Антон сказал:

— Такую же лодку выставляли на стенде. Ножницы — рядом… Кто проколет — того и лодка. Бесплатно… Такая акция.

— И ты проколол? — спросила девушка.

— Это невозможно!

— Новый сверх прочный материал, — сказал Игорь, — ничего не боится, кроме воды.

Вылезли на берег. Я помог девушке подняться, довел до ровной каменной плиты. Подтащили лодку, привязали к камням.

Над нами скала, вокруг, огромные камни. Под ногами мох и целое море спелой колированной брусники. Все вдруг кинулись ее поедать, и я еле остановился. Брусника и пиво, не лучшее сочетание. Я знаю свой организм.

Ступал осторожно. И эти камни, я тоже знаю:

— Антон, как думаешь, тут есть змеи?

— Журавлев, за сорок лет видел один раз, километрах в двадцати отсюда.

— Блин, значит есть! — Запрыгнул на большой, не очень удобный камень. — Сашенька осторожней, здесь все кишмя-кишит змеями!

— Ой! — Тоже залезла на косую плиту. — Глебушка, ты видел?

— Анатолий видел двадцать штук, в километре отсюда. Сорок лет уже здесь не появляется.

— Очень ядовитые?

— Если долго варить, то не очень.

Игорь и Сергей полезли в гору. Из под ног посыпались мелкие камни. Если оступиться, или не удержать равновесие, то наверняка разобьешься. В скале расщелина, из которой растет ель. Если не разбиться на пути к расщелине, то ель добьет наверняка. Наивные думают, по дереву можно забраться на скалу. Но я, там никого не видел. Куда делись одичавшие, те, что не смогли спуститься?

— Давай за нами, — крикнул Игорь.

— Я не могу девушку одну оставить, ей и так бедной страшно.

— Сброшу Вам веревку.

— Не надо, Сашенька этого всего не любит!

Антон пробрался наверх каким-то другим путем. Там наверху, услышал, разговаривал с Сергеем.

Я слез со своего неудобного камня, взял из лодки пиво, пошел в гости к Саше.

— Ты, хочешь смотреть на разлом?

— Это интересно, но мне не нравится эта скала.

— А мне почему-то совсем неинтересно. Я наверное не люблю разломы.

— А что ты любишь?

Опять этот вызов. Как она это умеет. Сдаюсь.

Не стал долго смотреть в ее глаза, итак все ясно. Одной рукой коснулся чуть выше бедра, пальцы другой скользнули по шее, губы прижались к ее губам…

И я дрожу, и она дрожит, но больше не стесняюсь; ладонь уже на ее груди, сжимаю, не сильно, боюсь сделать больно. Такая, интересная манера целоваться. Ее язык не знает покоя; она будто лижет леденец. Вот он горячий, страстный трется об мой, хочет задушить; а вот он нежный, скромный, чуть касается кончиком, исчезает и снова появляется, но уже другой, опять горит, извивается, ласкает.

Она вдруг убрала мою руку, отвернулась:

— Все, больше не надо.

— Почему? — задал идиотский вопрос.

Повернулась ко мне. Посмотрела в глаза. Опять как-то зло, как тогда на часовне.

Отвел взгляд в сторону, трусливо так, отвел. Неприятный стал сам себе. Откуда эта неуверенность? Живет во мне какая-то паскудь, клоп какой-то по брюхо вгрызся, корни пустил, командует.

— Хочешь пиво? — Дернул за кольцо, зашипело, по рукам побежала пена. — О! Мужское, — говорю.

Даже не улыбнулась.

— Ты за что-то на меня сердишься? — виновато спросил у нее.

— На себя.

— Дурацкая ситуация. Скажи, что ты хочешь, чтобы я сделал, и я сделаю…

Саша погладила мою шею.

— Правда, уже готов сделать все, что попрошу?

Наклонилась, и поцеловала возле уха. Щекотно, слегка передернуло, по спине проехались зубчатые колесики.

— Ты отравишь моего отчима, ограбишь банк, и мы поможем одному хорошему человеку сбежать из тюрьмы.

Повернулся к ней. Хорошо, что опять улыбается. Два угрюмых человека, на таком маленьком камушке — это перебор.

— Еще раз — ограбить тюрьму, подыскать для отчима хорошего человека, и что?..

— Ты меня отлично понял — сделаешь?

Лег на спину, в ребро воткнулось острое, слишком длинный — голова неприятно откинулась, между лопаток хрустнуло.

