— Видимо, у этих двоих не было выбора, — объяснил Люк, слушая Хина. — Они любят Империю не больше, чем мы. Я стараюсь убедить их в том, что не все люди такие, как имперцы. Почти уверен, что у меня это получается.

— Надеюсь, — сказала Лея, разглядывая длинноруких существ с мощными мускулами.

— И Хин, и Ки оба молоды, примерно нашего возраста, и не очень разбираются в делах Империи. Они записались — ну, совсем рабством я бы это не назвал, — но и "работа по контракту" — слишком мягкое для этого определение. Когда они, в конце концов, запротестовали, какой-то начальник на шахте помахал у них под носом кипой бумаг и стал отпускать шуточки. Тогда они подхватили свое снаряжение и попытались засылать шахту, вместо того, чтобы вынимать из нее породу.

— Судя по тому, что говорит Хин, — единственная причина, почему Граммел не расстрелял их на месте, — это потому, что каждый из них выполняет работу за троих людей, а кроме того, они были пьяны в стельку. Видимо, у язземов, — без всякой необходимости добавил Люк, — долгое похмелье. Хин думает, что Империя даст им еще один шанс. Но он не слишком уверен, что этот шанс ему так уж нужен. Их держат здесь, потому что обычная камера их не выдержит. Иди поздоровайся.

Принцесса заколебалась, но Люк подошел к ней и прошептал:

— Все в порядке. Я думаю, мы можем рассчитывать на них. Только лучше не говорить им, кто мы.

Лея кивнула, подошла и протянула руку. Ее рука полностью исчезла в мохнатой лапе. Хин что-то прощебетал ей.

— Конечно, взаимно, — сказала Лея, быстро обретая уверенность. Ки завыл, и оба человека уставились на второго яззема, который что-то нечленораздельно объяснял Люку.

— Говорит, в последнюю неделю ему буром буравят голову.

Лея отошла от них к единственному окну. Из него открывался вид на затуманенные огни города. Окно затемняла такая же решетка из толстых диагонально расположенных балок.

— Я знаю кое-кого, кого бы я угостила буром, — безутешно прошептала Лея.

— Ты имеешь в виду Халлу, — объявил Люк. — Но она и не могла, и не может ничего для нас сделать. Если бы я был на ее месте, я бы, наверное, тоже сбежал.

Обернувшись к нему, Принцесса ослепительно улыбнулась:

— Ты же знаешь, что это неправда, Люк. Ты слишком верный, и у тебя большое чувство ответственности — к твоей чести, — ее взгляд снова обратился к окутанным туманом крышам далекого города.

— Если бы мы не потеряли контроль над собой там, перед таверной, мы не привлекли бы внимания тех шахтеров. И не сидели бы сейчас здесь. Это я виновата.

Люк ободряюще положил ей руку на плечо:

— Послушай, Лея… Принцесса. Во всей этой буче никто не виноват. А кроме того, так здорово иногда терять над собой контроль.

Она снова улыбнулась, на этот раз благодарно:

— Знаешь, Люк, Восстанию повезло, что ты с нами. Ты хороший человек.

— Да, — он отвернулся, — к счастью для Восстания.

Из другого конца камеры донеслось чириканье. Лея вопросительно посмотрела на Люка.

— Ки говорит — сюда идут, — перевел он.

Вместе с двумя язземами они обратили все свое внимание на коридор. Шаги быстро приближались. Появились несколько штурмовиков во главе с встревоженным Граммелом. Увидев узников, он, казалось, несколько успокоился.

— Вам не причинили вреда? — Люк покачал головой. — Это хорошо, — с явным облегчением объявил Граммел.

Он перевел глаза на язземов, затем снова взглянул на Люка.

— Я вижу, у вас приятное соседство… пока. Я рад. Я боялся, что придется перевести вас, но если язземы нормально переносят ваше присутствие, думаю, вам лучше оставаться здесь. Здесь вы в надежном месте. Как выяснилось, еще кое-кто выразил интерес к вашему делу.

— Да уж, держу пари, какой-нибудь законник на Серкарпусе, — храбро заключил Люк.

— Не совсем, — на лице Граммела появилась одна из тех загадочных полуулыбок, от которых у Люка по спине бежали мурашки. — Представитель Империи приедет сюда допросить вас лично. Для меня этого достаточно. Я знаю, когда надо отойти в сторону. Так что я не собираюсь связываться с нашими источниками на Серкарпусе, пока он мне не скажет.

