Так как Клавдия была женщиной симпатичной и склонной к любовным авантюрам, то к тридцати годам своей непутёвой жизни она накопила богатый опыт общения с противоположным полом. От близости с белокурым Юрием Кафтановым она ожидала страстного напора, сопровождаемого разрыванием одежды и долгими, пока хватит дыхания, поцелуями. Она предвкушала, как будет стонать под тяжестью его сильного тела, и как в момент наступления оргазма сладострастная судорога изогнёт её красивое тело, а голова наполнится высоким пронзительным звуком, который, достигнув верхней ноты, взорвётся праздничным фейерверком, и наступит темнота. И вместе с темнотой придёт блаженство, которое животворными потоками разольётся по всему телу и сделает его лёгким и невесомым.

Однако, вопреки ожиданиям, новый партнёр не проявил звериной страсти, чем поверг Клавдию в уныние. Но дальше началось то, чего она меньше всего ожидала: её стали обучать искусству любви.

– Закрой глаза! – шептал белокурый бог, нежно касаясь её обнажённых плеч подушечками ухоженных пальцев. – Забудь обо всём! Есть только ты и я! – горячо шептал искуситель, одновременно нежно покусывая мочку её уха. От запаха его тела и мимолётных прикосновений тело Клавдии, и без того податливое, стало абсолютно покорным его воле. Нервный озноб мелкими мурашками пробежался по её спине, после чего горячей волной разлился в низу живота. Клавдия почувствовала, как благоразумие оставляет её, уступая место необузданному и сладострастному желанию. Она попыталась в темноте найти губы партнёра, но он уклонился от поцелуя.

– Рано, ещё рано! – прошелестел в темноте шёпот, и Клавдия почувствовала, как мужчина прижался к ней всем телом и одновременно коснулся шеи кончиком языка. Это было выше её сил.

– Что же ты со мной делаешь, мучитель мой! – сквозь зубы с усилием произнесла женщина и, запрокинув голову, издала протяжный стон.

– Кажется, Ллойд сегодня в ударе! – подумал Маркус, смешивая мартини с апельсиновым соком и прислушиваясь к звукам, доносящимся сквозь тонкую филёнчатую дверь. Как бы в подтверждение его предположения, из комнаты донёсся протяжный, переходящий в завывание стон. Это Ллойд добрался до груди партнёрши.

– Возьми меня сейчас же, сволочь! Возьми! – рычала Клавдия, и от избытка чувств, лязгнув зубами, попыталась укусить партнёра за шею, но Ллойд вновь увернулся. – Я убью тебя, негодяй! – уже не стесняясь, во весь голос кричала Клавка, чувствуя, как Ллойд умело находит её эрогенные зоны и страстно их целует.

Когда Маркус в одиночестве опорожнил бокал, за филёнчатой дверью любовная прелюдия, больше напоминающая утончённую сексуальную пытку, закончилась. Ллойд приступил к основной части сексуального урока, которая сопровождалась яростным скрипом кровати и бессвязными выкриками хозяйки дома.

Потом всё было так, как и предполагала Клавдия: её голову заполнил звон, и когда он достиг наивысшей ноты, появились цветные шары, которые беззвучно взрывались, заполняя всё вокруг праздничным фейерверком. И не было ни пространства, ни времени, а только бесконечный калейдоскоп сладостных, ни с чем не сравнимых ощущений.

Когда Клавдия очнулась от сладостного дурмана, ей захотелось открыть душу мужчине, который подарил ей сказку. Белокурый бог повернулся набок и, подперев голову рукой, внимательно слушал всё, что лопотала счастливая женщина.

Утром Ллойд холодно поцеловал спящую Клавку в висок, оставил ей за ночлег сотню долларов и вместе с Маркусом растворился в утреннем тумане.

Благодаря говорливой Клавдии, «гончие» взяли верный след.

Следующими кандидатами на выбывание были Варан и Чалый, которые между собой делили Южно-Сахалинск. Это был лакомый кусок. Бывшая Владимировка со времён посещения её автором «Вишнёвого сада», превратилась в небольшой, но современный город, где сосредоточена основная масса населения, культурно-развлекательных учреждений и торговых точек. Всё это давало Варану и Чалому очень неплохой доход.

