Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Дорогой метр Ландри, — с порога заявил Пардальян, — я пришел заплатить долги, мои собственные и сына. Мы покидаем Париж.

— Сударь, как мне жаль! — радостно воскликнул трактирщик.

— Ничего не поделаешь, дорогой Грегуар! Мы разбогатели и теперь удаляемся в провинцию, на покой.

Трактирщик даже глаза вытаращил от изумления.

— Что-то я не вижу нашу милую госпожу Югетту? — продолжал Пардальян. — У меня к ней поручение от сына.

— Жена сейчас придет. Но, сударь, окажите мне честь, пообедайте у нас в последний раз, прежде чем покинете Париж.

— Охотно, мой друг. А вы пока подготовьте счета.

— Что вы, сударь… дело терпит.

— Нет-нет, давайте рассчитаемся!

— Ну, если вы настаиваете… признаюсь, ваш счет давно готов. Вы ведь сами дважды напоминали мне об этом и дважды хотели заплатить долг, впрочем, какой там долг, так… безделица. Но всякий раз нам мешали разные печальные обстоятельства…

— Печальные для вас? — рассмеялся Пардальян.

— Да и для вас тоже не очень веселые, — ответил Ландри, из вежливости пытавшийся изобразить радостную улыбку. — Первый раз вы устроили ужасную дуэль с Ортесом. А второй раз… я уже протянул руку за деньгами, а вы вдруг кинулись на улицу.

— Помню, помню… Увидел, знаете ли, старого друга и так захотелось обнять его.

— Одним словом, заплатить вы так и не успели, — произнес печальным тоном Ландри, а Пардальян от души расхохотался.

Тем временем для гостя накрыли стол, а Пипо, вспомнив старые привычки, отправился на кухню с самым невинным видом. На морде пса было написано полное презрение ко всем земным благам, что могло бы внушить доверие к Пипо людям, не знающим о его хитрости и чревоугодии.

Пардальян расположился за столом. При виде целой батареи бутылок, выставленной на белоснежную скатерть метром Ландри, старый вояка понял, что в глазах трактирщика стал важной персоной.

— А все-таки деньги — хорошая штука! — проворчал Пардальян. — Достойный метр Ландри, предполагая, что у меня есть деньги, в кредит отпускает мне свое уважение и восхищение. А если бы я действительно был богат!..

Тут в зале появилась Югетта.

— Как всегда розовенькая, свеженькая и нежная, словно молодая редисочка, что хрустит на зубах! — приветствовал трактирщицу Пардальян-старший.

Югетта, нисколько не удивившись столь оригинальному комплименту, лишь улыбнулась и вздохнула:

— Говорят, вы нас покидаете?

— Да, моя дорогая Югетта, мы уезжаем… в дальние страны. А перед отъездом я и мой сын вспомнили, что оставляем тут неоплаченные счета…

— Ах, сударь, — пролепетал растроганный метр Ландри. — Схожу принесу счет.

— Дорогая Югетта, — продолжал Пардальян-старший, — боюсь, шевалье не удастся заехать и отдать вам долг, хотя он и собирался…

— Шевалье мне ничего не должен, — живо ответила Югетта.

— Должен, должен, черт побери! Могу передать вам его собственные слова: «Что касается прекрасной Югетты, то ей я должен не деньги, а два горячих поцелуя в благодарность за ее заботу обо мне, и еще скажите ей, что бы ни случилось, ее нежный образ навсегда останется в моих воспоминаниях!»

— Он так и сказал? — воскликнула трактирщица и покраснела.

— Слово в слово! Да я полагаю, он не сказал и половины того, что думал. А теперь пора мне отдать вам долг…

С этими словами старый солдат поднялся и от души дважды поцеловал Югетту в каждую щеку. Потом он вновь сел за стол, поднял стакан и торжественно произнес:

— За ваше здоровье, прекрасная Югетта!

— Ах, сударь, — ответила восхищенная хозяйка, — я никогда не забуду добрые слова господина шевалье. Передайте ему это, очень прошу. И еще я хотела бы отблагодарить его, сказав несколько слов…

— Говорите же, дорогая…

— Хорошо! Передайте шевалье: она его любит… — произнесла Югетта и глубоко вздохнула.

— Кто «она»? — спросил удивленный Пардальян.

— Та красавица… Лоиза… Любит, в этом я уверена. А он так несчастен…

— Югетта, вы ангел!

