При мысли о том, что наяву он предстал бы перед нею совершенно обнаженным, у нее жарко вспыхнули щеки.

– В таком случае я рада, что это всего лишь сон.

– Ты сама отлично знаешь, что все реально. Ты осознаешь себя и помнишь, кто ты такая. Так вот, твоя будущность связана с Убежищем, принцесса. Она связана с Хранителями, с Родичами… – Он смело шагнул ближе, его взгляд стал очень внимательным. – Наши судьбы связаны, твоя и моя. И так было всегда.

Близость его сбивала ее с толку, не давая ни сосредоточиться, ни заговорить.

Люция только понимала, что в его словах звучала самая что ни есть вещественная правда. Пусть ее тело и лежало без чувств где-то в постели, но ее разум и дух находились здесь.

– Ты следил за мной из-за пророчества.

На его лбу возникла морщина, он вглядывался в ее лицо так, словно старался запомнить каждую черточку.

– Да, – сказал он затем. – Ты – волшебница, прихода которой я ждал тысячу лет.

– Ты ждал?

Алексиус кивнул:

– Многие из наших не верили, но только не я. И я ждал, пока ты откроешь в себе магию, чтобы тогда явиться тебе. Направлять тебя, помогать. – Он умолк и молчал до тех пор, пока Люция снова не заглянула в его серебряные глаза. – Сейчас твоя магия слишком сильна для тебя, а ее мощь день ото дня только растет. Ты даже сама еще этого не понимаешь.

– Уж поверь мне, – тихо проговорила она, – ее могущество я вполне себе представляю.

Отец Люции, король Гай, заставил ее использовать новообретенную магию, чтобы по ходу кровавой битвы у стен Золотого города разрушить защитное заклятие на воротах оранийского замка. Тогда Люция создала что-то вроде огненного дракона, элементали схлестнулись с защитным заклятием – и произошел взрыв, убивший множество народа.

– Я когда-нибудь очнусь? – прошептала она. – Или так и помру во сне, в наказание за то, что натворила?

– Твое предназначение не в том, чтобы умереть в беспамятстве. Это мне точно известно.

При этих словах Люция испытала величайшее облегчение.

– Почем тебе знать?

– Ты нам нужна. Твоя магия изменит наши судьбы, судьбу всего Убежища.

– Каким образом?

Алексиус отвел глаза и оглядел луговину. Его лицо сделалось напряженным.

– Здесь обитает магия элементалей, но она заперта в моем мире, словно песок в песочных часах. И с тех пор как Родичи были сперва похищены, а потом и утрачены, песок неудержимо истекает. Это случилось, когда ушла из жизни последняя волшебница, обладавшая той же магией, что и ты. Ее звали Эва, и она тоже была бессмертной Хранительницей…

– Эва – мое среднее имя! – удивилась Люция.

– Верно, – кивнул он. – И это именно Эва, испуская последний вздох, сделала то самое пророчество. Она предрекла, что следующая волшебница родится через тысячу лет. Появится смертная девушка, способная управлять элементалями в точности как она сама. И эта девушка – ты. Король Гай с самого начала знал о пророчестве. Ему было известно, какой ты вырастешь. Поэтому-то он и воспитывал тебя, словно родную дочь.

Разум Люции поистине не знал, за что хвататься в первую очередь.

– А что произошло с Эвой? Если она была бессмертной Хранительницей, то почему умерла?

– Она совершила ошибку, стоившую ей жизни.

– Какую?

Грустная улыбка тронула его губы.

– Она полюбила не того. Смертный охотник заставил ее сбиться с пути, покинуть дом и тех, кто мог ее защитить. Этот человек погубил ее.

Тут Люция заметила, что нечаянным образом сама придвинулась к Алексиусу. Причем настолько близко, что, когда он вновь повернулся к ней лицом, его рукав скользнул по ее плечу. И даже несмотря на то, что это был просто сон, девушка могла бы поклясться, что ощутила жар, источаемый его кожей.

Она неуверенно сделала шажок прочь.

Люция всегда с жадностью поглощала книги, впитывая всякие интересные сведения, ее разум не мог удовлетвориться тем, что внушали наставники. О том же, что сейчас более всего ее занимало, – об элементалях, – похоже, и вовсе никто ничего не знал. Люди, за исключением немногих осужденных ведьм, склонны были считать магию вымыслом. И даже Сабина, заявлявшая о себе как о ведьме, настоящей магии не показывала. И ничего не смогла противопоставить Люции, когда та защитила себя и Магнуса от ее злобы.

