Но за дверью оказался не просто какой-то живой человек, а Валька Дубинин. С раскрасневшимся на ветру курносым лицом и живыми светлыми глазами, Валька принес с собой всю свежесть и энергию окружающей жизни. Он наполнил тихую квартиру шумом и движением. Он немедленно включился в приготовление ужина и стал громыхать посудой, накрывая на стол.
— Учти, я голоден как волк! — кричал он Андрею через всю квартиру. — Эх, Андрюшка! Есть прелесть в холостяцком обеде с другом! Честное слово, есть!
Когда они, наконец, уселись за стол, Валька спросил:
— Ну, как черепушка?
— Порядок. Варит, кажись, по-прежнему.
— Интересно, а лучше ее никак не заставишь варить?
— Лучше некуда.
— Скромность не была его отличительной чертой, — насмешливо объявил Валька и вдруг серьезно спросил: — Как жить думаешь?
— Как жил, так и дальше буду. — И, меняя тему разговора, Андрей, в свою очередь, спросил: — Лучше скажи, как там у нас?
Валька раздраженно махнул рукой.
— Мишка поедом всех ест. Кроме, конечно, твоего Буланого.
— Возьми его себе.
— Нет уж. Твой дружок, ты и носись с ним.
— Никогда он мне другом не был, — медленно произнес Андрей.
— Да. Тип!.. Но я тебе скажу, что Мишка опаснее его в сто раз.
— Это почему же?
— Потому, что он ничем не брезгает, потому, что его все боятся. Это страшный тип, понятно?
Валька даже покраснел от волнения, а в глазах светилась неугасимая ненависть.
— Ну, это ты уже хватил через край, — заметил Андрей. — Просто большой подлец.
— А я тебе говорю, что он в сто раз хуже обычного подлеца. Это карьерист, который ни перед не остановится, чтобы добиться своего. Он и под Жгутина подкапывается.
Андрей собрался было что-то ответить, но Валька перебил его:
— Вот посмотришь! Я ему докажу, что таким сейчас нет у нас жизни! Это не сведение счетов, а дело принципа!
— «Я докажу», — насмешливо произнес Андрей. —
Совесть человечества какая нашлась. А то без тебя никто это сделать не догадается. Валька упрямо мотнул головой.
— Я — это значит мы… Понял? И ты и другие. Почему кто-то за нас должен делать…
Горячий спор не помешал, однако, друзьям съесть все, что было в доме. Они разыскали даже завалившуюся к самой стенке кухонного шкафа банку консервов и все-таки остались голодными.
— М-да, — сокрушенно заметил Валька. — А что дальше? У тебя деньги есть? Лично у меня накануне получки их не бывает.
— Есть, — ответил Андрей. — Целых три рубля.
— Ну конечно! В больнице харчился на казенный счет. Дело выгодное.
— Ладно трепаться. В магазин сходишь?
— Так и быть. Не тебя же, инвалида, посылать. — Инвалида?
Андрей неожиданно нагнулся, схватил Вальку за пояс и, рывком подняв в воздух, забросил на плечи.
— Сейчас этот инвалид выкинет тебя из окна, — чуть задыхаясь, пообещал он. В передней позвонили.
— Пусти, — смиренно попросил Валька.
— Лежи, лежи. И так открою. Андрей двинулся в переднюю. Валька судорожно задергался у него на плечах.
— Ты что, рехнулся? Пусти!
Но Андрей, усмехаясь, ответил:
— Лежи смирно, а то уроню. Я тебе дам «инвалид».
Так с Валькой на плечах он и открыл дверь. На пороге стояла Светлана…
— Боже мой! — всплеснула она руками. — Андрей, что ты делаешь? Тебе же нельзя!
Андрей скинул Вальку на пол, и тот, смущенно одергивая свой форменный пиджак, сказал:
— Ошалел, медведь. Это он так за то, что я его инвалидом назвал. Он же действительно ушибленный стал, — и Валька постучал пальцем по лбу.
Все трое рассмеялись. Потом друзья объяснили Светлане ситуацию: все съедено, а они голодные. Теперь прибавилась еще голодная Светлана — правильно? А поэтому…
— Поэтому в магазин пойду я, — решительно объявила девушка. — Воображаю, что вы купите, Валя.
Когда она ушла, Валька шутливо сказал:
— Ну, тебе, кажется, недолго осталось ходить в холостяках.
— Брось! Мы друзья, понял?
— Понял, понял. Тут и слепой все поймет.
