И сначала все складывалось просто замечательно. Она действительно оказалась почти такой, как описала себя («раскрепощенной и открытой женщиной»). Но только сначала, а немного спустя стала слишком явно походить на всех прочих баб, время от времени появлявшихся в его жизни. В результате все вернулось на круги своя, за исключением Эгона, который так и остался у него, и с ним дело обстояло намного хуже, потому что Бекстрём привязался к нему.
Серьёзный прорыв в отношениях между ними случился пару месяцев назад, когда комиссару пришлось уехать в провинцию и в течение недели расследовать убийство, из-за чего он не имел возможности ежедневно кормить свою золотую рыбку.
Сначала он позвонил женщине, навязавшей ему сие плавучее беспокойство, но она только наорала на него и бросила трубку.
«Ладно, будь что будет», – подумал Бекстрём и, несмотря на предупреждающий текст, высыпал своему питомцу полбанки корма, прежде чем уехал.
«В этом и преимущество золотой рыбки, – размышлял он, сидя в автомобиле на пути к месту, где предстояло проводить расследование. – Собаку не смоешь в унитаз, если она подохнет, а за аквариум наверняка можно выручить пару сотен, если дать объявление через Интернет».
Он вернулся через несколько дней, и оказалось, что Эгон все еще жив. Он, конечно, выглядел более бодрым до отъезда Бекстрёма и первые дни плавал немного боком, но потом снова пришел в норму.
Это произвело на Бекстрёма большое впечатление, и он даже рассказывал об Эгоне в кафетерии на работе («необычайно живучий маленький хулиган»), и, пожалуй, именно тогда стал привязываться к нему. Дошло до того, что Бекстрём мог сидеть и смотреть на него по вечерам, потягивая свой вполне заслуженный грог после долгого и трудного рабочего дня. Эгон плавал себе туда и обратно, вверх и вниз, и его, казалось, совершенно не заботило отсутствие маленьких дам поблизости. «У тебя все хорошо, парень», – обычно размышлял Бекстрём, и в сравнении с никуда не годными телепрограммами о природе Эгон выглядел безусловным победителем.
«Надо постараться поскорее разделаться с расследованием», – подумал Бекстрём, который испытал легкое чувство вины, когда отмерил приличную порцию корма со дна банки и высыпал ее своему маленькому безмолвному товарищу. А если дело слишком затянется, он ведь мог позвонить на работу и попросить кого-нибудь из коллег присмотреть за рыбкой.
– Береги себя, парень, – сказал Бекстрём. – Хозяину надо уехать по делам. Но мы скоро увидимся.
Четверть часа спустя он сидел в автомобиле на пути в Векшё вместе с двумя своими коллегами по Государственной комиссии по расследованию убийств.
5
Бекстрём получил себе в компанию два молодых дарования, инспекторов Эрика Кнутссона и Петера Торена, которые пусть и не блистали умом, но, по крайней мере, обычно исполняли то, что им поручал Бекстрём. Коллеги называли их Кнолль и Тотт, как героев старинных комиксов, и за исключением того, что первый был блондином, а второй брюнетом, они походили друга на друга как две капли воды. И действовали обычно в паре, без умолку болтая между собой, и, если закрыть глаза, практически невозможно было определить, кто из них держал речь в данном конкретном случае.
Сейчас машину вел Кнутссон, рядом с ним сидел Торен и вслух читал рекламную статью о Векшё, которую наковырял в Сети. Сам Бекстрём развалился на заднем сиденье и в тишине и покое поразмышлял о предстоящем деле под очередную банку холодного пива.
– К сожалению, Бекстрём, – сообщил Торен, – Векшё находится не на берегу. До Балтийского моря от него примерно сто километров. Там есть кафедральный собор, губернатор лена и университет. Ты, наверное, подумал о Вестервике. Или, пожалуй, о Кальмаре. Они расположены на побережье. В Смоланде. Ты знаешь, Астрид Линдгрен и все такое. Похоже, в городе семьдесят пять тысяч жителей. Я говорю о Векшё. Интересно, сколько среди них жаждущих любви женщин? Как думаешь, Эрик?
