И он нехорошо улыбнулся, показывая обломанный зуб. Его товарищи захихикали.

– Погодите, – начал было Брайон. – Мы можем договориться…

– Бей! – распорядился предводитель и сделал шаг назад.

Йонас уже нашаривал у пояса украшенный самоцветами кинжал, тот самый, которым государь Эрон отнял жизнь у его брата. Однако от этой драгоценной игрушки мало толку было против трех острых мечей. Ну что ж! Если придется сегодня умереть, уж одного из этих скотов он с собой прихватит!

Его ладонь сомкнулась на рукояти. Брайон тоже выхватил оружие. Стражники приближались – такие здоровенные, что заслоняли солнце.

А потом что-то произошло. Двое, споткнувшись на ходу, стали заваливаться вперед, и на лицах у них мешались непонимание и боль. Когда оба упали, стало видно, что в спине у каждого сидело по стреле. Третий стражник крутанулся на месте, вскидывая меч. Послышался тошнотворный звук… и он разделил судьбу остальных, только стрела угодила ему не в спину, а в горло.

У входа в тупичок стояла девушка. Когда она опустила лук, Йонас запоздало сообразил, что перед ним та самая, с ореховыми глазами, к которой он обращался на улице. Теперь она была одета в штаны и рубашку, больше подобающие мальчишке. Единственное, что выдавало в ней девушку, – свисающие на спину длинные темные волосы, заплетенные в толстую косу.

– Говоришь, вы мятежники? Правда, что ли?

Йонас не сразу обрел дар речи.

– А ты сама кто такая?

– Сперва ответь на вопрос. Тогда, может, и скажу.

Йонас оглянулся на Брайона. У того глаза тоже были что блюдца.

– Да, – сказал он. – Мы мятежники.

– И еще ты упоминал Пелсию. Вы пелсийцы? – Она обежала Йонаса внимательным взглядом и сама себе ответила: – Да, ваша одежда это подтверждает. На вас двоих изящных шелков меньше, чем на одном оранийце. А теперь скажи: вы что, каждый день вот так со смертью играете?

– Нет, – сказал Брайон. – Не каждый.

Девушка покосилась через плечо, не появился ли в переулке кто лишний.

– Надо отсюда уходить, – сказала она затем. – Стражников в городе – на каждом углу, и скоро они хватятся отсутствующих, тем более что и слух о порче королевского портрета очень скоро распространится. – Она перевела взгляд на Йонаса. – А ты молодец, парень. Напачкал, конечно, но все равно – хвалю!

– Премного польщен, – буркнул молодой бунтарь. – Сама-то ты кто будешь?

Она убрала лук в налуч, пристегнутый за спиной, и запахнула плащ, разом пряча и оружие, и свое мальчишеское одеяние.

– Меня зовут Лисандра Барбас. И я тоже пелсийка. Я прошла всю Пелсию и Оранос, разыскивая восставших. И кажется, каких-никаких все же нашла.

– Тебе нужна наша помощь? – спросил Йонас.

Она посмотрела на него так, будто он сморозил несусветную глупость.

– Пока больше похоже на то, что это вам моя помощь нужна! Я вступаю в ваш отряд. А теперь пошли, нечего нам тут задерживаться!

И Лисандра, повернувшись, быстро зашагала из тупичка прочь. На убитых стражников даже не оглянулась.

Йонас последовал за нею и лишь на ходу задумался: что он, собственно, делает? Лисандра двигалась так быстро, что Брайону пришлось догонять их трусцой.

– Лисандра, а ты уверена, что знаешь, о чем толкуешь? – обратился к ней Йонас. – Жизнь повстанца опасна, никто не знает, что его ждет завтра. Ты очень здорово управляешься с луком и стрелами, но мы стоим лагерем в Диколесье, а там места неуютные, даже для нас.

Она обернулась к нему, ее глаза яростно сверкнули.

– Это все из-за того, что я девушка? А у вас, значит, собрались одни мужики?

Йонасу пришлось сознаться:

– Ну… не только.

– Значит, и мне найдется местечко.

– Ты только пойми меня правильно, мы очень благодарны тебе за вмешательство…

– Вмешательство? – перебила она. – Да я ваши шкуры спасла!

Лисандра нисколько не преувеличивала. Если бы не она, стражники просто казнили бы обоих пелсийцев прямо на месте. Что ж, Йонас прибыл в Ястребиную Бровь вербовать себе сторонников. И кажется, нашел. Сторонницу. Причем очень способную. Тем не менее было в этой девушке что-то, заставившее его помедлить с решением.