— Да, он был так несчастен, что я не удержалась и сказала ему. Когда он женится на Лоизе, напомните ему мои слова. Пусть не забывает, что я первая сказала ему, что он любим!

— Да вы вообще приносите счастье, дорогая Югетта, а уж особенно шевалье. Черт побери, придется расцеловать вас еще раз!

Поцеловав милую хозяйку, Пардальян-старший вернулся к своему обеду. Но все имеет конец, даже прекрасный обед. Выпив до последней капли последнюю бутылку, старый вояка с довольным видом прицепил шпагу и, положив руку на кожаный пояс, в котором хранились три тысячи экю, позаимствованные в сундуке интенданта Жиля, позвал хозяина. Сияющий метр Ландри подлетел как на крыльях и развернул перед Пардальяном свиток длиной в целый локоть. Извиняясь за угрожающие размеры счета, хозяин поспешил сказать:

— Счет, конечно, длинноват, сударь, а я ведь еще не все внес…

— Так впишите все расходы, дорогой Ландри, — любезно позволил Пардальян.

— Если уж считать точно, будет ровно три тысячи экю…

Услышав сумму, старый вояка не дрогнул и начал расстегивать пояс. Сияющая физиономия Ландри просто запылала, так он разволновался.

— Наконец-то, — замирая, прошептал трактирщик. Но внезапно яростные вопли нарушили идиллию.

— Вот он! Держи его! — и три человека, ворвавшись в зал, обнажили шпаги и бросились на Пардальяна. Раздался грохот опрокидываемых стульев; рука Пардальяна, покоившаяся на кожаном поясе, тут же оказалась на рукояти шпаги, и в воздухе блеснул клинок. С лица Ландри сползла улыбка, и появилась гримаса ужаса и отчаяния. Пардальян ударом ноги свалил стол, посыпалась на пол посуда, и госпожа Югетта убежала, в кухню. А трое обезумевших от ярости нападавших наступали.

— На этот раз не будет тебе никакого залога! — орал один.

— Никакой пощады! — вторил другой.

Это были Келюс и Можирон. Третий нападавший молчал, но наносил удары с холодной яростью. Это был Моревер. В трактир они зашли на всякий случай, зная, что оба Пардальяна долго проживали в гостинице «У гадалки». Шевалье они не нашли, но, увидев Пардальяна-старшего, не раздумывая ринулись в бой.

Пардальян, хотя и не совсем оправился от ран, полученных в сражении на Монмартрской улице, тем не менее держал оборону. Но на него наступали трое, он отбивался, как мог, однако постепенно отступал в глубь зала. Дрались молча, нападавшие твердо решили прикончить старого вояку, а потом добраться и до сына. Они берегли силы, сохраняли хладнокровие и действовали согласованно, поджидая момент, чтобы нанести смертельный удар. Пардальян отступал. К несчастью, боевой порядок врагов прикрывал выход на улицу. Пардальяна оттесняли в дальний конец зала, к открытой двери в следующую комнату, в которой, как помнят наши читатели, когда-то состоялся банкет поэтов Плеяды. Нападавшие атаковали, и вытесненный из зала поэтов Пардальян отступил в заднюю комнату трактира.

— На этот раз не ускользнет! — проговорил сквозь зубы Моревер.

«Похоже, я умру, не увидев шевалье!» — пронеслось в голове у Пардальяна-старшего.

Внезапно он увидел распахнувшуюся дверь в темный чулан, где было два входа: один — в погреб, другой — в длинный коридор, выходивший на улицу. Не успели нападавшие опомниться, как дверь в чулан захлопнулась перед ними. Но это сделал не Пардальян, успевший юркнуть в чулан. Дверь захлопнула прекрасная госпожа Югетта. Когда хозяйка увидела, что дело принимает плохой оборот, она выбежала на улицу, обогнула гостиницу и отперла заднюю дверь. А убедившись, что старый солдат успел проскочить, захлопнула дверь с другой стороны и повернула ключ.

— Вы! — воскликнул изумленный Пардальян.

— Бегите же! — прошептала хорошенькая хозяйка, толкая его к двери в конце коридора.

— Ну нет! Сначала отблагодарю вас! — и Пардальян-старший, решительно обхватив госпожу Югетту за талию, влепил ей два поцелуя в обе щеки. — Один — за меня, другой — за шевалье!

После этого он бросился в конец коридора и через мгновение уже несся по улице Сен-Дени.

9
{"b":"216193","o":1}