– Хотелось бы узнать хоть самую малость о нашем деле, наверное, в таком пожелании нет ничего сверхъестественного? – спросил Кнутссон угрюмо. – Скорее всего, пара тысяч в любом случае наберется, – добавил он, отвечая на вопрос Торена, и голос его сразу зазвучал немного веселее.
– Коллеги из Векшё должны отправить всю информацию по факсу, как только хоть как-то сведут концы с концами, – сказал Бекстрём и кивнул в сторону приборной панели между ними.
– Но что-то нам ведь все равно надо знать, – настаивал Кнутссон.
– Достал уже своим нытьем, – вздохнул Бекстрём. – Сегодня утром они нашли женщину, убитую в собственной квартире. Задушена. Если верить мнению самих деревенских шерифов, речь также идет о сексе. Неизвестный преступник и все такое. Хорошо, если они ошибаются и мы сможем уехать сразу, прихватив с собой ее парня.
– Это все нам известно, – заметил Кнутссон скептически. – А у нее был какой-нибудь парень тогда?
– Да вроде не похоже, – ответил Бекстрём, помедлив. – И еще одна сложность. Она одна из наших.
– Да что ты говоришь! – воскликнул Кнутссон. – Коллега?
– Дело плохо, – констатировал Торен. – Коллега. Такое случается не каждый день. Если речь идет о сексе, я имею в виду.
– Будущий коллега, – уточнил Бекстрём. – Получала полицейское образование в Векшё. Ей осталось учиться год. Летом подменяла отпускников в здании полиции. Сидела на ресепшне.
– Ну и дела, – удивился Кнутссон и покачал головой. – У кого хватит ума убить на сексуальной почве будущего коллегу?
– Если речь идет о знакомом, вполне вероятно, что это другой коллега, – усмехнулся Бекстрём. – Хотя так плохо все ведь не должно быть, – добавил он, заметив полные сомнения глаза Кнутссона в зеркале заднего вида.
– Все лучше, чем заурядное убийство проститутки. Если найти немного позитива в этом деле, – попытался ободрить коллег Торен. – Я имею в виду, не понадобится заниматься разными странными клиентами, криминальными контактами и прочей подобной мурой.
«Это, пожалуй, не станет большой проблемой, хотя кто знает», – подумал Бекстрём и сказал:
– Дай-то бог, дай-то бог.
Они находились на широте Норчёпинга, когда провинциальные коллеги дали знать о себе факсом, хотя, если брать в расчет его содержание, они с таким же успехом могли этот факс не присылать. Сначала пришла карта Векшё с обозначенным кружком местом убийства и стрелками, указывавшими дорогу к отелю, в чем абсолютно не было необходимости, поскольку Торен уже нашел ту же карту в Интернете, а Кнутссон в качестве первой меры забил адрес их временного пристанища в навигатор автомобиля.
Потом пришло короткое письмо от тамошнего руководителя сыска, где он сообщал, что они с нетерпением ждут встречи с ними и уже начали действовать, проводят рутинные для таких случаев мероприятия, и прочие данные будут отправлены сразу после получения хоть каких-то реальных результатов. Первая встреча разыскной группы состоится в девять утра на следующий день в здании полиции Векшё.
– Комиссар Бенгт Олссон из криминальной полиции Векшё явно будет нашим руководителем в расследовании, – констатировал Торен, который сидел ближе всех к факсу. – Ты знаешь его, Бекстрём?
– Встречался когда-то, – сказал Бекстрём, допив остатки пива из банки.
«Не особенно блещет умом, так что лучшего не пожелаешь», – подумал он. В любом случае для него точно, поскольку он уже решил для себя, как возьмется за дело.
– И каким он тебе тогда показался? – спросил Кнутссон.
– Довольно участливый господин, – ответил Бекстрём.
– Он смыслит что-нибудь в убийствах? – настаивал Кнутссон.
– По-моему, вряд ли, – сказал Бекстрём. – Но у него за плечами, вероятно, масса курсов по насилию в отношении женщин и детей, инцесту, дебрифингу, то есть оказанию психологической помощи, и тому подобному.
– Но хоть одним случаем он наверняка занимался, – возразил Торен.