Несмотря на то, что Южно-Сахалинск был городок небольшой, интересы авторитетов не пересекались: Варан контролировал проституцию, торговлю наркотой и «крышевал» все увеселительные заведения, а на долю Чалого оставалась торговля оружием и контроль над всеми торговыми точками города. Кроме того, и Варан, и Чалый имели долю в рыболовецкой империи Корейца. Размер дохода каждого был на порядок ниже, чем у покойного Корейца, но Варан и Чалый всегда поддерживали друг друга и вместе представляли внушительную силу.

Хорошо налаженный механизм сбора дани последние несколько лет работал без сбоев, и авторитетам оставалось только подсчитывать дивиденды. Спокойная и сытая жизнь породила самоуспокоенность, которая постепенно, словно ржавчина, разлагала дисциплину. Каждый из авторитетов имел свою службу безопасности, которая в условиях отсутствия реальной угрозы превратилась в службу эскорта. Этим и воспользовались «спортсмены».

Когда поздним вечером Варан вместе с охраной вышел из казино, на дверце его новенького японского внедорожника было нацарапано исконно русское слово из трёх букв. Буквы были большие, аршинные, и выражали не только уничижительное отношение к владельцу дорогого автомобиля, но и прямо намекали на полное отсутствие фарта, что и подтверждал последний визит в казино.

Личный водитель Варана, привыкший к тому, что один вид его авто внушает страх и уважение, преспокойно спал на заднем сиденье внедорожника и ничего не слышал.

Охрана авторитета под изощрённый мат хозяина в полном недоумении разбрелась по окружающему казино парку в поисках «отморозка борзого».

– Ты понимаешь, что одна дверца этой «тачки» дороже, чем твоя грёбаная квартира! – тряс за грудки охранника автостоянки один из приближённых Варана. Охранник испуганно икал и таращил глаза.

После долгих и безрезультативных поисков Варан приказал сворачиваться. Охранники перестали лазить по кустам, тщательно осмотрели днище и салон автомобиля. В салоне на чистом резиновом коврике обнаружили следы грунта, но из машины ничего не пропало, и в салон ничего взрывоопасного не подложили. Варану доложили, что вероятней всего спугнули «барсеточника»[2], мелкого воришку.

В расстроенных чувствах Варан сел на переднее сиденье рядом водителем, и эскорт в составе двух автомобилей тронулся. На выезде из города машины на повороте сбавили скорость. На пригорке возле поворота сидел и смолил сигаретку припозднившийся рыбак.

При виде двух чёрных джипов, рыбачок выплюнул сигарету, достал из нагрудного кармана пульт размером с сотовый телефон, и привычно нажал кнопку. Через пару секунд в машине Варана сработала запрятанная в подголовник мина «МОН-50».

Особая «прелесть» этой противопехотной мины состоит в том, что на расстоянии до пятидесяти метров она своими осколками в секторе поражения выкашивает не только солдат противника, но и траву. Поэтому досталось не только водителю и горемыке Варану, но и шедшему впереди джипу сопровождения.

Рыбачок равнодушно посмотрел на горящий внедорожник, подтянул резиновые сапоги и, подобрав удочки, скрылся в кустах.

Клим примчался на место происшествия, как только ему по сотовому позвонил оперативный дежурный ОВД, который давно был у Клима «на зарплате». На повороте скопилось, празднично мигая разноцветными огнями, с десяток автомобилей. Пожарные уже залили пеной то, что осталось от внедорожника Варана, и сворачивали брезентовые рукава.

Ехавший впереди Варановского джипа автомобиль сопровождения беспомощно ткнулся в неглубокий кювет носом, где и застрял. Возле него толкались милицейские чины в больших погонах и одетые в штатское члены следственно-оперативной группы. Клим хотел подойти поближе, но стоящий в оцеплении молоденький милиционер его не пропустил.

Клим нехорошо усмехнулся и стал ждать, когда его заметят. Попросить помощи у знакомого прокурорского следователя не позволял воровской статус.