие. Собирайтесь в «Пальмовой роще», и чем быстрей, тем лучше.
Команда Джонса рассыпалась в разные стороны, а зевакам Джонс предложил:
— Вам бы тоже лучше уйти отсюда. Расходитесь по домам и сидите там. Если у кого есть ружья, берите их и идите в «Пальмовую рощу». — И он пустился бегом в участок.
Розанов поднялся на капитанский мостик. Командир встретил его холодно.
— Что с вами случилось?
— Нечто неописуемое, даже трудно вообразить. Если рассказывать все, дня не хватит.
— Вы были вооружены. Как же вас арестовали?
— Катер, который мы захватили, взорвался. Пришлось вплавь добираться до берега, а Малявин утопил автомат.
Капитан посмотрел на пустую кобуру Розанова.
— Вы позволили себя обезоружить. А Лысенко?
— Этот Лысенко… — начал было Розанов, но тут у трапа появился Лысенко собственной персоной. Он ступил на мостик и отдал честь капитану.
— Товарищ капитан, я должен поставить вас в известность, что операция была проведена из рук вон плохо, несмотря на то что я неоднократно выражал свой протест. Капитан-лейтенант Розанов нанес мне публичное оскорбление за то, что я пытался выполнить свой долг. Я прошу о переводе меня на другой корабль.
— Ну-ну, Лысенко, вы сгущаете краски, все не так плохо, — ответил капитан и спросил Розанова: — Что вы скажете?
— Действительно, все было не плохо, а просто отвратительно, — отрезал Розанов. — Что бы я ни делал, он постоянно путался у меня под ногами со своими советами, пока мне не пришлось…
— Что это вы такого делали? — взвизгнул Лысенко. — Что? Завели нас в болото, потеряли…
— Заткнитесь, — рявкнул Розанов. — Приказ «молчать» никто не отменял.
— Я не стану выполнять ваши приказы!
— Еще как станете!
— Самовлюбленные пустозвоны мне не указ!
Капитан втиснулся между моряками и закрыл тому и другому рот ладонями.
— Помолчите оба, — сказал он, разводя их по сторонам. — Не хватает вам еще подраться как школьникам.
Тяжело дыша, Розанов взял себя в руки. Посмотрев на капитана, он сказал:
