– Что же ты, мент, надругался над девушкой? Опорочил её девичью честь, и согласия не спросил? – издевательским тоном произнёс Клещ.

– А может, я не согласная была! – включилась в игру Валька. – Я, может быть, ждала, что ты меня с родителями сначала познакомишь, в ЗАГС заявление подадим, а уже опосля в койку! А ты вон как коварно обошёлся – напоил девушку и снасильничал! – войдя в роль, закричала Валька, и от её почти натурального гнева тряслись маленькие обвисшие груди и оплывшие от регулярного пьянства щёки.

– Это тебя-то замуж? – возмутился Денис. – Ты себя в зеркало видела?

Бандиты дружно загоготали, что привело Вальку в бешенство и она, выставив вперёд руки, с криком бросилась на Артемьева. Когда Вальку удалось оттащить, на лице у Дениса красовались четыре глубоких царапины.

– То, что надо! – удовлетворённо произнёс Клещ, разглядывая царапины на милицейском лице. – Сейчас поедем в больничку мазок брать, и заодно побои снимем. Слышишь, шалава, не вздумай подмываться.

– Какие побои? – не поняла Валька.

В ответ Клещ сильно ударил её ладонью в лицо, и из разбитого Валькиного носа на кружевные кремовые трусики обильно брызнула кровь.

– За что, Вадик? – захныкала Валька. – Больно ведь!

– Всё должно быть натурально и достоверно, – ровным голосом пояснил Клещ. – Тебя пытались изнасиловать, а ты сопротивлялась. Отсюда следы побоев на твоём прекрасном лице, царапины на лице насильника и частички его кожи у тебя под ногтями. Понятно? Но сколько бы ты не сопротивлялась, мужчина оказался сильнее, и в результате совершил с тобой насильственный половой акт, о чём свидетельствует наличие спермо-семенной жидкости.

– Грамотно излагаешь! – подал голос Артемьев, которому сюжет разыгранного спектакля стал ясен.

– Тебя как зовут? – поинтересовался Клещ и присел к нему на край кровати. – Кажется, Денисом? Так вот, Денис, между нами, мальчиками, говоря, свою девичью честь Валька потеряла ещё в шестом классе на школьной переменке в мужском туалете, и по жизни она шалава, каких мало, но это дела не меняет. Если она сейчас накатает на тебя «заяву», прокурорские закроют тебя, как пить дать, потому что все признаки изнасилования налицо.

– неожиданно тонким голосом пропела Валентина, у которой перепады настроения, как у человека с нездоровой психикой, следовали один за другим.

– Засохни, курва! – прикрикнул Клещ.

– Я же говорю, что ты всё грамотно устроил. – повторился Артемьев.

– Меня, мент, в ПТУ по конкурсу не приняли – баллов не хватило. Пришлось подавать заявление на юридический, – почти задушевно произнёс Клещ. – Так что я пацан с незаконченным высшим образованием…

– Клещ, кончай бодягу! Нам что, в этом клоповнике до ночи торчать! – подал голос один из братьев по криминалу.

В это время в комнату вполз пьяный в дым Толик, который, судя по всему, успел опохмелиться.

– Вот и родственничек подтянулся! – почему-то обрадовался Клещ. – Ну что скажешь, болезный?

– Дениска, друг! Да как же ты так! – вдруг заныл Толик, размазывая пьяные слёзы по грязным щекам. – Что же ты сотворил, брат? Как же мне теперь жить?

– Вполне правдоподобно, – подытожил Клещ. – Не забудь так же на суде выступить. Можно, конечно, обойтись и без суда…

– Хватит комедию разыгрывать! Говори, чего надо? – перебил его Артемьев.

– Нужна информация, – нормальным человеческим голосом произнёс Клещ. – "Уголовка" парочку наших пацанов повязала. Мне надо знать, что против них имеется. Ты как раз сегодня дежуришь, заодно постарайся им кое-что на словах передать.

Когда Клещ уходит из квартиры, не вышедший из роли Толик хватал его за штаны и слёзно вопрошал:

– Как же мне теперь быть, Вадик? Как быть?

– С этим вопросом можешь обратиться к Гамлету, – мимоходом посоветовал бандит с незаконченным высшим образованием, брезгливо освобождаясь от грязных пальцев алкоголика.

– У кого спросить? – окончательно растерялся пьяный Толик.

– У Принца Датского! – почти весело закончил Клещ, и хлопнул дверью.

Через три месяца, будучи на дежурстве, Артемьев принял от вернувшегося с выезда участкового материал по факту самоубийства гражданки Арефьевой Валентины Ивановны – той самой Вальки, у которой так неудачно заночевал. Следуя из протокола осмотра и заключению судмедэксперта, самоубийство произошло на почве злоупотребления алкоголем. Гражданка Арефьева допилась до белой горячки и повесилась в собственной комнате.

Вскоре куда-то пропал и школьный друг Толик, не забыв нотариально заверить составленное по всем правилам завещание, в котором он, в случае своей смерти, отписывал гражданину Клишевскому Вадиму Сергеевичу трёхкомнатную квартиру.

Однако смерть брата и сестры Арефьевых для Артемьева ничего не решала: «соскочить» с бандитского крючка старший лейтенант милиции уже не мог.

Правду говорят: «Коготок увяз – всей птичке пропасть»!

Утром хулиган Васин стал натурально каяться.

– Граждане начальнички! Да вы посудите сами, разве бы я позволил себе такое в трезвом виде! – театрально заламывал руки хулиган. – Водка виновата! Она, проклятая, меня опять под монастырь подвела. «Палёнкой»[5] торгуют, сволочи, вот у меня, гражданин лейтенант, крыша и поехала. Теперь-то я всё осознал, всё прочувствовал! А если какой штраф оплатить надобно, так я завсегда готовый, нечто я без понятия! Отпусти начальник, мне на работу надо!

Васину выписали пятьсот рублей штрафа, обязали возместить материальный ущерб, и пинком отправили на волю. Покидая территорию УВД, мелкий хулиган Васин уносил с собой подробную информацию на двадцать прибывших с материка гостей, в настоящее время отдыхающих в санаторно-курортном комплексе «Горный воздух». Менее чем через час широкая бумажная лента с отпечатанным на милицейском телетайпе текстом, лежала перед Климом. «Положенец» оказался прав: все гости проживали в Питере и ранее привлекались к уголовной ответственности.

Клещ не поленился и лично съездил в санаторий, где обстоятельно побеседовал с администратором. Администратор вспомнил, какого числа «спортсмены» вместе с тренером Казариным не ночевали у себя в номерах. Даты подозрительно совпадали с датами смерти Корейца и Варана.

Клещ приказал подручным привести к нему Казарина, но Феликс Сергеевич, как назло, куда-то исчез, и с ним исчезли ещё десяток «спортсменов».

– Будем брать, что имеем, – сказал Клещ, и через пять минут из ресторана вытащили и уложили носом в пол двух подгулявших подопечных тренера Казарина.

– Давай их ко мне на базу! – велел Клещ, и «спортсменов» погрузили в белую «Газель». В загородном коттедже, который был оформлен на дальнего страдающего слабоумием родственника Клишевского, гостей разместили в подвальном помещении. Ночью их развели по отдельным комнатам, где с пристрастием допросили. Быстро протрезвевшие «спортсмены» сразу поняли, что дело приобрело нешуточный оборот, и корчить из себя героев не стали. После парочки зуботычин они рассказали всё, что интересовало Клишевского. Показания сравнили – они совпадали даже в мелочах.

– Чего ты ждёшь, Клим? – напирал Клещ. – Давить их надо, пока не поздно!

– Успеем! Никуда они с острова не денутся. Меня сейчас больше интересует, где этот самый Казарин и его десять «штыков»?

В этот момент в комнату, где совещались Клим и Клишевский, без разрешения влетел недавно принятый в бригаду «пехотинец» по кличке Жбан. Жбан напоминал молодого откормленного бычка с едва наметившимся пивным животиком.