Энни раздраженно посмотрела на головной убор, забытый на столе.

— Вы говорите так, будто думали об этом несколько месяцев.

Андрэ поднес руку девушки к губам и сухо поцеловал костяшки пальцев.

— Несколько лет, миледи, несколько лет.

Служанка помогла Энни собраться в дорогу и упаковать багаж. У девушки было мало вещей: платья и чепцы, подаренные Андрэ, пара серебряных сережек, которые она никогда не надевала, кое-какие бумаги и книги. Втайне от Андрэ она еще хранила кольцо, которое дал ей отец: дар Генриха VIII женщине, которую он любил.

Перебирая вещи в сундуке, Энни нашла кожаную перчатку для соколиной охоты. После той, первой своей попытки поохотиться она больше не ездила с Оуэном, а перчатку забыла вернуть.

— Я должна вернуть это лорду Перроту, — девушка показала служанке перчатку.

— Как угодно, миледи.

Энни поспешно спустилась вниз. К ее большому разочарованию, утренний дождь превратил внутренний двор в грязную лужу. Опасаясь запачкать платье, она все же решила отнести рукавицу Оуэну сама.

Девушка раньше никогда не была в его личных покоях. Несмотря на всю свою привлекательность, он никогда не вызывал в ней любопытства. Она постучала в тяжелую дверь.

— Это ты, Катл? — крикнул Оуэн. — Мы же договорились подождать…

— Это я, — Энни открыла дверь и вошла.

Оуэн сидел за большим письменным столом с наклонной крышкой. Перед ним стоял открытый ларец, и лежала стопка бумаги. Когда он увидел ее, то, как показалось Энни, сильно побледнел и тут же вскочил на ноги.

Однако он быстро оправился от замешательства и одарил Энни очаровательной улыбкой:

— Входите, дорогая.

— Я напугала вас, Оуэн. Простите.

— Вам не за что извиняться.

Он вышел из-за стола и встал так, чтобы закрыть от девушки ларец. Он окинул ее взглядом и поднес руку к груди:

— Видит Бог, мне будет не хватать вас, Энни. С каждым днем вы становитесь все прекраснее.

— Думаю, что нет. Скорее, ваша лесть становится все более откровенной, милорд.

— Мадам, вы раните меня. Так не отвечают на комплименты.

Энни улыбнулась.

— Извините, — она направилась к столу. — Я нашла эту перчатку, когда собирала вещи, и решила вернуть ее вам.

Оуэн прислонился к столу и задел локтем ларец, который скатился по наклонной поверхности и с грохотом упал на пол.

— Ах! — воскликнула Энни, бросившись на колени. — Это я виновата! Позвольте мне помочь…

Она не договорила, удивленно глядя на рассыпавшиеся драгоценности и золотые украшения.

Трясущимися руками Оуэн собрал сокровища вместе.

— Не утруждайте себя, я все уберу сам. Оставьте перчатку, Энни. И извините меня — у меня много работы.

Девушка подняла с полу пару золотых пуговиц и нахмурилась, глядя на них.

— Я вижу на них эмблему в виде орла — это эмблема наместника короля в Новой Испании, — увидев еще несколько точно таких же пуговиц, девушка подобрала и их.

— Его потеря, — сказал он грубо.

— Так это ваша доля сокровищ, которые привез Эван?

— Да.

— Я думала, вам пришлось большую часть отослать в Лондон.

Оуэн взял у нее пуговицы и бросил в шкатулку.

— Это так. Но неужели вы думаете, что я настолько глуп, чтобы посылать их сейчас, когда дороги кишат разбойниками?

— Вы правы, — Энни не двигалась с места. — Но их мог бы отвезти на своем корабле Андрэ Скалия.

Оуэн с треском захлопнул крышку.

— Да я скорее доверю такие сокровища пирату.

— Ну, я просто подумала…

Оуэн положил ей руки на плечи:

— Такой красивой женщине, как вы, Энни, не нужно думать.

У Энни округлились глаза:

— Да? Тогда что же мне нужно делать?

— Вот что.

И прежде, чем она успела увернуться, Оуэн нагнулся и поцеловал ее. Его пальцы с силой сжали ее запястья. Реакция Энни была мгновенной. Она уперлась ему локтями в грудь, пытаясь освободиться из объятий. Ее щеки пылали огнем, а глаза сверкали.

— Энни…

— Оуэн, я лучше пойду собирать вещи.

