Если это правда, не делает ли это атаки любым типом оружия, включая даггер Кардинала, бесполезными? Фиолетовые мембраны, которые ранее заблокировали остриё даггера, похоже, были этим оборонительным искусством, но у Юдзио не водилось ни малейшей идеи, какое искусство могло пересилить его, и он сомневался, что вообще способен таким воспользоваться.
Администратор нежно нашёптывала Юдзио, который только и мог, что отчаянно сжимать оружие, достаточное мелкое, чтобы спрятать его в правой руке да смотреть на нагую девушку, сидящую в воздухе.
— Какое жалкое дитя.
— ...
— И я даже дам тебе обещание. Если отдашься мне, я отдам тебе взамен всю свою любовь. Та вечная любовь, та вечная зависимость, что ты искал так долго, будет с тобой спустя совсем недолго.
— ...Вечная любовь...
Юдзио бессознательно вторил ей сухим голосом.
— Вечная... зависимость...
Первосвященник кивнула, играясь с модулем благочестия в левой руке, только что извлечённым изо лба Юдзио.
— Да, Юдзио. Предай всего себя мне, и та жажда, столь мучающая тебя, мгновенно утолится. Ты освободишься от неумолимой хватки беспокойства и страха. ...Это твой последний шанс, Юдзио. Сокруши игрушку в правой руке мечом в левой. После я отпущу тебе грехи своей безграничной любовью.
— ...
Лёжа ничком, Юдзио глядел на Синюю розу, что сжимал он в левой руке, и медный даггер в правой.
— Любовь — это доминировать и подчиняться... Это ты здесь жалкая, раз способна говорить лишь так.
— ...
Затем губы первосвященника сомкнулись.
Единственным махом её тоненькой правой руки на него может быть наслано запредельно высокое священное искусство, мгновенно стирающее Жизнь. Юдзио продолжал свои речи, осознавая этот факт.
— ..Я уверен, ты была такой же. Ты жаждала любви и изводилась поисками... но никто не дал её тебе.
Он роптал из глубин груди.
—Может, я и был ребёнком, обделённым любовью даже собственных родителей.
—Но пусть так, я точно любил многих.
Дедушка Гаритта, дровосек предыдущего поколения. Сестра Азария из церкви. Послушница Селка.
Мой отец, который рассказал мне кучу старинных историй. Моя сестра Сулинея-сан, имевшая привычку следить за мной, пока я был ребёнком.
Вано-сан и Ториза-сан с фермы Вольде. Телин и Телулу, их близнецы.
Голгороссо-сэмпай, тренировавший меня. Азурика-сэнсэй из дортуара.
Тейза, каждый день даровавшая мне свою улыбку как камердинер, недолго это продлилось. Рони, заботившаяся о моём партнёре.
И Кирито.
Алиса.
— Ты ошибаешься, презренный.
Юдзио глядел в глаза Администратора, испускающие загадочный, переливающийся свет, и обдумывал каждое слово, прежде чем высказать его.
— Любовь не означает доминировать. Это не значит требовать что-то взамен, это не то, что можно получить на бартер. Это что-то, что даётся безвозмездно, как поливка цветов... вот что такое любовь по-настоящему.
Вялая улыбка вновь проступила на губах Администратора, когда она услышала эти слова.
Однако в ней не было той приторности, как раньше.
— ...Какая жалость. Подумать только, моё предложение простить этого мальчика, этого величайшего грешника, который восстал против Церкви аксиом, и спасти его душу приведёт к таким словам в мой адрес.
Юдзио поднял взгляд и поразился тому, как среброглавая девушка, парящая в воздухе, в миг превратилась из «человека» в «богиню».
Внешне ничего не переменилось. Однако непостижимая пугающая аура — которая казалась, так сказать, божественной — окутала её бледную, почти прозрачную кожу. Проявление запредельной мощи, с какой она будто могла бы разорвать закалённого мечника или мага на мелкие кусочки единственным мановением пальца.
— Юдзио... неужели ты думал... что ты на самом деле мне нужен? Что я буду колебаться забрать твою жизнь, поскольку хотела видеть тебя в рыцарях... или что-то в в таком роде?
