Зеро на баке возился с якорем.

- Нет, как ты его отпустила после разделки, так якорем занимается. По правде говоря, такого ухоженного якоря я еще не видел, - шкипер почесал щеку.

Катрин окинула катамаран подозрительным взглядом:

- Ладно, а кого вы видели? Наши каюты пусты, а с левой половины на камбуз только через кокпит проскочить можно. Или вы так заболтались, что и на люк не оглядывались?

- Обижаешь, Кэт, - сказал Жо. - Там Сиге мелькнул. Я подумал, что вы уже готовить начинаете. Жрать хочется.

Катрин посмотрела на шкипера.

- Проходил дарк, - подтвердил Квазимодо. - Смотреть, что у него в руках, мне в голову не пришло. Извини.

- Странно, - Катрин раздраженно одернула фартук. - Фиг с ней, с печенью. Я же ее тюленю сама предлагала. Печенка у них великим деликатесом считается. Но зачем тайком тащить? Сам ведь вызвался для всех приготовить. Крыса ластоногая. Я всего-то на миг отлучилась.

- Может, он передумал? - предположил Жо. - А тебя беспокоить не захотел.

- Может, и передумал. Может, печень ската у них офигительную культовую ценность имеет. Дети моря, чтоб их, - Катрин длинно сплюнула за борт. - Терпеть не могу, когда из меня дуру делают. Ладно, на ужин отбивная из манты с пшенкой будет. Если вообще не передумаю вас кормить.

Вода уже закипала, когда Катрин не выдержала. Содрала с себя фартук и прошла в левый коридор. Здесь было тихо. Вахта отдыхала. На стук в дверь каюты откликнулся Сиге. Катрин вошла. Касан, сосед тюленя, спал, уткнувшись широким лицом в самодельную подушку. Селк сидел за крошечным столиком, согнувшись над клочком бумаги.

- Ликбез? - Катрин кивнула на перо в лапе дарка. - Хорошее дело.

- Читать давно умею, писать трудно, - смущенно объяснил селк. - Перо неудобно держать. Шкипер сказал, что все равно мне стоит попробовать.

Облезлое перо в мягкой лапе-перчатке действительно выглядело нелепо. Сиге бережно отложил орудие интеллектуального труда.

- Леди пришла узнать рецепт? Там нет ничего сложного.

- Печенка отменяется, - сказала Катрин. - В связи с разматериализацией.

Кажется, селк искренне огорчился, хотя по его нечеловеческому лицу что-либо прочесть было трудно.

- Очень жаль, леди. Вкусное блюдо. А почему она расматтери... испортилась?

- Пересолилась. Совершенно случайно. В другой раз попробуем, - Катрин вышла из каюты.

Сев на ступеньки трапа, в замешательстве поиграла ножом. Нелепый какой-то случай. Можно поспорить, тюлень печенку не брал. Но кому, кроме селка, нужна сырая печень? Разве что компресс ставить. Ага - на голову. Или у тебя, работница плиты и половника, совсем крыша поехала. Или на тюленя затмение нашло? Фетишист печеночный.

Попав в полосу штиля, "Квадро" медленно двигался на север. На совещании в узком кругу было решено двигатель пока не использовать. Пусть отдельные "магические" тайны остаются в резерве.

Было душно и тихо. Сомлевшая от безделья команда разбрелась по каютам. Даже голосов вахтенных не было слышно. Катрин лежала, слушала мягкий плеск волн. Вроде и тошнота отступила, и на кухне дел нет, а все равно сон не идет. Слишком медленно движемся. Север - бездарная выдумка. И Глор остался в иной жизни. Катрин вздохнула, босые пятки плотнее уперлись в облицованную полированным деревом переборку. Шикарный кораблик "Квадро", вот только спальные места рассчитаны на людей среднего роста. Для долговязых ста восьмидесяти двух сантиметров пространства в обрез.

На стене играл десяток солнечных зайчиков, забравшихся в открытый иллюминатор. Жара. А в "Двух лапах" сейчас почти зима. Ветер срывает последние листья с кленов на опушке. В Глоре тоже прохладно, горожане достают теплые плащи из сундуков. Или еще рано для плащей? Ни в Медвежьей долине, ни в Глоре милостивая леди осенью не бывала. Вот в сотнях городов была, а там где нужно, тебя и нет, и не будет. Где детишки, где Фло? О, боги...