Он потянулся к ее руке, но она выскочила из комнаты. Спеша в свои покои, она чувствовала успокоение. Теперь у нее были веские причины уехать из Уэльса.

Войдя в комнату, в которой ощущался дух тлена и запустения, Энни вдруг ясно осознала, что благодарна Оуэну Перроту — именно он своим поведением избавил ее от сомнений в том, стоит покидать этот гостеприимный приют или нет.

Накануне отъезда Энни отыскала Эвана в бухте. Красивый и смуглый, он стоял на берегу, широко расставив ноги, и смотрел на готовый к отплытию корабль Андрэ.

— Эван!

Он обернулся. Ветер играл его черными прядями, ласково перебирая их.

— Ты уезжаешь, — констатировал он.

— Да. Я пришла попрощаться.

Он снова посмотрел на море:

— Думаю, уже пора.

Широкими шагами он пошел к утесу по петлявшей тропинке. Не дожидаясь приглашения, Энни, подобрав юбки, последовала за ним. К тому времени, когда они спустились на узкую песчаную полоску, обдуваемую ветром и окруженную валунами и осколками скал, она еле переводила дух.

Эван остановился и посмотрел на девушку. Взгляд его пристальных глаз был темен. Ветер ерошил его волосы цвета воронова крыла. В странном напряжении он словно окаменел. Лицо его было словно вырублено из скалы, что вздымалась в пене прибоя.

— Пора? — спросила Энни, прижимая руку к ноющему от быстрой ходьбы боку. — Это все, что ты можешь мне сказать?

— Черт возьми, Энни! — взорвался он. — А что, по-твоему, я должен делать? Пожелать попутного ветра и сказать, что буду скучать по тебе? Или порекомендовать портного в Лондоне?

Она согнула занемевшие пальцы.

— Не знаю. Мне просто казалось, что после всего пережитого нами вместе мы могли бы попрощаться как-то иначе.

— Иначе?

В два шага Эван пересек пляж и встал перед ней, больно схватив за плечи:

— Чего еще ты хочешь от меня, принцесса?

Она посмотрела ему в лицо. Шея его от солнца была коричневой.

— Я никогда не думала, чего хочу от тебя, Эван. Иногда мне казалось, что я не безразлична тебе. А теперь ты отталкиваешь меня, словно чужую…

Как бы в подтверждение этих слов, Эван отпустил ее так внезапно, что девушка покачнулась.

— Я никогда не давал тебе повода думать, что ты в моей жизни занимаешь какое-то место.

Энни гордо вскинула голову:

— Да как ты смеешь так говорить! Ты заставил меня жить среди воров, пока вы грабили мою страну. Ты привез меня сюда, Эван. Ты…

— Так, значит, я за тебя отвечаю? — спросил он.

— Нет. За меня отвечает Андрэ.

— А что же ты, принцесса? — тихо спросил он. — Разве не ты направила мушкет мне прямо в сердце и заставила нас с Дрейком поклясться, что мы привезем тебя сюда?

— Благодаря тебе у меня не было выбора.

Его лицо смягчилось, а взгляд выразил боль раненого животного.

— Ах, Энни, как бы я хотел…

— Нет, — эта перемена не осталась ею незамеченной. От гнева не осталось и следа. — Сделанного не воротишь. Я уезжаю с Андрэ и хочу, чтобы мы расстались друзьями. Ты остаешься в Уэльсе?

Эван широким жестом показал на бурлящее море:

— Моя жизнь там. Море — моя любовь.

— Ты снова станешь пиратом?

— Когда придет время.

— Мне будет не хватать…

— Нет! — он прижал палец к ее губам. — Не говори так, Энни. Ты так не думаешь, и я не хочу это слышать.

Девушка отвела его руку:

— Но…

— Никаких но. Ты уже попрощалась с Оуэном?

— Да. Какое это имеет отношение к нам с тобой?

— Я говорил тебе, чтобы ты ему не доверяла. И все же видел, как ты день за днем выезжаешь с ним на прогулки, смеешься вместе с ним, попадаешь под его губительные чары.

Энни вспыхнула, к ней снова вернулась злость.

— Здесь у меня было мало развлечений, на Оуэна приятно смотреть и довольно просто с ним общаться. У меня нет причин не доверять ему.

Она вспомнила ларец с драгоценностями, но отбросила подозрения — это не ее дело.