– В крайнем случае, можно и обычным заправить, – промолвил Рощин, с надеждой взглянув на Остапа. Слушая уверенный голос попутчика, настроение летчика уже было не таким гнетущим.

– Не будет авиационного, добудем и другой. Если не там, куда тянем воздушную лошадку, то наверняка в других близлежащих местах. Но для этого мне нужен летный комбинезон, шлем и очки.

– У меня есть рабочая спецовка, она, думаю, вам подойдет, товарищ Бендер.

Через полтора часа буксируемая пароконной телегой авиетка въехала в село и подкатила к сельсовету с красным флагом у входа.

Еще большая надежда засветилась в глазах Рощина, когда он увидел, как его попутчик решительно рванул дверь обители местной власти и смело вошел туда.

До этого при въезде в село, Остап натянул на себя комбинезон, шлем, очки, которые сдвинул на лоб и теперь вполне походил на летчика.

– Вам кого? – спросил Бендера человек я телогрейке и сапогах. Он сидел у двери комнаты, из которой доносился голос:

– А теперь, о постановлении, товарищи…

– Там партийное совещание, нельзя, – хотел преградить Остапу дорогу сельсоветский страж.

Но Бендер легонько отстранил его в сторону и просунул голову в дверную щель. – Извините, я по срочному… – и вошел в густо накуренную комнату заседающих.

Более десятка человек повернули головы к Остапу.

– Да, но… – хотел было возразить ведущий, но Бендер не дал ему договорить.

– Надеюсь, вы все читали о нашем беспосадочном перелете Москва – Одесса – Москва, товарищи?

Председатель, большеглазый человек в гимнастерке и галифе такого же цвета, с дымящейся самокруткой в руке, взирал на вошедшего и неуверенно ответил:

– Конечно…товарищ… – и посмотрел на сидящих, как бы ища у них подтверждения.

– Это хорошо, что вы живете в ногу с нашим всепобеждающим временем, товарищи.

Бендер понял, что ни о каком беспосадочном перелете ни председательствующий, ни участники партсобрания не читали и не могли читать, так как о самодеятельном полете Рощина в газетах союзного значения не писали. А если в какой-нибудь местной кратко и сообщили, то эта газета сюда не дошла и дойти не могла.

– Это очень хорошо, товарищи, – повторил убедительно Остап, – когда вся страна расправляет могучие крылья…

– Да вот… – повел председательствующий махорочной рукой на сидящих. – Прорабатываем… Известное дело…

– Вот-вот, и мы, летчики, своим беспосадочным перелетом… – сделал паузу Бендер, подыскивая нужное слово, бьющее не в бровь, а в глаз своим политическим весом, – продолжил с повтором:

– Расправляем могучие крылья для ударного построения социализма не только в нашей стране, но и во всем мире, товарищи, – с пафосом провозгласил он.

Сперва члены партсобрания с недовольством смотрели на непрошеного гостя, прервавшего привычное течение важного собрания, но прослышав последнюю фразу человека в одеянии летчика, уже с нескрываемым уважением смотрели на него. А «летчик», поправив очки на шлемном лбу, не скупился на крылатые слова. Он развернул перед собравшимися удивительное будущее, раскрашивая его словами: «мировая революция», «социализм», «заря коммунизма». После такого вступления он закончил:– А сейчас, товарищи, прошу оказать летчикам помощь… – подошел он к окну. – Взгляните, и вы увидите, что крылья нашего беспосадочного перелета в бензинном голоде. Снабдите бензином, дорогие товарищи, и мы снова взмоем в небо и этим самым нанесем сокрушительный удар по злорадству капитала над нашей вынужденной посадкой.

– Надо помочь, раздался авторитетный голос председательствующего. Все повскакивали со своих мест и сгрудились у окон.

На улице был уже поздний вечер. Залитая лунным светом авиетка отливала серебром своих крыльев и фюзеляжа. У самолета похаживал беспокойно Рощин, ожидая Бендера, и отгоняя любопытную детвору, невесть откуда узнавшую о самолете и сбежавшуюся со всех концов села, чтобы поглазеть на диковинную птицу.

После слов председателя: «надо помочь», все вдруг зашумели, засыпали Остапа вопросами:

– Какой нужен бензин?

