— Хорошо сказано, Эван.
Дрейк вышел вперед, снял свою шляпу и низко поклонился туземцам. Он поприветствовал их на плохом испанском, но те смотрели на него молча, не выказывая никаких чувств. Но, когда он достал отличный, с костяной ручкой, нож и подал его одному из воинов, стена недоверия постепенно стала рушиться. Вскоре улыбки Дрейка окончательно развеяли их робость, и они начали возбужденно переговариваться. Многим не терпелось высказать свою ненависть к испанцам. Они показывали шрамы и клейма, полученные ими в неволе, до побега.
Приняв бутыль из тыквы, наполненную нектаром гуавы, Дрейк хлопнул Рико по плечу:
— Ты и твой народ — лучшие друзья, которых только может пожелать человек.
— Ты относишься к нам как к братьям, уважаешь наши обычаи. Ты заслужил доверие кимарунов, — Рико устремил на Эвана понимающий взгляд.
— Клянусь Богом, наш союз принесет смерть испанцам, — заверил его Дрейк.
— Пойдемте, — Рико подошел и жестом пригласил Дрейка и Эвана следовать за ним на край деревни. — Я хочу вам кое-что показать.
Дрейк и Эван обменялись взглядами. По горящим глазам Дрейка Эван понял, что друг его ожидал увидеть спрятанные сокровища испанцев. Но кому, как не Эвану, было знать, что кимаруны не ценили золота, оно не могло утолить их голода или успокоить их души. Рико привел их к дереву невероятных размеров. Три человека, взявшись за руки, с трудом могли бы обхватить его ствол. В стволе были вырублены ступени. Высоко, в темноте переплетавшихся ветвей, покоилась платформа, сделанная из связанных между собой жердей. С этой высоты кимарунам открывался широкий вид на окрестности, на многие мили вокруг.
Эван вслед за Дрейком и Рико вскарабкался на платформу, и его охватило возбуждение. Мужчины стояли высоко на дереве, и прохладный горный ветер трепал им волосы. Перед ними волнующимся морем расстилалась широкая зеленая долина. Воздух был так чист, что Эвану сначала показалось, будто он видит то место, где они оставили «Паско». Интересно, подумал он, что делает сейчас Энни, что занимает ее мысли?
Но он тут же постарался отогнать от себя этот вздор.
— Посмотрите сюда, — Рико подошел к западному краю платформы и отодвинул мешающую обзору ветку.
Эван взглянул, и у него захватило дух. За горами, деревьями и долинами поблескивало туманное синее марево.
Тихий океан.
Огромный, бесконечный, с извивающейся по краям линией горизонта, он был далек и необъятен.
Эван почувствовал внутреннее волнение. Открывшийся взору вид притягивал его, подобно магниту.
Услышав позади глухой стук, он обернулся. Это Дрейк упал на колени. Он протянул руки на запад, и в глазах его засветилось нескрываемое удивление.
— Эван! — сдавленным шепотом проговорил он. — Это великое южное море! Величайший из океанов!
— Да, Фрэнсис. Мы первые из англичан, кто видит это.
Дрейк, сжав кулак, взметнул руку к небу.
— Я призываю Господа в свидетели. Когда-нибудь настанет день, и я переплыву этот океан. Пусть этот обет связывает меня до тех пор, пока я не добьюсь успеха.
Эван тоже почувствовал, как по нему прокатилась волна возбуждения, и жажда приключений с новой силой охватила его. Его рука вслед за рукой Дрейка взметнулась вверх и застыла рядом с ней.
— И до тех пор, пока ты не прогонишь меня, я буду следовать за тобой, Фрэнсис. Господи, благослови!
Поросшие деревьями горы укрывали пиратов два дня, пока те спускались в долины Панамы. Затем перед ними раскинулись пампасы — бескрайнее море травы, представляющее для них большую опасность, так как ничто больше не скрывало их передвижение. У Эвана ныли ноги и спина. Они шли, пригнувшись, нагруженные провизией и оружием, опасаясь испанских постов. Люди истекали потом и еле переводили дыхание. Нещадно палило солнце. Не прекращающийся ни днем, ни ночью ветер колыхал высокую пожухлую траву.
— Думаю, мы заблудились, — пробормотал Робби Пайк. — Не вижу на горизонте никакого сияющего золотом города, — он надолго приложился к фляге с огненной водой. — По-моему, эти кимаруны ведут нас не туда, куда надо.