Вялая улыбка девушки не выражала совсем никаких эмоций. Он мог лишь и дальше крепко сжимать даггер в правой руке и терпеть чувство устрашения, давящее на него.
— Уфуфу... Мне боле не нужно такое глупое дитя. Я высосу из тебя всю Жизнь и, быть может, окажу тебе честь и превращу твой труп в маленький драгоценный камень, чтобы убрать его в сундук. Я смогу испытывать скромную толику эмоций каждый раз, когда буду смотреть на него, даже после реорганизации своей памяти в дальнейшем.
Администратор глаголила, смешивая речь со смехом, и мягко перекладывала ноги, сидя на невидимом кресле.
Это вовсе не было пустой угрозой. Первосвященник, вероятно, могла поступить в соответствии со словами, если захочет.
Теперь он не сможет убежать, да к тому же он сжёг за собой все мосты для побега. Уже поздно пытаться добраться до подъёмного диска, чтобы спуститься. Даже если он каким-то образом сломает стекло позади себя, там простирается лишь пустое небо, возвышающееся на сотни мэру над землёй.
К тому же Юдзио выбрал собственную судьбу в тот момент, когда использовал искусство полного контроля Синей розы на Кирито и Алисе на девяносто девятом этаже. Он воткнул бы даггер в первосвященника Администратора даже ценой своей жизни.
Первосвященник находился под защитой барьеров, которые блокировали всякое металлическое оружие. Однако Юдзио показалось, что этот барьер не такой уж и всесильный, как заявляла девушка. Барьер самоуничтожился, когда он опрометчиво попытался ударить даггером. Он сомневался, что на этом искусство закончилось, но это предоставляло вероятность, что даггер может достичь её сразу после взрыва.
— Боже... ты ещё не угомонился?
Глядя сверху на Юдзио, опустившегося на все четыре конечности, Администратор прошептал.
— Какой доблестный юноша, даёшь мне сполна насладиться твоим последним моментом. ...Интересно, а не глупо ли убивать тебя и превращать в драгоценный камень? Это потребует какое-то время, но, вероятно, лучше будет синтезировать тебя силой, как то дитя...
Несмотря на сомнительную ситуацию, часть речей первосвященника достигла ушей Юдзио, и он неосознанно повторил их в ответ.
— ...То дитя?..
Среброглавая девушка широко ухмыльнулась и кивнула.
— Именно. Та, по кому ты сходил с ума, Тридцать-тян. То дитя тоже противилась зачитать это искусство, так что мне пришлось задействовать на несколько дней систему автоматических старейшин, чтобы силой разрушить её защиту. Я не лицезрела это лично, поскольку спала, но наверняка это было во истину мучительно. ...Как насчёт этого? Как насчёт того, чтобы вкусить это самому?..
— Тридцать... Алиса...
Юдзио едва различимо назвал это имя.
Как и обычно, он не мог понять и половины слов первосвященника. Тем не менее смысл он понял ясно.
Юную Алису связали верёвкой и доставили в Центральный собор восемь лет назад, где подвергли зверской обработке, в ходе которой она стала Рыцарем Всецелого. Она твёрдо отказалась произнести строчку «remove core protection», ту самую, какую зачитал Юдзио, когда поддался соблазну Администратора, и в результате дверь к её сердцу распахнули с силой. Боль от ран, какие он получил к сему моменту в битвах, померкнут в сравнении с тем страданием, какие испытала она.
Ему в самом деле не удастся сбежать.
Он не простит себя, если не нанесёт Администратору хотя бы один удар в ответ.
— ...
Плотно сжав зубы, Юдзио поднялся с дрожащими руками и пошатнулся, встав на ноги.
Глянув на первосвященника, чьи глаза выражали уже меньше веселья, он намотал цепь даггера на правое запястье и ухватил рукоять Синей розы. Узнав текстуру белой кожи, которая словно срослась с ним, он вынул меч единственным движением и отбросил ножны на пол.
Лезвие блеснуло голубым серебром в свете луны, льющемся сквозь окно позади.
Девушка, сидящая в воздухе в десяти мэру впереди, прищурила глаза, словно утомилась от этого света, и заговорила более холодным, чем когда-либо, голосом.
— Ясно, такой вот твой ответ, мальчик. Очень хорошо... Я пощажу тебя и убью без лишних мук.