Этот огонь в ее взгляде… И то, как она выражалась… Не каждому пелсийцу было свойственно подобное. Фелиция, сестра Йонаса, тоже при нужде становилась воительницей. Но такая страсть и охота сражаться встречались не чаще бриллиантов.

Тем не менее внутренний голос буквально кричал ему, что с этой Лисандрой Барбас не оберешься хлопот.

– Сколько тебе лет? – спросил он.

– Семнадцать.

То есть она была ровесницей им с Брайоном.

– А твоя семья где? Дома хоть знают, какую опасную жизнь ты решила избрать?

– Моя семья погибла.

Она произнесла эти слова ровным голосом, без особого чувства, но Йонас все равно содрогнулся.

– Люди короля Гая явились в мою деревню и позвали всех работать на дороге, которую он начал строить. Мы ответили «нет», и они уехали, а потом вернулись и спалили всю деревню дотла. Поубивали почти всех, кто пытался бежать. Остальных обратили в рабство и увезли в лагерь на дороге. Насколько мне известно, я одна и спаслась.

Дорога короля Гая! Та, о которой он объявил в своей речи на прошлой неделе!

– Когда это произошло? – спросил Йонас.

– Две недели назад. С тех пор я почти не спала. Бродила туда и сюда, пыталась кого-нибудь разыскать. Большинство пелсийцев просто приемлют судьбу. Предначертанное. Как подумаю, аж тошнит! А здешние, оранийцы, они так легко позволяют себя обмануть, им хочется думать, что король Гай вовсе не так уж плох, как о нем говорят. Как же все они ошибаются! Что ж, зато теперь я отыскала вас и буду помогать освобождать наших земляков.

Йонас с трудом проглотил застрявший в горле комок. Ноги быстро уносили их все дальше от переулка и лежавших там мертвецов.

– Я скорблю о твоей потере…

– Не надо скорбеть. Теперь я здесь, и я готова биться против Кровавого короля. Я хочу, чтобы он страдал. Хочу, чтобы с его головы скатилась корона, которую он так ценит. Чтобы он умер в муках и с воплями, глядя, как кругом горит весь его мир. Вот чего я хочу!

– Мы все этого хотим, – сказал Йонас. – Мои повстанцы готовы к настоящему делу, мы…

– Твои повстанцы? – резко переспросила Лисандра. – Так ты, значит, главарь?

– В нашем отряде – да.

– А зовут тебя как?

– Йонас Агеллон.

У нее округлились глаза.

– Ого! А я о тебе слышала. Каждый пелсиец знает твое имя!

Еще бы. Убийство Томаса, давшее повод королю Гаю призвать наивных пелсийцев под свои знамена в войне против Ораноса, прославило имена обоих братьев Агеллонов по всей стране. Йонас невольно коснулся узорчатой рукояти кинжала, хранимого на случай, если однажды представится возможность отнять жизнь у государя Эрона Лагариса.

Лисандра повернулась к Брайону:

– А ты кто такой?

– Брайон Раденос. – Он с готовностью заулыбался.

Лисандра нахмурилась:

– О тебе я что-то не слышала…

Его улыбка погасла.

– Когда-нибудь я тоже прославлюсь.

– Не сомневаюсь, – сказала она и вновь обратилась к Йонасу: – Чем твои бунтари в ближайшее время намерены заниматься?

Он покосился за угол, в переулок, который они собирались миновать, но там, по счастью, не было никакой засады.

– Пока мы собираем людей со всей Пелсии и Ораноса. Нас уже почти пятьдесят. И мы мутим воду где только можем, чтобы король знал: мы существуем и нас следует опасаться. Ну а здесь, в Ораносе, мы пытаемся убедить жителей, что король – лжец и не стоит так легко покупаться на его обещания.

– А на самого короля ваш отряд покамест не покушался?

– Нет пока.

Йонаса продолжало преследовать видение трех отрубленных голов, поднятых на длинные пики. Вот и теперь живот сразу скрутило. Йонас рад был предпринять все от него зависевшее, чтобы победить короля, но вот мысль о потерях… О том, что его приказ пошлет кого-то на муки и смерть…

Это будет все равно что снова и снова видеть смерть Томаса. Только теперь ответственность каждый раз будет на нем самом.