Эван повернулся к нему и оскалился:
— Полегче с выпивкой, мистер Пайк. Мы уже близко. Тебе еще понадобятся мозги.
— Близко, — проворчал Пайк. — Скажи-ка, когда ты успел стать знатоком Испанской империи? — на его мокрых губах заиграла ехидная ухмылка. — А, твоя маленькая шлюшка, да? Это она шепчет тебе на ухо секреты империи, когда вы развлекаетесь?
Эван ударил его кулаком в челюсть. Пайк пошатнулся и рухнул на землю. Остальные, окружив их, не вмешивались, с явным интересом наблюдая за поединком. Пайк явно был готов к кулачному бою, но Эван не собирался задерживаться из-за этого и, нагнувшись, потянул его за шиворот.
— Вставай, — сквозь зубы процедил он и подтолкнул Робби.
Тот застонал, обеими руками схватившись за челюсть.
— Ты ранил меня.
— С тобой еще не то будет, если ты еще раз хотя бы подумаешь об этой девушке.
На вершине холма Пайк споткнулся и повалился на колени. Эван за волосы приподнял его голову:
— Смотрите, мистер Пайк, быть может, это удовлетворит вас?
Пайк, прищурившись, взглянул на волнующуюся травой пампу. Над океаном травы струился водянистый жар.
— Хвала небесам, — в изумлении проговорил он.
Там, вдали, поднимался сверкающий город. Чтобы не портить первого впечатления, Эван отпустил Пайка и отошел от него.
В нестерпимо синее небо устремились шпили и башни Панамы. В бухте стояло много кораблей, предназначенных, по-видимому, для доставки сокровищ из Перу.
— Потрясающе! — восторженно прошептал Дрейк. — Более впечатляюще, чем я мог себе представить. Клянусь Богом, Эван, мы наполним сундуки Англии таким количеством золота, о котором наша королева и не мечтала, — с этими словами он хлопнул Эвана по плечу.
— Наша королева многое способна себе вообразить… — возразил Эван.
Дрейк жестом подозвал к себе Рико и кимарунов.
— Кто-то должен пойти в город сегодня ночью. Нам нужны последние сведения о караване.
Кимаруны понимающе переглянулись и быстро заговорили на своем языке.
Наконец вперед шагнул сам Рико:
— Я пойду, англичанин.
— Я с тобой, — тут же отозвался Эван.
Когда они спускались с холма, Эван спросил Рико:
— Что говорили твои люди, почему не было добровольцев?
Рико не спускал с города мрачного взгляда.
— Потому что идти в Панаму — самоубийство.
Родриго стоял у окна своей комнаты и смотрел в ночь. Все было тихо. В районе бухты светились огнем только несколько окон. На покачивающихся на воде кораблях, поблескивали кормовые фонари. Скоро город будет оживленным и днем, и ночью, потому, что в Номбре-де-Диос вот-вот должен прибыть корабль из Панамы.
Обычно он с нетерпением ждал этого события, но теперь вдруг подумал о том, что, по сути дела, испанцы грабят Новый Свет. Они, как скопище муравьев, роют сокровища на рудниках Потоси и Перу, нагружают горы драгоценных металлов на корабли и потом переправляют их в Панаму. Там золото и серебро превращают в слитки — бесценные кирпичики, добытые из земли трудом рабов, переправляемые затем по перешейку. Да, их труд значит не больше мышиной суеты.
В сердце Родриго поселилась тоска. Вот уже полгода он мечется по побережью, обыскивая корабли, посылая распоряжения, допрашивая контрабандистов, чтобы хоть что-нибудь узнать об Энни. Но все его усилия пока не принесли никаких результатов, а отряд нанятых им солдат занимался только тем, что набивал свои желудки пищей, запивая ее добрым вином.
— Прости меня, Филипп, — прошептал он в пустоту ночи. — Я потерял девочку. Ты доверил мне свою дочь, а я ее потерял.
Родриго ударил кулаком по подоконнику, на него посыпалась пыль штукатурки. Казалось, что Энни просто исчезла с лица земли, как пушинка, подхваченная порывом ветра.
Английские пираты похитили девушку в ночь нападения на город, и Родриго лихорадочно искал ответ на один-единственный вопрос: откуда они узнали, кто она, ведь он и Энни были предельно осторожны, меняя место жительства, они ни словом, ни с кем не обмолвились о ее происхождении.