– Сколько?

– А керосин не подойдет?

– Когда сможете полететь? Мотор в порядке?

«Летчик» только успевал отвечать на сыпавшиеся со всех сторон вопросы. А когда ответил, собрание перешло к обсуждению проблемы – где взять авиационный бензин. Такого у них не было.

– Да хотя бы обыкновенный, товарищи, – пояснил Остап.

– Петько, запрягай коней и к соседям. У них должен быть такой, – распорядился главный. – А за это мы им семенной отсыпим, они в нужде. Сейчас напишу…

Посылаемый схватил бумажку из рук председателя, которую тот пришлепнул печатью, и выбежал из комнаты.

– А сейчас, дорогой летчик, поужинаете, переночуете, а утром и полетите, – сказал затем председатель.

– О помощи, которую вы нам оказываете, узнает вся страна, дорогие товарищи, – растроганно проговорил Бендер и с чувством воскликнул: О вашем участии в беспосадочном перелете напечатают все газеты! – поправил очки, сползшие на глаза.

На ночлег летчики остановились в доме председателя сельсовета. После плотного ужина, за которым Остап блистал своим красноречием, а Рощин помалкивал, чтобы не внести сумятицу, улеглись на мягкие постели в отведенной им комнате. А в это время их авиетка охранялась сторожем, срочно отозванным от свинарника на более ответственный пост.

Утром у самолета собралось почти все население села.

Рощин и его «командир» беспосадочного перелета – Остап Бендер, так как местные власти именно его считали главным, наполнили все баки, хотя и не авиационным, но бензином. Захватили сверток еды на дорогу, и под крики «урра» вырулили на более широкую полосу дороги.

Остап сидел в самолете первый раз в жизни и был весь захвачен предстоящим полетом.

– Антон! – закричал он, покрывая тарахтенье мотора. – На этом горючем взлетим?

– Попробуем, – ответил Рощин, увеличивая обороты, когда авиетка заняла место для старта.

Летчик дал полный газ и самолет, мягко прыгая по неровностям дороги, оторвался от земли и стал плавно набирать высоту. Мотор ревел, пропеллер бросал в лицо клочья холодного воздуха, врезался в утреннее небо.

Остап посмотрел вниз и увидел, как провожающие махали им руками. Авиетка развернулась и легла на нужный курс, продолжая набирать высоту.

Великий комбинатор испытывал сильное чувство восторга от первого в его жизни полета. Он во все глаза рассматривал медленно плывущую под ним местность.

Уменьшенные крыши домов селения остались давно позади. Внизу змеей зачернел товарный поезд. Казалось, что он стоит на месте, и только по стелющемуся за ним белому дыму видно, что он движется.

Все шло хорошо. Погода была отличная. Мотор работал идеально, жужжал, как швейная машинка «Зингер». Солнечные лучи отражались от лаковых крыльев и слепили Бендеру глаза.

Любуясь проплывающей под ним панорамой местности, Остап запел, поддавшись незнакомому ему еще до этого внутреннему восхитительному ощущению полета над землей.

Авиетка уже подлетала к какому-то большому селению, когда путь ей преградила сильная облачность. Через несколько минут она уже купалась в облаках. Чтобы не потерять землю, Рощин спустился ниже – под облачную преграду. Но и здесь накрапывал дождик. И чем дальше, облака были все ниже и ниже.

Бендер вдруг почувствовал крутой вираж и вопросительно посмотрел на обернувшегося к нему Рощина. Тот разочарованно закачал головой: ничего, мол, не поделаешь, надо опускаться к самой земле.

Полетели так низко, что стадо овец на пути в испуге разбежалось, а люди с удивленно задранными головами смотрели самолету вслед. Скорость авиетки на большой высоте незаметная, теперь чувствовалась основательно. Мелькали дома, деревья, поля…

Началась сильная болтанка. Самолет кидало во все стороны так, что Остапа даже подбрасывало с сиденья.

– Антон! – прокричал, потянувшись к летчику, Бендер, – нельзя ли потише?

– Воздушные ямы, ничего не поделаешь, – чуть обернувшись, тоже криком ответил тот.