— О! — только и нашелся сказать Люк. Он был одновременно и доволен, и обеспокоен: доволен потому, что его сказка о том, что они сбежавшие преступники с Серкарпуса, видимо, поможет им на некоторое время избежать расспросов; озабочен, потому что не мог представить, что такого Граммел мог сказать, чтобы заинтересовать представителя Империи. Где они допустили промах и что-то выдали?

— С чего бы представителю Империи нами интересоваться? — спросил он в попытке выудить какую-нибудь информацию.

— Я и сам хотел бы это узнать, — ответил Граммел. Он подошел ближе и встал прямо перед прутьями решетки. — Полагаю, вы мне этого не сообщите?

— Не знаю, о чем вы говорите, — отозвался Люк, отступая от решетки.

— Я мог бы заставить вас сказать, — зарычал Граммел, — но я получил приказ, — ему пришлось заставить себя отойти от прутьев, — строгий приказ оставить вас в покое. Но пусть вас это не слишком обнадеживает. У меня такое впечатление, что у этого представителя — а он очень важная персона — будут свои планы на ваш счет, и они могут оказаться более неприятными для вас, чем то, что я могу изобрести со своими скромными средствами.

— Вы или другой офицер Империи, — пожал плечами Люк, стараясь сохранять небрежность уличного мальчишки, — нам все равно, лишь бы нас не отправили назад на Серкарпус. Хотя лично мне хотелось бы знать, из-за чего весь сыр-бор.

Граммел медленно покачал головой:

— Вы двое меня впечатляете. Я действительно хотел бы, чтобы вы сказали мне, — и при чем тут это, — он сунул руку в карман и извлек оттуда шкатулочку с осколком кристалла Кайбурр.

— Но я не думаю, что вы это сделаете, — со вздохом заключил Граммел, кладя шкатулочку назад в карман. — Поскольку у меня сейчас руки связаны, я не могу из вас ничего вытянуть так, как я хочу. Я должен признать, что то, что видит в вас Правитель Эссада, от меня полностью ускользает.

— Имперский Правитель… — Лея внезапно опустилась на пол и попятилась, прерывисто дыша и закрыв руками лицо. На лбу ее каплями выступил пот.

Граммел пристально смотрел на нее:

— Да… а почему тебя это так волнует? — Он быстро и пронзительно взглянул на Люка. — Что здесь происходит?

Не обращая на него внимания, Люк подошел к Принцессе успокоить ее:

— Не волнуйся, Лея, это может ничего и не значить.

— Имперских Правителей не интересуют обычные воры, Люк, — напряженно шепнула она. Что-то сжало ей горло. — Меня будут допрашивать так же, как в тот раз… в тот раз. — Она вырвалась, прижимаясь к стене камеры.

В тот раз, на Звезде Смерти, маленькие черные червячки впивались в ее мозг. Вопросы другого Правителя Империи, ныне покойного Моффа Таркина, машина, вплывающая в ее камеру. Черная машина без угрызений совести, незаконная, созданная имперскими учеными-извращенцами, в нарушение всех кодексов, законов и морали. Машина подплывала к ней, нагибалась, металлические конечности готовились точно, без эмоций, выполнять свою работу по бесчеловечной программе.

И она кричала, кричала, кричала, казалось, она никогда не остановится.

Что-то сильно ударило ее. Лея заморгала, обернулась и увидела тревожно смотревшего на нее Люка. Она скользнула по стене и села, прислонившись к ней. Хин мелкими шажками подошел к Принцессе. Массивная фигура черноглазого яззема склонилась над ней. Одной рукой он с любопытством дотронулся до Леи, его хобот обнюхивал ее.

— С ней все будет в порядке. Хин, — сказал Люк гуманоиду, помогая Лее вытереть холодные слезы.

— Просто жестокая репутация Империи! — выкрикнул он Граммелу. Объяснение прозвучало неубедительно даже для его собственных ушей.

Граммел снова прижался к прутьям:

— Ее уже раньше допрашивали. Она что-то знает, — возбужденно настаивал он. — Кто она? Кто вы оба? Скажите мне! — Он ударил кулаком по прутьям. — Скажите мне! — Затем его тон стал вкрадчивым и мягким: — Может быть, я смогу походатайствовать за вас перед имперским представителем, кто бы он там ни был. Я хочу получить все, что смогу, от этого дела, слышите? Вы двое станете моим пропуском прочь из этого затерянного мира. Мне нужно вырваться отсюда и нужно повышение, которое обещал мне Эссада, и я хочу еще большего, если смогу это получить! Скажите мне, кто вы, что вам известно. Дайте мне что-нибудь, что я смогу использовать, любую информацию, с которой я могу действовать, чтобы мне не встретить вашего инквизитора безоружным!