Гай Дамора – король

Альтия Дамора – королева

Магнус Лукас Дамора – принц и престолонаследник

Люция Эва Дамора – принцесса-падчерица, волшебница из пророчества

Крон – капитан стражи

Элена – фрейлина

Дора – фрейлина

Франко Россатас – помощник зодчего Имперской дороги

Эвгенья – дочь Франко

Государь Гарет – друг короля

Клейона (Клео) – пленная принцесса

Эрон Лагарис – жених Клео

Николо (Ник) Кассиан – лучший друг Клео

Мира Кассиан – сестра Ника

Лоренцо Тавера – портной из Ястребиной Брови

Домиция – изобличенная ведьма

Агеллон – предводитель восставших

Брайон Раденос – правая рука Йонаса

Лисандра Барбас – мятежница

Грегор Барбас – брат Лисандры

Тарос – юный мятежник

Нерисса – мятежница

Онория – мятежница

Иван – мятежник

Талья – старуха

Вара – подруга Лисандры

Алексиус – Хранитель

Федра – Хранительница

Тимофей – член совета

Данай – член совета

Миленья – член совета

Стефанос – умирающий Хранитель

Ксантос – ссыльный Хранитель

Ашур Кортас – принц Крешийской империи

На бесплодные равнины Пелсии легла долгая тень смерти.

Новости об убийстве вождя Базилия очень быстро разлетелись по всей стране, и деревенский народ впал в глубокую скорбь. Люди оплакивали уход великого человека, колдуна, прикосновенного к магии. Живого божества страны, не имевшей иной официальной религии.

– Что же мы без него делать-то будем? – плача, спрашивали люди друг друга. – Пропали мы все, вот оно что!

Но кое-где звучали и иные голоса.

– Если честно, настоящей магии мы никогда от него не видали, – говорила однажды вечером девушка по имени Лисандра. Стояли сумерки, и она со своим старшим братом Грегором выбралась из дому. – Одна болтовня! Как по мне, наш вождь был лгуном, да еще и воришкой. Он только и делал, что сытно ел и сладко пил в своей ставке, пока народ голодал!

– Тихо ты, – предупредил Грегор, хотя его самого разбирал смех. – Вечно ты что думаешь, то и говоришь, малышка Лис!

– А по существу возразить можешь?

– Я просто к тому, что слишком длинный язык тебя до беды доведет!

– Я с любой бедой разберусь! – Лисандра прицелилась и выстрелила в мишень, висевшую в двадцати шагах на дереве.

Стрела угодила в самое яблочко. Вечер был весьма прохладный, но девушка ощутила теплый прилив гордости. Она оглянулась на брата: ну как, мол?

– Неплохой выстрел, – похвалил Грегор. Его улыбка сделалась шире, и он отодвинул сестру: дескать, теперь я. – Только мой будет еще лучше.

И он с легкостью расколол стрелу Лисандры надвое. На девушку это произвело впечатление: крыть было нечем. Ради чего-то подобного они долгие месяцы втайне упражнялись вдвоем. Лисандре пришлось долго упрашивать брата, чтобы он поделился с ней секретами меткой стрельбы, но наконец он уступил. Вообще-то, считалось, что девушкам не следует учиться обращению с оружием. Их дело – готовить, убираться, присматривать за своими мужчинами, а не сражаться.

Странно рассуждали люди. Тем более что заниматься боевыми науками для Лисандры было так же естественно, как дышать.

– По-твоему, они вернутся? – негромко спросила она брата, глядя на деревушку: дымки над тростниковыми крышами, каменные и глинобитные стены.

У Грегора на скулах выступили желваки.

– Я не знаю.

Неделю назад в деревню явились важного вида люди и от лица завоевателя, короля Гая, стали зазывать добровольцев для работы где-то на востоке. Король, оказывается, желал как можно скорее выстроить новую дорогу, дабы связать Пелсию с соседствующими королевствами – Ораносом и Лимеросом.

Грегора с отцом выбрали в полномочные представители деревни, и они вдвоем всматривались в улыбчивые лица посланцев, выслушивая их заманчивые речи и не давая ни запугать себя, ни поколебать. Так и вышло, что деревня ответила королевским гонцам вежливым отказом.

Кровавый король полагал, что теперь они в его власти, однако вот тут он ошибался. При всей своей нищете эти люди были горды и ни за кем не признавали права указывать им, что делать.

Люди короля Гая спорить не стали, просто уехали.

– Все же Базилий был дураком, – проворчала Лисандра. – Он, может, и доверял этому королю, но мы-то его ошибок не повторим! Его проткнули насквозь, и поделом. Рано или поздно это все равно произошло бы. Как подумаю, что за олух был наш вождь, так прямо тошнит! – Следующая стрела Лисандры прошла мимо цели – над умением сосредоточиться следовало поработать. – Лучше расскажи мне еще об этих бунтовщиках, что задумали восстать против короля!

– А что именно ты хочешь знать? Неужели надумала стать одной из немногих девчонок, влившихся в их ряды?

– Может, и надумала!

– Да ладно тебе, малышка Лис! – Грегор рассмеялся и схватил ее за руку. – Ты сперва хоть несколько кроликов подстрели, а то ведь только стрелы о деревья портишь да болтовней занимаешься. И вообще, дались тебе эти бунтовщики! Если уж кто и пойдет с ними против короля, так это я!

– Не смешно, – буркнула Лисандра.

Хотя на самом деле брат был прав. По крайней мере в том, что касалось упражнений в стрельбе. Деревьев в окрестностях, кстати сказать, насчитывалось очень немного. Кругом расстилались безжизненные бурые пустоши, кое-где перемежаемые зеленоватыми клочками обработанной земли: там женщины разбивали огороды и пытались выращивать овощи, но урожай год от года становился все хуже – одни слезы, да и только. Чего нынче в Пелсии определенно хватало, так это слез. У матери, к примеру, глаза так и не просыхали с того самого дня, когда стало известно о смерти Базилия.

От вида такого горя у Лисандры сердце разрывалось, но все-таки она пыталась взывать к разуму.

«Думается, мы сами принимаем решения, и это касается каждого, – только накануне вечером говорила она матери. – А кто стоит во главе, не так уж и важно!»

Мать ответила ей взглядом, полным усталого и грустного долготерпения.

«Как же ты наивна, доченька… Не сбилась бы ты с пути из-за этого!»

Сейчас она молилась покойному вождю о своей дочери, не желавшей признавать общепринятых правил. Собственно, этого и следовало ожидать. Лисандра всегда была среди девушек белой вороной и плохо вписывалась в компанию подруг – те просто не понимали ее. Она предпочитала мастерить стрелы, да так увлеченно, что пальцы покрывались мозолями. Дома она бывала редко, много времени проводя на воздухе, и ее обгоревший нос едва не светился в темноте.