«Тебе незачем было убивать ее», – шептал где-то внутри тоненький голосок, не перестававший терзать Люцию с того самого дня. Вот и сейчас перед мысленным взором снова проплыло видение безжизненного, обгорелого тела, падающего на пол…

– Расскажи мне, Алексиус, – прошептала принцесса. – Расскажи обо всем!

Он провел рукой по бронзовым волосам, и на его лице отразилась некоторая неуверенность.

– Эва жила очень, очень давно. А воспоминания имеют свойство блекнуть. Даже мои.

– Но она испустила дух тысячу лет назад, успев сделать пророчество. Не ты ли сам это сказал?

– Да. И тогда же мы утратили Родичей.

У нее перехватило дыхание.

– Ты говоришь, что не вполне отчетливо помнишь волшебницу, жившую тысячу лет назад… Сколько же всего тебе лет?

– Я уже сказал тебе, принцесса. Я весьма стар.

– Да, я поняла, но насколько?

Он немного замялся, потом ответил:

– Мне две тысячи лет.

Люция потрясенно смотрела на него.

– Получается, ты не просто старый. Ты… древний!

Он поднял бровь, и улыбка снова заиграла на его губах.

– А тебе всего шестнадцать по счету смертных. Совсем дитя!

– И никакое я не дитя!

– Самое настоящее.

Люция застонала. Подобный спор вел в никуда. Как и попытки осознать, каким образом Хранитель двух тысяч лет от роду умудрялся выглядеть таким юным и привлекательным. Право же, это был самый привлекательный паренек из всех, кого она знала! Ей даже пришлось строго напомнить себе, что перво-наперво следовало как можно больше у него обо всем разузнать.

– Я хочу туда. – Она указала в сторону города. – Мне нужно с кем-нибудь поговорить. С кем-нибудь, кто достаточно ясно помнит предыдущую волшебницу. Кто она была, какой была, что сделала… все о ней!

– Это невозможно, принцесса. Это сновидение, то есть, как я уже говорил, всего лишь отражение реальности. Но даже будь это реальностью, смертным нет хода в Убежище. И мы, Хранители, не можем его покидать. Разве что обращаясь ястребами.

Возможно, этот разговор и был настоящим, но сон накладывал свои ограничения. То, что Люция видела перед собой, относилось к реальному миру примерно так же, как рисунок или картина – к настоящим явлениям жизни. Алексиус принимал облик ястреба и путешествовал по миру смертных, чтобы наблюдать за нею! Мысль о том, что она с младенчества находилась у него под присмотром, внушала смутное беспокойство.

– Какой это, наверное, великий дар – принимать облик существа, умеющего летать, – сказала она наконец.

– Верно, это дар, – тихо согласился он, но в голосе звучала боль, заставившая отозваться ее сердце. – А может, проклятие. Как посмотреть…

Люция непонимающе нахмурилась:

– Ты затянул меня в этот сон, утверждая, что способен помочь. Каким же образом? Или это у тебя тоже… поблекло?

Она вовсе не имела в виду поддеть его, но не удержалась от искушения. Пока что он ничего полезного ей не поведал, лишь раздразнил тонкими намеками, из которых ничего существенного нельзя было извлечь. Алексиус между тем уставился куда-то влево, и глубокая морщина возникла на его лбу.

– Здесь кто-то есть.

– Кто? – Люция оглянулась, но никого не увидела.

Но Алексиус уже успокоился:

– Это моя приятельница, Федра. Она не желает нам зла. Разве что недоумевает, куда я подевался.

– Она тоже Хранительница?

– Да, конечно. Она помогает собирать сведения, чтобы мы…

И тут он исчез. Просто перестал быть, вот и все.

Люция встревоженно огляделась:

– Алексиус?

Но и луговина вместе с Убежищем тоже исчезли. Осыпались битым стеклом в бездонную черноту…

Ястребиная Бровь, крупнейший город Ораноса, являл отличный пример жизни под властью Кровавого короля. И неплохо подходил для попыток заронить в головы жителей некие крамольные мысли, прежде чем бунтовщики вернутся в дебри Диколесья.