Ресницы сомкнулись, Катрин заснула с закинутыми за голову руками. Застиранная до мягкости марли рубашка сбилась, одна загорелая исцарапанная нога сползла на пол. Грудь мерно и ровно поднималась. Сон пришел на редкость спокойный, глубокий. И тело, и мозг, наконец, решили отдохнуть сообща.

Снились приятные неопределенные вещи. Безмятежное спокойствие полностью расслабило мускулы под гладкой кожей. Все хорошо, молодая леди, все будет хорошо. Не о чем волноваться. Все будет хорошо. И как всегда в минуты ленивого спокойствия, плоть напомнила о своем. М-мм, да - было бы неплохо. Для тела, для телесного здоровья. "Секс - непременное и недооцененное условие создания истинно комфортной среды", как любит повторять сведущая в вопросах дизайна Флоранс.

...Пальцы бережно поглаживают грудь, сонная плоть томно отзывается на ласку. Чьи пальцы сняться? Мужские? Женские? Все-таки мужские, - вкрадчивости не хватает. Ну и ладно - соски реагируют. Муррр, - проснется кошечка и всех поимеет. Только продолжите еще чуть-чуть. Ноготки родной куда нежнее тревожат, но Фло далеко-далеко. Глор или еще дальше?

...Женское тело вздрогнуло сильнее, уже не от сладостно сгущающегося желания. Глор далеко, а здесь-то что?! Это же море? Катамаран.... Как он называется? "Квадро"? Фу, что за фигня?

...Глаза словно клеем залило. Ресницы Катрин затрепетали, с трудом распахнулись. Зеленые глаза уставились на коленопреклоненную фигуру у постели. Мужчина - ну, да, кто бы еще мог быть? Сон же этакий. Катрин силилась узнать мужчину, не могла. Лицо смутное, глаз прищуренный, потому что пустой. Знакомое... что-то знакомое.

- Ква, ты спятил?! - звуки со скрипом вырывались из пересохшего, словно сутки ничего не пила, горла.

Фигура бесшумно метнулась к двери, исчезла.

Катрин с трудом села, белокурая взлохмаченная голова раскачивалась пьяно-бессильно. Грудь и внутренняя, чувствительная поверхность бедра еще хранили ощущение чужих прикосновений. Соски напряглись до боли, между ног все ныло. Когда молодая женщина вскочила, повело так, что нога подвернулась. Катрин врезалась плечом в косяк. Дверь каюты была не заперта. Собственно, дверь ни разу и не запиралась. Как-то и в голову не приходило запираться.

Машинально подхватив ремень с ножом, Катрин вывалилась в коридор. Всех придется кастрировать - всех до одного! А Жо прищемить чем-нибудь тяжелым, чтобы в ближайшую пару лет ни о чем лишнем не задумывался.

Морщась от боли в лодыжке, Катрин шагала по коридору. От толчка ближайшая дверь едва не слетела с петель. Одноглазый сидел в своей каюте. И Жо здесь торчал. Как ни в чем не бывало склонились над столиком с самодельной картой.

- Ты, урод недоделанный, с ума сошел? Или в маньяка поиграть вздумал? - Катрин рычала так, что тонкий стакан на столе тонко задребезжал.

У Квазимодо отпала челюсть. Глядя на ровный ряд ненастоящих зубов, Катрин подумала, что таким растерянным вора не видела со дня Перехода. Валенок - валенком. Актеришка. Станиславский бы прослезился.

- Что молчишь? Сейчас яйца откручу, - Катрин шагнула вперед.

Квазимодо вжался в стену, деваться ему было некуда, разве что выскользнуть в иллюминатор. Похоже, эта мысль и пришла в голову вору.

Жо подскочил с койки:

- Кэт, что случилось?

Наставница ухватила его за предплечье так, что кости едва не хрустнули.

- Ты, сопляк, что здесь делаешь? А ну-ка, пошел вон!

Мальчик перехватил кисть наставницы и довольно четко освободился от захвата:

- Кэт, объясни. Мы здесь сидим, ничего не знаем. Потом начнешь орать.

Катрин выдернула свою руку и, слегка трезвея, окинула взглядом парней. Одноглазый выглядел перепуганным. Жо возмущенным.

- Сидите, значит? Давно сидите?

- Да уж успели поспорить насчет этих островов занюханных, - сердито сказал Жо. - При таком слабом ветре в архипелаг стоит заходить или с востока обойти? Обдумываем. Что случилось?