— А! — досадливо махнул рукой Андрей. — Ну что прикажешь? Сказать, чтобы не ходила? Валька испуганно воскликнул:
— Ты что! Обидишь, знаешь как? М-да… А ведь она чудная девчонка.
— Именно.
Больше они об этом не говорили. А потом вернулась Светлана, и друзья, как выразился Андрей, пошли ужинать «по второму кругу».
— Эх, чем-нибудь бы отметить выздоровление, — мечтательно заметил Валька. — Случай, что ни говорите, феноменальный.
Светлана, сразу догадавшись, отрезала:
— И не думайте даже. Андрею нельзя, — и добавила, обращаясь к Андрею: — Мои привет тебе шлют. А папа… опять заболел, — печально закончила она.
— Опять! — досадливо стукнул кулаком по столу Валька. — Сколько же можно болеть! Врачи называется!
Он бросил красноречивый взгляд на Андрея, и тот догадался, о чем думал Валька. Ведь пока Жгутин болеет, Филин не сидит сложа руки.
Было поздно, когда Светлана и Дубинин собрались уходить. Они были уже в дверях, когда Андрей вдруг хлопнул себя по лбу.
— Эх, забыл совсем. Ребята, опустите письмо. Сосед в больнице дал. Сейчас принесу.
Он вернулся в комнату и вынул из внутреннего кармана пиджака мятый конверт. При этом Андрей машинально посмотрел на адрес и вдруг остановился. Что такое? Письмо было адресовано Огородниковой, на конверте стоял ее адрес.
Все, что имело отношение к Наде, теперь вызывало у него подозрение. «Надо показать Ржавину», — решил он.
— Граждане, вы свободны, — выходя в переднюю, сказал Андрей. — Письма не будет.
«Дело», получившее шифр «Голубая „Волга“», явно разрасталось, и Ржавину придали в помощь совсем еще молодого оперативного работника Толю Скворцова.
Ржавин немедленно отправил Толю в гостиницы и дома для приезжих выяснить, какие люди останавливались там в эти дни и нет ли среди них человека по фамилии Засохо.
Сам же Геннадий решил заехать к начальнику таможни. Его заинтересовал Семен Буланый: тот вместе с Андреем был в гостинице «Буг», видел там в ресторане Огородникову в обществе двух мужчин. Андрей болен, а дело не ждет, и Буланый может пригодиться. Интересно, что он за человек и можно ли рассчитывать на его помощь.
Конечно, о Буланом проще всего было спросить Вальку Дубинина, но Ржавин не доверял его оценкам. У Вальки, по его мнению, все шло от чувства, а не от ума. Валька был, конечно, абсолютно честен в своих оценках, но горяч и потрясающе субъективен.
Итак, отправив Толю Скворцова, Ржавин поехал на вокзал, в таможню.
— Товарища Жгутина? — переспросила пожилая машинистка, с любопытством разглядывая незнакомого посетителя. — Товарищ Жгутин болен. Принимает его заместитель.
Так Геннадий попал к Филину.
— Чем могу быть полезен уголовному розыску? — спросил его тот. — Заранее готов на все. Когда Филин хотел, он мог быть необычайно приветлив, и в таких случаях люди уходили, очарованные его радушным приемом.
— Ищем, кто посмел поднять руку на вашего сотрудника, — в тон ему ответил Ржавин.
Филин с готовностью закивал головой, при этом ни один волосок не сдвинулся в его идеально аккуратной серо-стальной прическе.
— Да, да. Случай возмутительный. Но и мы, прямо скажем, дали с этой «Волгой» большую промашку.
— А именно?
— Нам следовало куда внимательней ее осмотреть, прежде чем передавать в облисполком. Начальник смены получил уже взыскание. Ну, а от товарища Жгутина много требовать нельзя, — Филин с прискорбием развел руками. — Человек он больной, да и возраст, знаете ли… А потом очень уж добренький…
Филин решил, что представителю милиции строгость должна импонировать.
— Раньше, например, — доверительно прибавил он, — за такой случай, как с этой «Волгой», знаете, сколько полетело бы голов?
«Смотри, пожалуйста, — подумал Ржавин. — Крутой, однако, мужик». И осторожно ответил:
— Ну, она и одной головы, кажется, не стоит. Филин понимающе усмехнулся.
— В прямом смысле слова? А в переносном полетела бы голова и у начальника таможни. Впрочем, и сейчас я боюсь за последствия. Ну, да мы отвлеклись. Вы уж извините — наболело, — с подкупающей искренностью добавил он, вздохнув. — Так чем же могу быть полезен?