— Конечно, — говорю. — А можно, я по дороге, еще, кого-нибудь убью?

Девушка спрыгнула с камня, шагнула ко мне, слегка боднула кулачком в грудь:

— Ты можешь быть серьезным?

— Сашенька, ты не физиогномист. Я, сама сосредоточенность.

— Мы договорились?

— Я сейчас в отпуске… Если попозже… У меня, и инструменты все дома.

Саша полезла наверх:

— Все ясно, с тобой мы кашу не сварим!

— Подожди Сашенька. Про кашу ты ничего не говорила! Кашу запросто!

Она остановилась на не большом уступе, задумалась, как карабкаться дальше.

— Нужна помощь? — спрашиваю.

— Какая от тебя помощь?

— Антон забрался как-то иначе, там, за теми сосенками должна быть тропа. Не иди здесь — упадешь!

Переживал, но она легко справилась. Не хотела меня слушать, но смирилась, пошла путем Антона. Осторожно обошла скалу, исчезла за очередным выступом.

Смял пустую банку, выбросил в воду, достал из пака другую — "Барон, незаметно нажирайтесь". Надо написать книжку: "Десять шагов на пути к предательству", "История падения, на пятистах страницах, или — как я стал мерзавцем!"

Скоро, в воду полетела еще одна банка, и еще одна, и еще… Потяжелел на полтора литра, парадокс, но мне легче. Теперь ясно, почему было так тоскливо: организму не хватало жидкости. Теперь, все в норме, все гармонично.

Почти час ждал внизу. Надоело. Пошел за ними. Ползу, цепляюсь, карабкаюсь, прыгаю. Вместо того, чтобы подняться по вертикальной стене, пошел в обход вдоль ельника, залез в березовую рощу, потом поляна, пролез под валежиной, поднялся на холм, впереди еще один, слева осинник и сосны, сосны, сосны… Так, где мое пиво? Вот оно. Без пива в лесу нельзя. Хорошо, что еще не заблудился… Оглянулся. Но плохо, что — уже заблудился. А если назад? Осинник, холм, вот рощица знакомая… поляна, тропинка — стоп. Тропинки не было. Протоптали, пока туда шел? Пойду налево, точно, вон ту ель помню… а вот тех кустов не было. Как, однако, тут быстро все меняется. Поляна, скала, заросли какие-то, так… А где мое пиво? Выпил? Всегда кончается в самый неподходящий момент. Как бы я смотрелся с банкой, возле той березы, и булыжник тот, тоже ничего, медведь — симпатяга. Медведь? Показалось? В ту сторону не пойду. Ерунда конечно, откуда здесь медведи, — не зоопарк же?

Если увеличить скорость — скажем, в два раза, то теоретически, найду их в два раза быстрее, чем… Поляна, дерево, дерево, дерево, стоп… А где мое пиво? А… Почему человек петляет в лесу? Левая нога короче, вот и петляет, — это все знают. Что если временно не пользоваться правой ногой? Нет, тогда я поскачу прямо, и углублюсь еще дальше. А так, длинная правая выведет в изначальную точку. В лесу главное, что? Чтоб без паники и компас… А если все наоборот?

Знаю — мох это Север… или Юг? И что это дает? Спасение рядом. Что я знаю про лес? В лесу нельзя сорить, нельзя шуметь, костры, тоже нужно тушить за собой…

Устал, сел в тени кустарника. Надо собраться с мыслями, перевести дух. Отдыхал, приходил в себя. Как я мог заблудиться? Я — человек, который знает про лес все.

Надо как-то выходить на людей? Что я буду есть? На ночь, наверное, буду делать шалаши? Стелить мох, укрываться еловыми ветками…

— Это так красиво! А тебе, лень два шага сделать! А я тебя ждала…

Саша сказала это скороговоркой. Вышла из-за кустов, сказала, и скрылась за деревьями.

— Аааа! Сашенька! — Подорвался следом.

— Чего ты орешь? Что с тобой?

— Ааааа…

Догнал ее, обнял, присел рядом, на траву.

— Ты чего?.. Черники хочешь?

Протягивает мне, горсть черных ягод. Не смог слово вымолвить, просто смотрел и улыбался.

— Аа-аа! — Девушка укоризненно покачала головой. — Мы тебя ждем, ждем, а ты здесь… Все, не дружу с тобой, и не ходи за мной… — Развернулась, и быстро пошла от меня, почти побежала.

— Подожди! Подожди! — крикнул ей. Побежал следом. — Сашенька, не иди одна, без меня заблудишься!